Я слушал внимательно. Припоминая, что послужильцы – это те, кто служит за землю. Военное сословие, но безземельное, можно сказать, бродячие псы войны.

– И что с ними? – спросил он.

– А то, – Ярослав постучал пальцем по столу. – Отец боится, что они в леса подадутся. Кто в разбойники, а кто спиваться начнёт, но ещё хуже будет, если они в Литву бежать надумают. В общем, отцу они – головная боль. Сажать их некуда, кормить даром он их не хочет, а разбойничать позволить не может.

Он сделал паузу, давая мне осознать масштаб.

– В общем, я отцу про тебя сказал. Что у тебя земли, хоть жопой жуй, прорва пустая. А людей нет. И предложил я ему сделку. Мы кинем клич по Нижегородским землям. Мол, дворянин Строганов в Курмыше набирает дружину. Землю даёт за службу. Подъёмные невеликие, но крыша и надел сразу.

Я откинулся на спинку лавки.

– Ты предлагаешь мне взять к себе сброд? Неудачников, пьяниц и потенциальных разбойников?

– Дима, я предлагаю тебе взять воинов! Да, они злые. Да, жизнь их потрепала. Но они умеют держаться в строю, сидеть в седле, и они знают, с какой стороны за саблю браться. Они не побегут при виде татарина, потому что бились с ними не раз.

– Они предадут, – покачал головой я. – Продадут меня при первой возможности.

– Не продадут, – возразил Ярослав. – Если ты дашь им то, чего у них нет. Дом. Землю. Статус. Пойми, для них это последний шанс. Они сейчас никто, перекати‑поле. А ты сделаешь их помещиками. Пусть мелкими, пусть на границе, но хозяевами. Человек за свою землю глотку перегрызёт любому. И тебе верен будет, потому что ты – гарант этой земли.

Я задумался. Схема была рискованная, но красивая. Классический феодализм. Я раздаю землю (которой у меня действительно много и которая сейчас стоит пустая), а взамен получаю вассалов. Не наёмников, а именно вассалов.

– Сколько их? – спросил я.

– Тех, кто реально годен и не совсем опустился – человек сорок наберётся. Может, полсотни. Некоторые с семьями, некоторые бобылями. Кони у них свои, хоть и тощие. Оружие есть. Броня, как повезёт, но это поправимо.

– А что хочет твой отец взамен? – спросил я.

– Отец хочет спокойствия на своих границах, – ответил Ярослав. – Ему выгодно сплавить этих беспокойных людей к тебе. Пусть лучше они Курмыш защищают, чем на больших дорогах купцов грабят. Ну и… – он хитро прищурился, – он надеется, что, когда они осядут, не один будет на самом краю с татарами биться.

Вскоре к нам подошли Григорий, Семен и Лёва. Мой костяк, которому я доверял. Я поделился с ними тем, что рассказал Ярослав. Разумеется, немного поспорили, но, по сути, вариантов‑то у нас было немного.

– Добро, – повернулся я к Ярославу. – Я согласен. Но с условиями.

– Какими?

– Первое: отбор. Откровенных душегубов и бунтарей не возьму, пусть хоть трижды герои. Второе: они присягают мне лично. Не твоему отцу, не Великому князю, а мне. На кресте. – Ярослав снова кивнул. – И третье: испытательный срок. До середины весны. Кто будет бузить, пьянствовать или обижать моих людей, вышвырну без разговоров. Землю получат только весной, когда докажут верность.

Ярослав довольно кивнул.

– Разумно. Я так отцу и передам.

– И ещё, – добавил я. – Мне нужно, чтобы ты помог с первой партией провианта для них. У меня амбары не резиновые, а зима длинная. Полсотни ртов я сейчас не потяну.

– С зерном поможем, – легко согласился Ярослав. – Отец выделит обоз. Считай это… приданым.

– Приданым? – я поднял бровь, на секунду вспомнив об Алёне. Но не тут‑то было.

Ярослав расхохотался.

– Ну, мы же тебя считай, женим на нашей проблеме!

На следующий день мы с Ярославом и Григорием объезжали окрестности. Мы смотрели на пустующие земли вдоль реки. Нас интересовала заброшенная после набега татар деревенька. Вот только там от домов остались только остовы печей.

– Вот здесь, – я указал на ближайший дом, – было урочище Зайцево. Думаю, тут можно дворов десять поставить. Лес рядом, вода опять же перед самым носом.

Рядом ехал хмурый Григорий. Когда вчера он узнал о предложении Ярослава, мягко говоря, был не в восторге. И в чём‑то я его понимал. Ведь, если здраво рассудить, от хорошего воина никто отказываться не станет. И княжич прямо говорил, КОГО на нас хочет взвалить.

Хорошо ли я понимал это? Разумеется, хорошо! Но я трезво смотрел на ситуацию. Иного выхода, где набрать обученных ратному делу людей, у меня не было.

И у меня было время хорошенько подумать, что делать и как жить дальше. Поэтому я решил поступить по римским заветам, а именно, разделяй и властвуй.

Итак, что же я собирался сделать? Всё просто, разбросать новеньких по хуторам Курмыша. Кого‑то отправлю в Красное, кого‑то в Глубокое. Они стояли за Курмышем, вдали от границ с Казанским ханством. Но вот Зайцево… оно находилось чуть южнее от нашей крепости и стояло на возвышенности. С одной стороны река, с другой хорошо просматриваемая равнина. Если неприятель покажется, то будет быстро обнаружен. И тогда всё будет зависеть от того, сколько сил неприятель приведёт с собой. Если много… будут отступать в Курмыш, а мало – пошлют гонца и будут ждать нашего подхода.

И именно в Зайцево будет переправлена большая часть новоприбывших. Разумеется, у меня были сомнения на сей счёт, а именно зачем разделять войска и так далее. Вот только не стоит забывать, что это были, по сути, чужие люди, которых мы пока не знали. К тому же вокруг Курмыша нет столько пахотных земель, а целину… кто‑нибудь пробовал её поднимать? Выкорчёвывать вековые дубовые пни?

По лету я попробовал… С кованным инструментом, да в восемь рук (вместе со мной были Глав, Ратмир и Воислав) мы управились за два дня! ДВА, НАХРЕН, ДНЯ! И это ещё было быстро, потому что, как я уже сказал, у меня были кованные лопаты и топоры. К чему я всё это? Да к тому, что ещё по лету, после разговора‑спора с отцом Варлаамом, принял решение использовать ранее вспаханные земли у Зайцево.

Кстати, дубовый пень я выкорчёвывал, потому что Варлаам меня банально развёл. Дело было так… у нас состоялся спор касательно обработки целины. Я уже упомянул, что у меня не было такого опыта, и не подумав ляпнул, что там каждой семье, что переедет на Юрьев день, делов‑то на пару недель. Ну а дальше, я думаю понятно, что было… Мозоли, мат, которому любой сапожник позавидует, и вредность, с которой мы вырывали пень.

Тем не менее это был хороший опыт, который мне подсказал, что нужно сделать до прибытия переселенцев.

Крестьянам разрешалось менять хозяина за  неделю до 26 ноября и неделю после этой даты. И что‑то мне подсказывало, что многие сунутся в поисках лучшей жизни с пустыми руками. Поэтому рядом с крепостью уже началось возведение бараков, и печники в них уже ставили печи.

Что же до воинов, то их будут селить в старых казармах. После того, как Ратибор забрал свою дружину, они можно сказать пустовали. Что же до дружинников Великого князя, то в казармах они прожили около двух недель, после чего разбрелись по Курмышу, найдя себе места получше. Но в эти темы я не лез. Может, демографию мне поправят…

Казармы находились в старой крепости и можно задаться вопросом: зачем я веду предполагаемых лис к курам?

Так вот, тут я исходил из логики, что пока у меня под боком дружинники Великого князя, они вряд ли станут дебоширить. А вот присмотреться к новым подчинённым надо.

Поэтому, пока снег не сойдёт, за ними будут наблюдать. Не только дружинники из бывшего десятка Григория, но и послушники отца Варлаама и он сам, а также холопы и даже сироты‑новики.

Мне нужна была информация о каждом! И главной задачей перед собой я ставил выделить лидеров, тех кто уже с кем знаком, кто какие ссоры имел. А когда настанет пора выделять им земли, я перемешаю их так, чтобы минимизировать любую вероятность сговора.