– Первый, – констатировал я.

Он отступил, покачал головой.

– Ты быстрый.

– Я тренируюсь, – ответил я. – Каждый день. Вот и результат.

Вторая схватка закончилась ещё быстрее. Я увёл его удар в сторону, шагнул внутрь и ударил в корпус.

– Кха, – вырвалось у Петьки, когда я выбил ему воздух из лёгких.

– Второй.

Петька опустил саблю, тяжело дыша.

– Ладно, – прохрипел он. – Ты победил.

Я повернулся к третьему, как его звали я не помнил. Сделав ему приглашающий жест, спросил

– Тоже хочешь попробовать?

Он помотал головой.

– Нет. Я уже всё понял.

Я вложил саблю в ножны, обвёл взглядом троицу.

– Я не хотел вас унижать, – сказал я. – Просто показать, что тренировки нужны всем. И мне, и вам, и старикам. Никто не настолько хорош, чтобы не учиться дальше. Понятно?

Прокоп сжал зубы, кивнул.

– Понятно.

– Хорошо. Тогда завтра жду вас на тренировке. Вместе со всеми.

Я развернулся и пошёл к терему. Толпа расступилась, давая мне дорогу. Слышал, как за спиной начались разговоры, обсуждения.

Григорий догнал меня у ворот.

– Неплохо бился. Но мог лучше. Зачем первый бой затягивал?

– Хотел понять на что он способен.

Он положил мне руку на плечо, и серьёзным тоном сказал.

– В бою медлительность может стать причиной гибели. Видишь брешь, бей. Даже если удастся всего лишь поцарапать, бей!

Как я уже не раз говорил, Григорий человек войны. Всё, что связано с тренировками, было на нём – графики караулов, разъездов, создание секретов у дороги ведущей в Казанское ханство. Но вот всё, что касалось хозяйственной части, я занимался либо сам, либо отправлял Ратмира. Тут на Григория можно было не надеяться.

Утром я вышел со всеми на разминку. Дружина уже строилась. Но Прокопа и его товарищей не было.

Богдан подошёл ко мне, виновато почесав затылок.

– Господин, там такое дело…

– Говори.

– Прокоп со своими ушёл. Ночью собрались и уехали. Лошадей своих взяли, вещи и были таковы.

Я кивнул. В общем‑то, я этого ожидал.

– Только трое?

– Да. Остальные остались.

– Хорошо, – сказал я. – Значит, остальные поумнее.

Солнце наконец‑то начало припекать по‑настоящему. Март подходил к концу, снег окончательно сошёл, оставив после себя грязь и лужи, но уже не ту непролазную кашу, что была ещё неделю назад. Дороги подсохли настолько, что по ним можно было ездить, не рискуя застрять по самое седло.

Я стоял на стене крепости, глядя на восток, туда, где за лесами и холмами начинались земли Казанского ханства.

Татары должны были прийти, ведь весна, это их любимое время для набегов. Земля уже высохла, кони могут идти быстро, а крестьяне только начинают пахоту, разбредаясь по полям, кои становились лёгкой добычей.

Но они не шли.

Уже третью неделю наши разъезды возвращались с одними и теми же вестями: тихо. На границе спокойно. Ни дыма от костров, ни следов конных отрядов – ничего.

Это настораживало.

– Дмитрий Григорьевич!

Я обернулся. По лестнице поднимался Семён.

– Здорово, Семён, – поздоровался я. – Что там?

Он подошёл, вытирая пот со лба.

– Вернулись с дальнего разъезда. У самой границы торговцев встретили, они говорят, что войско идёт. – Я напрягся, что не укрылось от лучника. Но видимо он специально решил пощипать мне нервы. – Большое. Тысяч пять, может, больше. Конница, пехота, обоз. Но не на нас. Они движутся на юг.

Мысленно я уже отправил гонцов в Нижний Новгород и Москву за помощью. Пять тысяч воинов мне с моими семьюдесятью дружинниками не сдержать. Максимум, что мы сможем, выиграть время для Московского княжества.

И заметив ухмылку на лице Семёна, до меня дошёл смысл его слов.

– На юг? К Астрахани что‑ль?

– Похоже на то, – ещё шире улыбнулся Семён и облокотился спиной к стене возвышающейся башни. – Мы выдвинулись вглубь, туда, где войско видели торговцы, и понаблюдали немного. В общем, всё сходится.

Я потёр подбородок, обдумывая новость. Казанское войско идёт на юг…

– А слухи какие‑нибудь ходят? – спросил я.

Семён словно и ждал этого вопроса.

– В одной деревеньке, что на границе стоит, местный старик нам рассказывал, что Золотая Орда снова шевелится. Хан Ахмат решил Астраханское ханство прибрать к рукам, объединить ханов под своим началом, и повторить подвиги своего предка Батыя.

– А Казанский хан за кого?

– А Казань за Орду.

Золотая Орда… Она уже давно была тенью прежней мощи, расколотая на несколько ханств – Казанское, Крымское, Астраханское, Сибирское. Но иногда эта тень пыталась воскреснуть.

– Значит, они заняты друг другом, – пробормотал я. – Это хорошо для нас.

– Очень хорошо, – согласился Семён. – Пока они там режутся, мы можем спокойно дышать.

– Хорошо, Семён. Спасибо за вести. Отдыхай. А разъезды продолжаем отправлять каждый день. Хочу знать всё, что творится на границе.

– Понял, господин.

Он спустился со стены, а я остался стоять, глядя за горизонт.

Вечером я собрал совет. Григорий, Семён, Лёва и Варлаам – все мои ключевые люди сидели за столом, на котором стояли кувшины с квасом и медовухой, лежал хлеб и солонина.

Я рассказал им о новостях, которые принёс Семён.

– Значит, татары воюют между собой, – подытожил Григорий. – И на нас им сейчас наплевать.

– Пока наплевать, – поправил я. – Но война закончится рано или поздно. И тогда они вспомнят про нас. Тем не менее я не стану отрицать, что их свара как нельзя кстати. У нас теперь есть время нормально подготовить дружину. Плюс новики подрастут. Если казанцы понесут большие потери, то их и по осени не стоит ждать.

– Если астраханцы их разобьют, то те, что вернутся… вернутся ни с чем, – произнёс Варлаам. – Вот тогда‑то пойдут вдоль границ русских разбойничать.

Я ненадолго задумался.

– Ты прав, отче. Этого исключать нельзя. – И тут же посмотрел на Григория. – А как насчёт новиков‑сирот? Отец, ты их гоняешь. Что скажешь?

Он отпил из кубка, после чего стал отвечать рубленными фразами.

– Новики? Растут. Уже не такие зелёные… Но ещё учиться и учиться. В седле держатся уверенно, саблей махать научил, но против взрослого воина выпускать рано.

– А что по стрельбе? – перевёл я взгляд на Семена.

– Лук плохо, арбалет лучше.

– Можно их уже на разъезды брать? – спросил у Семена и Григория.

Григорий задумался, потёр бороду.

– Можно. Но по одному и с тройкой опытных, чтобы присматривали. Если что случится, новик не растеряется, а опытные подстрахуют.

Семён кивнул.

– Правильно. Мы так и делали в своё время. Новиков на разъезды брали, но не сразу в бой, а так, для опыта.

– Да? – удивленно сказал я. – А почему меня эта учесть миновала, и сначала отправили в бой, а потом уже в разъезды брать стали.

Ведь если вспомнить, стоило мне попасть в эту эпоху, то уже через пару месяцев татары осадили Курмыш. Но там мы быстро отбились, правда, только потому что татар пришло не много. А вот во второй раз из всех новиков выжили только мы двое. Из одиннадцати парней, ДВОЕ! Хотяяя, будем честны, в те дни вообще много людей погибло. И нам сильно повезло отбиться от Ильяс‑Бека, которого, к слову, на тот свет отправил Лёва.

– Дим, – заметил он мой взгляд. – Тебе просто не повезло. Но, к слову, я тоже начинал с разъездов вместе с опытными воинами.

– Да помню я, – перебил я друга. – Просто ворчу. – Немного подумав, я вернулся к теме, с которой вообще всё началось. – Тогда решено. С завтрашнего дня начинаем брать новиков на разъезды. По одному в каждый разъезд. Григорий, этот вопрос на тебе. Сам выберешь, кого уже можно выпускать, а кому ещё стоит подрасти.