Я спустился к ним, Григорий шёл следом. И когда мы подошли к ним, они низко поклонились.

– Здравствуйте, добрые люди, – поздоровался я. – Откуда путь держите?

Старший, крепкий мужик, снял шапку.

– Здравствуй, господин. Мы из села Борисова, что во Владимирских землях стоит. Слышали, что тут людей принимают, землю дают.

– Принимаю, – кивнул я. – Но не всех подряд. Расскажи о себе. Чем занимался? Долги есть?

– Пахал, господин, – ответил мужик. – Всю жизнь. Земля у меня была, но боярин оброк поднял до того, что не прокормиться стало. Жена с детьми голодали. Но долгов нет, рассчитались перед уходом, последнее продали.

Я посмотрел на его семью. Жена худая, трое детей в оборванных одеждах.

– «Да уж… а ведь этих придётся кормить за свой счёт…! – подумал я. – И тут же себя успокоил. – Каждое зёрнышко отработают!»

– Хорошо, возьму. Дам тебе надел на краю поля, у леса. Двадцать десятин. Строй избу, распахивай землю. Оброк – десятина урожая. Барщина – два дня в седмицу. Первый год освобождаю от оброка полностью, на ноги встанешь. И орудия, если нужны лес валить, могу дать, но в заём.

– Заём? – переспросил мужик.

– Да, вместо двух дней барщины отрабатывать будешь три. Но поверь, это в твоих интересах. Я дам пилу двуручную, топоры, а по весне и лопату с железным основанием. Лес рядом, зима ещё долго простоит. Так что, как обустроитесь и отдохнете, приступайте к работе. – Я сделал паузу. – Сразу говорю, жить в землянке я не позволю! Если избу не построишь, в следующий Юрьев день погоню со своих земель. Понял? – Он тут же кивнул. Тогда я продолжил. – Кляча у тебя есть, на ней свозить дерево будешь. – Я посмотрел на лошадь, и покачал головой. – На первое время разрешаю в мою в конюшню поставить, но по весне заберёшь. Годится?

– Господин, а если я пилу сломаю?

– Умеючи и хрен сломать можно, – усмехнулся я. – Но, поверь, инструмент у меня качественный. По всему княжеству покупают, так что если аккуратен с ней будешь, послужит верой и правдой. Мне в долги тебя загонять нет смысла. Я хочу, чтобы мои люди в достатке жили, а будет ли это так – только от вас самих зависит.

Мужик чуть не упал в ноги.

– Господин, да век тебя помнить будем! Спаси тебя Христос!

– Не надо кланяться, – я поднял его за локоть. – Работай хорошо, вот и отблагодаришь. Воислав! – крикнул я своего холопа. – Отведи их к баракам, пусть там накормят.

Холоп кивнул и увёл семью. Я вернулся на стену, и заметил улыбку хитрую на лице Варлаама. Как мне казалось, даже в эту секунду он думал ни о чём ином, как о своем храме.

А ведь договаривались, что вначале поставим деревянную, но… пришлось изменить планы. Это произошло на фоне вестей, пришедших из Москвы. Если коротко, митрополит Феодосий умер и выбран был Филипп, с которым… неожиданно, Варлаам был в неплохих взаимоотношениях.

Казалось бы у Варлаама есть прекрасный шанс продвинуться по службе, но он сказал, что ему это неинтересно. Верим? Ага, как же…

Я буквально нутром чуял, что вокруг меня развиваются какие‑то события, о которых я могу только догадываться. Но то, что Варлаам приехал в Курмыш, преследуя какие‑то цели… не свои, а скорее всего церковные, у меня просто не было сомнений. Так вот, через Варлаама получилось ссудить для меня семьсот рублей сроком на пять лет под чисто символический процент. За это я обязался начать строительство храма уже в новом году.

Скажу честно. По началу я хотел отказаться, но потом прикинул и решил, что делать этого не стоит. Во‑первых, у меня была бесплатная рабочая сила. Во‑вторых, я не собирался ничего покупать, кроме железа. А всё остальное я мог производить сам.

Известь была чуть выше по течению по реке Суре, глина и песок примерно тоже в том месте. Щебень, так и его было полно. Стройся не хочу…

Уже к обеду у ворот скопилась порядочная толпа. Мужики мяли шапки в руках, бабы шушукались, дети таращились на дружинников. А к вечеру у ворот скопилось уже две дюжины телег. Семьи валили одна за одной, даже из дальних вотчин. Слухи, благодаря Варлааму, разнеслись широко, и люди шли, надеясь на лучшую жизнь.

Надо было выходить к народу.

Я шагнул вперёд, поднимаясь на небольшое возвышение у караульной будки. Шум стих и сотни глаз уставились на меня.

– Здорово, православные! – гаркнул я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и громко.

– Здравствуй, господин! – разноголосый гул прошелестел в ответ.

– Слышал я, ищете вы лучшей доли, – продолжил я. – Земли ищете, где спину гнуть не задарма, а за совесть. Так вот, вы её нашли.

Я сделал паузу.

– Я, Дмитрий Строганов, даю слово: каждому, кто готов работать честно, будет выделен надел. Лес на избу дам. На первое время зерном помогу. Оброк – десятина, но в первый год освобождаю от него. На второй десятую часть урожая отдаёте мне. – Потом упомянул про инструмент, про барщину… Этот момент им не особо понравился, но когда я сказал, как они её будут отрабатывать, недовольство пропало. Ведь церковь и ров у крепости – это то, что им самим было жизненно необходимо.

А дальше жизнь покажет, что нужно будет делать.

Началась суета. Григорий, ворча под нос про «балаган», начал сортировать людей. Тех, кто покрепче, с семьями и хоть каким‑то скарбом, в один барак. Одиночек и тех, кто совсем уж нищ, в другой ближе, к крепости.

Середина декабря принесла морозы. Снег лёг плотно, дороги замело, но внутри Курмыша кипела жизнь.

Успел получить сообщение от Ярослава. Он передавал, что клич дал результаты. И ещё около сорока человек изъявили желание идти на службу в Курмыш. Они будут собираться в Нижнем к началу весны, как только дороги откроются, и что нужно быть готовым их принять.

Это несомненно меня радовало. Те, что пришли до морозов, были вполне нормальными людьми. И Григорий о них отзывался в хорошем ключе. Поэтому, когда придут новенькие, у меня уже будет неплохой костяк. Хотяяя, до того времени ещё многое может измениться.

Но, как говорится, мечтать не вредно, вредно не мечтать. И я уже думал о том, что через полгода я получу дружину почти в семьдесят сабель. Почему полгода, а не пару месяцев? Так надо ещё притирку пройти, так сказать боевое слаживание… посмотреть кто на что годится. Кого‑то подтянуть, а с кем‑то вообще распрощаться.

Тем не менее семьдесят сабель – это серьёзная сила для пограничной крепости.

Но это и огромная ответственность. Это семьдесят… ртов, которые надо кормить. Эти семьдесят тел – одевать, обувать. Семьдесят воинов – вооружать… Не у всех была добрая кольчуга или тоже копьё. В общем, я прикинул расходы и понял, что мне придётся вкалывать ещё жёстче, чтобы всё это потянуть.

– Ничего, – сказал я себе вслух, сидя в комнате, оформленной под кабинет. – Ты же не за тем сюда попал, чтобы жить легко?

Передо мной лежали счётные дощечки и списки. Доходы, расходы, планы. Арбалеты приносили прибыль, это да. Пилы тоже расходились хорошо. Копчёная рыба пока ещё давала небольшой навар, хотя конкуренция уже начала кусаться. Но всего этого катастрофически не хватало.

Семьдесят воинов к весне. Плюс их семьи – ещё человек сто, если не больше. Плюс переселенцы, которые уже набились в бараки – почти полторы сотни душ. Итого триста с лишним ртов, которые надо кормить, одевать, обувать.

Нужно было сделать что‑такое, что будет приносить большой и стабильный доход. Торговля – это хорошо. Но она давала копейки, по сравнению с тем, что мне нужно. Мне нужен был прорыв. Что‑то такое, что позволило бы мне не просто сводить концы с концами, а реально зарабатывать. Накапливать капитал. Вкладывать в развитие.

– «Хоть в набег на татар иди!» – поймал я себя на мысли. И эта идея мне не казалась уж такой плохой, но пока была неосуществимой, потому что не было у меня достаточного количества воинов. Получалось, что для набега нужны воины, для воинов нужно оружие, для оружия нужны деньги, которые я мог добыть, напав на извечных врагов русских.