https://author.today/work/512299 – будем благодарны, за сию небольшую помощь, под названием Лайк

Уже к полудню Мария Борисовна открыла глаза и попросила воды. Не застонала или прохрипела, а просто попросила ясным голосом.

– Воды… дайте воды…

Я вскочил со скамьи, на которой дремал, подбежал к столику, взяв взвар из полезных трав и подал ей.

Она выпила жадно, большими глотками, потом откинулась на подушки и выдохнула:

– Спасибо…

– Мария Борисовна как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Слабость во всём теле, – прошептала она. – Живот и горло болит. Но… знаешь… – сделала она паузу. – Голова ясная.

Она посмотрела на меня.

– Ты меня спас, Митрий. – и усмехнувшись добавила. – А ведь я когда соглашалась на лечение, думала, что ты быстрее прервёшь мои мучения…

– Вот это новость, – удивился я.

Мария Борисовна, как оказалось ещё не всё сказала, и не обратила внимания на мою реплику.

– Но я рада, что мне стало легче. – она подняла на меня глаза. – Спасибо, что спас.

На что я покачал головой.

– Вы сами себя спасли, Мария Борисовна. Вы боролись. А я просто… помог немного.

Она слабо улыбнулась.

– Не скромничай. И с мужем моим не будь скромным. Бери всё что даёт и ещё проси.

– Ооо, – улыбнулся я. – Если вы даёте такое наставление, то поверьте – молчать я не стану.

Весть о том, что Мария Борисовна пошла на поправку, уже облетела всех кого можно в Кремле, и вскоре из дверей высунулся Ярослав.

– Дим, она… она в порядке?

– Не она, а Мария! И кто тебя учил манерам слава? – Вместо меня ответила она. Её речь лучше всего служила доказательством, что княгине лучше.

– Да, – ответил я другу. – Отрава отступает.

Ярослав расплылся в улыбке.

– Я сейчас же передам Великому князю! – и ни я, ни Анна Тимофеевна не успели сказать, что Василий Федорович уже в курсе.

Я же опустился на скамью, чувствуя, как из меня уходят последние силы. Три дня без отдыха… вчерашняя встряска… в общем, был всё это время на одних нервах и адреналине. Но теперь, когда опасность миновала, организм начал требовать своё.

– Митрий, – позвала меня Анна. – Иди отдохни, а, а я посижу с ней.

Я кивнул, поднялся и пошёл к выходу, но у дверей обернулся.

Мария Борисовна лежала на подушках, и впервые за все эти дни её лицо выглядело спокойным.

Примерно через час в покои ворвался Иван Васильевич. Я к тому моменту уже вернулся – умылся, переоделся в чистую рубаху и сидел у окна, потягивая квас, который принесла одна из холопок. Мне передали сообщение от Шуйского, что Иван Васильевич собирается навестить жену, и мне лучше присутствовать когда он придёт.

Великий князь влетел в комнату, как ураган. За ним семенили двое бояр и… двое детей. Мальчик лет пяти и девочка лет трёх.

Иван остановился у постели жены, упал на колени, схватил её руку и прижал к губам.

– Маша… – прошептал он. – Машенька…

Мария Борисовна слабо улыбнулась.

– Ваня… встань, на нас же люди смотрят.

– Слава Богу, – выдохнул он. – Слава Богу ты жива.

Дети, робко переступая с ноги на ногу, подошли ближе. Девочка тихо всхлипывала.

– Мама… – пискнула она.

– Иди сюда, Настенька, – позвала Мария Борисовна, протягивая свободную руку.

Девочка забралась на кровать, прижалась к матери. Мальчик тоже подошёл и пристроился к матери с другой стороны.

В этот момент Иван Васильевич поднялся и подошёл ко мне.

– Митрий, – позвал он.

Я поклонился ему.

– Великий князь.

Он смотрел на меня долго, а потом вдруг обнял.

– Спасибо, – прошептал он мне на ухо. – Спасибо, что спас Марию.

– Рад стараться. – ответил я.

Он отпустил меня и отступил на шаг.

– Проси что хочешь. Что угодно. Золото, земли, чин. Всё, что пожелаешь – твоё.

Я посмотрел на Марию Борисовну. Она лежала в окружении детей и на её лице была улыбка.

Опасность миновала, и отказываться от награды не собирался. Даже без совета Марии Борисовны, я планировал использовать эту ситуацию на полную.

Вот только вчера, когда Иван Васильевич угрожал мне… внутри меня что‑то изменилось. Это сложно объяснить, но видимо я не мог смириться с тем, что меня могут лишить жизни… Всё моё естество сопротивлялось этому. Когда сражался с татарами я понимал. Вот враг! Если не ты его, то он тебя. С новгородцами тоже самое, да даже, павлином‑испанцем, ситуация ничем не отличалась. Но вот так, потому что кто‑то травил дорогого тебе человека, а ты вызвался помочь… Во мне зародилась ненависть.

Из‑за этого я не мог ясно мыслить, и единственным правильным решением было сказать следующее.

– Великий князь если позволите, я бы хотел вернуться к этому вопросу, когда Мария Борисовна полностью поправится.

– Да, будет так. – с доброй улыбкой похлопал он меня по плечу.

Я лежал на кровати в соседней с княжескими покоями комнате и смотрел в потолок.

Иван Васильевич ушёл, а за ним Шуйский и Тверской. Остались только мы: я, Анна Тимофеевна, холопки и Мария Борисовна, которая наконец‑то спала нормальным, человеческим сном.

«Проси что хочешь…» – эхом звучали в голове слова Великого князя.

Я усмехнулся в темноту. Что я хочу? Антибиотиков я хочу. И автомат Калашникова. И горячий душ с нормальным гелем, а не щёлоком, от которого кожа слезает. Но просить придётся земли и людей. Потому что в этом времени только земля и люди имеют вес. Крепость, порох, пушки… и Казанское, Сибирское ханство и Ногайская орда, отделяли меня от Уральский гор. А там было всё! Железо, золото, серебро, уголь… Всё что будет так необходимо для…

– «Для чего Митрий?» – поймал себя я на вопросе. И ответ пришёл сам собой – для того чтобы сделать Русь одним из сильнейших государств. Улучшу качество жизни, введу нормальные законы, отменю крепостное право на четыреста лет раньше.

В голове всплывали всё новые и новые идеи, которые опережали ход времени…

Как вдруг сверху раздался звук. Глухой, а потом мне показалось что кто‑то ругнулся.

Я замер, перестав дышать. Кошки так не топают. Птицы по ночам не летают. Вдруг… снова стук.

Кто‑то явно шёл по крыше. Тогда я медленно, стараясь не скрипеть кроватью сел. Сабля… Чёрт, моя верная дамасская сабля осталась в прихожей, у стражи. Пришлось отдать на второй день пребывания здесь. По началу кстати о ней не вспоминали, а потом почему‑то опомнились.

– «Сука, и почему я задаю себе этот вопрос, ТОЛЬКО СЕЙЧАС? – скривился я, но вслух ничего не сказал. – Да, потому что не думал, что кто‑то придёт убивать княжну напрямую».

Я встал, босыми ногами ступая по холодному полу, и подошёл к слюдяному оконцу. Оно выходило во внутренний двор. Тихонько, чтоб не скрипнули ставни, слегка приоткрыл их, пытаясь разглядеть хоть что‑то в ночной мгле.

Внизу, у крыльца, должны были стоять двое дружинников. Охрана, которую выставил Шуйский. Луна на мгновение выглянула из‑за туч, осветив брусчатку. Они там были.

Вот только стояли они неправильно. Точнее, лежали. Один ничком, раскинув руки, другой, скорчившись у стены, словно присел отдохнуть.

– Блядь… – выдохнул я одними губами.

Враг решил действовать наверняка. И, узнав, что Мария Борисовна пошла на поправку, решил решить проблему кардинальным способом.

Я метнулся к двери, ведущей в покои княгини. У дверей лежали ещё два мёртвых стражника. И я, уже успев подумать, что опоздал, выбивая с ноги дверь, кинулся внутрь.

– УХОДИ! ПРОЧЬ! НА ПОМОЩЬ! – тут же услышал я голос Анны Тимофеевны, которая преградила дорогу к Марии Борисовне, держа перед собой медный подсвечник.