Ибо что может сравниться с серебряным кубком, из которого пила сама Мария Антуанетта?

Около него Бекки и остановилась. Ее сопровождал принц Карл Хайнц, только вчера вернувшийся из Германии. На некотором расстоянии маячили двое охранников, словно лазером просвечивающие всех, кто окажется поблизости.

– Так как там старый князь? – прошептала Бекки своим обычным шелковистым голосом. В виде исключения она сегодня не приняла всегдашних мер предосторожности, сдвинув огромные темные очки на затылок. – Ему по крайней мере не хуже?

– Пока нет, – так же негромко откликнулся Карл Хайнц. – Но звонок был нешуточный. Подозреваю, что моей сестричке Софье не слишком понравился такой оборот дела, – с кривой усмешкой добавил он.

– Еще бы! – Бекки искоса посмотрела на собеседника. – Ведь им с мужем уже плыли в руки миллиарды, которыми они могли бы лично распоряжаться от имени своего старшего сына!

Бекки остановилась у очередной витрины посмотреть на великолепно расписанный холодильник для вина XVIII века. Видимо, он не произвел на нее должного впечатления, ибо Бекки, слегка нахмурившись, покачала головой и двинулась дальше.

– А вы? – вежливо поинтересовался Карл Хайнц, заложив на немецкий манер руки за спину. – Надеюсь, все в порядке?

– А то вы сами не знаете? У меня всегда все в порядке. Гм-м...

Бекки жадно впилась глазами в двухфутовый сосуд из серебра и эмали. Он был выполнен в форме русской церкви с большой бирюзовой луковицей-куполом посредине и четырьмя, поменьше, по бокам. С трех сторон внутрь вели дверцы с изображением распятия.

Бекки полистала каталог и нашла нужное место.

– «Дарохранительница. Николай Тарабаров. Москва, около 1910 года», – вслух прочитала она и вопросительно посмотрела на Карла Хайнца.

Он улыбался.

– Очень красивая вещь, – сказал Карл Хайнц. – Настоящий шедевр в миниатюре.

– Да, в чем, в чем, а в этом русским не откажешь, такие вещи они делать умеют. – Бекки снова заглянула в каталог и слегка нахмурилась. – Так, ее оценивают в шесть – восемь тысяч. Что-то маловато. – Она снова посмотрела на Карла Хайнца.

– Да, не густо. – Он решительно закивал головой.

Бекки просунула ему руку под локоть и повлекла к стене, на которой были развешаны иконы. Народу здесь почти не было.

– Ну а теперь, коль скоро уж мы заговорили о деньгах...

– А что такое? Поистратились? Сколько вам нужно?

– Я не шучу, – свистящим шепотом проговорила Бекки.

– Вижу. – Карл Хайнц посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.

– Не шучу, потому что дело нешуточное. – Бекки вздохнула, прижала ему к груди затянутую в перчатку ладонь и на мгновение опустила глаза, словно разглядывая собственные пальцы. – Выслушайте меня, Хайнц, выслушайте, ради Бога!

Он выжидательно промолчал.

– Вам надо наконец жениться! – выпалила Бекки.

Карл Хайнц беззвучно рассмеялся.

– Так вот, стало быть, зачем вам понадобилось со мной так срочно увидеться? – Слова эти прозвучали скорее утверждением, нежели вопросом.

– Верно, – призналась Бекки. – Пора озаботиться наследством. – Она взяла его за лацканы пиджака и притянула к себе. – А то поздно будет!

Неподалеку от них остановились двое довольно известных людей. Они что-то живо обсуждали, скорее всего то, как бы выбрать удобный момент и подойти к Бекки. Охранники меж тем остановились в положенных десяти шагах, готовые в любой момент преградить им путь.

Но Бекки с Карлом Хайнцем было не до них.

– Нельзя больше тянуть, – настаивала Бекки. – Неужели даже история с отцом вас ничему не научила? Право, милый, пора бы повзрослеть.

Карл Хайнц вздохнул, почесал лоб и повернулся к стене.

Оттуда на него молча взирали русские святые: Владимирская Божья Матерь; Николай Угодник; Георгий Победоносец... Все они казались здесь чужими, словно их доставили сюда обманом и против собственной воли.

– Хайнц, – настойчиво продолжала Бекки, – ну почему... почему все думают о вас, кроме вас самого?

– Почему? – повторил он с легкой улыбкой. – Да потому, наверное, что на этот предмет у меня есть вы.

– Перестаньте молоть чепуху! – Глаза Бекки сердито сверкнули. – Я действительно беспокоюсь за вас, но только потому, что вы мне небезразличны.

– Это я знаю, – мягко откликнулся Карл Хайнц.

– Не могу видеть, как наследство уплывает из ваших рук, – продолжала Бекки. – Но нужно смотреть фактам в глаза. Старый князь долго не протянет. И что же тогда?

Уже не впервые Карл Хайнц почувствовал, какой стальной волей наделена эта женщина.

– Ответ на этот вопрос вы знаете не хуже моего, – заметил он.

– Вот именно, – вздохнула Бекки. – Но этого нельзя допустить. Просто нельзя! Вы что, умножали семейное состояние только затем, чтобы оно перешло к этому слабоумному – сыну вашей сестры? И собственно, почему? Только потому, что у вас нет сына?

Карл Хайнц промолчал.

– Выслушайте меня, Хайнц. Вы лучше меня знаете, что будет, если деньги попадут в руки этому дурачку. Вся империя рухнет, хотя и не сразу. Ее просто будет медленно подтачивать изнутри.

И вновь Карл Хайнц не повел и бровью.

– Итак, вы – капитан семейного корабля. Так не дайте же ему утонуть! Ради других и себя самого!

– Как просто у вас все получается, – горько рассмеялся принц.

– Потому что это действительно просто!

– Неужели? – Карл Хайнц насмешливо приподнял бровь. – Не дать старику умереть? Жениться на ком нужно? И ко всему прочему вовремя заиметь наследника мужского пола?

– Вот именно.

– Послушайте, Бекки, но я же не всемогущий Бог!

– А никто об этом и не говорит. – Она упрямо стояла на своем. – Да только ради того ли вы строили империю, чтобы сделаться свидетелем ее заката? Вряд ли. Вы любите заниматься делом, Хайнц, признайтесь. Бизнес у вас в крови. Но и общественное положение для вас не звук пустой. Все эти замки, коллекции картин. В общем, вам нравится все, что связано с положением главы рода. Все, кроме оседлой жизни!

– То есть главного? – насмешливо подхватил Карл Хайнц и вновь иронически изогнул брови и вдобавок сардонически ухмыльнулся.

– Да подите вы к черту, Хайнц! – скрипнула зубами Бекки. – Нельзя же, в конце концов, быть таким упрямцем! Женитесь! Родите сына! Сделайте так, чтобы все ваше осталось при вас!

– Но для этого надо расстаться с холостяцкой жизнью, – вздохнул он.

– Давно пора! – резко бросила Бекки. – Вам дана небольшая отсрочка, так воспользуйтесь же ею!

– То есть женитесь?

– Вот именно.

Карл Хайнц отвернулся и сделал вид, что вглядывается в иконы.

– Позвольте поделиться подозрением, – помолчав немного, сказал он. – Вы ведь уже подобрали мне невесту?

– Естественно. И можете себе представить, она все это время была под боком.

– Зандра, – с болью произнес Карл Хайнц, прикрывая веки.

– Ну разумеется, Зандра! А почему бы и нет?

– Ну как вы не понимаете? – Карл Хайнц сунул руки в карманы брюк и повернулся к ней. – Я же знаю ее с младенчества.

– Ну и что с того?

– У нее впереди вся жизнь. Стань она моей женой, и все может пойти прахом.

– Вы уверены? – Бекки прищурилась.

– Честно говоря, – он потер переносицу, – я уже ни в чем не уверен.

Это заявление насторожило Бекки.

– А ну-ка признавайтесь, – заговорила она тоном женщины, привыкшей верить своей интуиции, – как вы к ней относитесь?

– Как отношусь? – с трудом выговорил Карл Хайнц. – Что там скрывать, это потрясающая женщина! Просто чудо! Вы это хотели услышать?

– Но это же чудесно! – У Бекки разгорелись глаза. – Похоже, вы влюблены в нее!

При слове «любовь» Карл Хайнц вздрогнул.

– Так, – неумолимо продолжала Бекки, – а вы ей открылись?

– Нет, – покачав головой, хрипло выдавил Карл Хайнц.

– Почему?

– Во-первых, – он с достоинством выпрямился, – потому, что я бы не вынес отказа. А во-вторых, я не распутник и не растлитель малолетних.

– Растлитель малолетних! – рассмеялась Бекки. – Не будьте смешным, милый. Зандра не ребенок. Она зрелая женщина. Куда более зрелая, чем вам, возможно, кажется.