– Впечатляюще. Ты сражался, как богатырь… – И тут же добавил: – Весь в своего отца.

Я вытер пот со лба.

– Спасибо, барин.

Потом ко мне подошли Григорий и Федор. Оба поздравили меня с победой.

– Думаю, твой сын уже сможет тебя самого по полю погонять, – в шутку сказал Федор.

– Если меня сможет погонять по полю, то тебя и подавно, – не остался в долгу Григорий. Только вот если в голосе Федора слышались весёлые нотки, то в голосе Григория таких не было.

Вечером я сидел у себя дома и предвкушал вечер. Ваньку снова позвала семья Марьяны на охоту, и та, выждав, когда стемнеет, прибежала ко мне. Пока она готовила ужин, я думал о сегодняшнем бое. По большому счёту он ничего не показывал. Мы не использовали арбалеты. В экипировке тоже выигрывали. Единственное, что я сегодня увидел, так то, что мы оказались подготовлены лучше.

И это было странно, всё‑таки дружинники тренировались почти каждый день и имели огромный боевой опыт. Вот только Ратмир и Воислав тоже имели немаленький опыт. Плюс ко всему мы тренировались не пару часов, а по пять, а то и по шесть.

В этот момент Марьяна поставила передо мной миску.

– Кушай.

Я взялся за еду, и она села напротив. Когда мы наелись, я спросил у неё.

– Как у тебя дела? Мы виделись лишь пару раз и урывками. Раньше как‑то получалось хоть немного поговорить.

– В целом, неплохо, – начала отвечать Марьяна, но сказано это было такой интонацией, что было очевидно, что это совсем не так.

– Марьян, что не так?

Она тяжело вздохнула.

– Тяжело мне, Мить. После того, что между нами было… – она сделала паузу. – Я понимаю, что это неправильно. Но поделать с собой ничего не могу. Вроде бы и люблю Ваню, но снова к тебе пришла. – Марьяна серьёзно посмотрела на меня. – Можно я скажу всё, как есть. Только ты не сердись, хорошо? – Я кивнул. – Когда я с ним сплю, представляю, что это ты. Стараюсь сделать, как ты меня учил, а он отвечает, что это срам или что грешно таким заниматься. – И с обидой выпалила. – А мне мало! Понимаешь? Мало! В общем, мы стали отдаляться друг от друга. Чаще ругаемся. Недавно поставила его перед фактом, что пока он не опустит голову туда, – показала она на внутреннюю часть бедра, – не видать ему меня.

Я еле‑еле сохранил серьёзное выражение лица, когда Марьяна в порыве эмоций заговорила стихами.

Что же до её слов, то изначально я и намеревался… отомстить Ваньке. И это у меня получилось. Даже если я расстанусь с Марьяной, а это рано или поздно произойдёт, она ещё очень долго меня не забудет. И пускай Ванька об этом не догадывается, это ничего не меняет. Сам факт, что я знаю…

– Слушай, – решил я сменить тему. – Я недавно тебя видел с Милой… Не знал, что вы подруги.

– Мы не подруги, – тут же ответила она. – Просто, мне стало интересно, что она там делала, вот я и спросила.

– А, ясно.

Но такой ответ не устроил Марьяну и она, прищурившись, спросила.

– И это всё, что ты хочешь спросить?

– А есть что‑то ещё?

Марьяна тяжело вздохнула.

– Мила замуж собралась, но при этом ни одной твоей тренировки не пропускает. – Она сделала паузу. – Ещё скажи, что не замечал её.

– Замуж? За кого?

– Так за брата моего, – ответила Марьяна. – У него жена два года назад умерла. А дома дочь осталась. Мы пока помогали, как могли, но всё равно брату жена нужна, а ребёнку мать.

– Ясно, – снова произнёс я.

– Вот что ты заладил‑то! Ясно‑ясно! – вспыхнула Марьяна. – Или думаешь я не знаю, что спал с ней? Так раскрою тебе секрет, Оленка, дочь кузнеца, позаботилась о том, чтобы по всей деревне об этом знали. – А вот этого я не знал. И, честно, разочаровался, что Олена так поступила с Милой. Но это оказалось не всё. – За это Мила подкараулила Олену у колодца и побила, потребовав прекратить распускать слухи. Дядька Артём потом ходил к Миле, а та, испугавшись, попросилась к моему отцу. Вот тогда‑то мой папа и решил выдать её за моего брата.

– Вот это страсти творятся, а я ни сном ни духом.

– Так ты княжичем занят был. А я, зная что у тебя с Милкой было и что Олена это всё затеяла, потому что влюблена в тебя, молчала.

– Ревновала? – усмехнувшись спросил я.

– Да, – не стала отпираться Марьяна.

– Ну и зря. Мне с тобой хорошо, – положил я свою ладонь на её. – Что дальше было?

– А дальше Добрыня (отец Марьяны) и Артём встретились и поговорили. Если по правде судить, Олена за дело получила. Вот только до того дня у Милы заступников не было. Отец тем не менее, чтобы вражды меж ними не было, предложил ему две волчьи шкурки. Артём согласился, и пообещал поговорить с Оленой, чтобы взяла роток под замок.

– Ясно, – сказал я, заметив с каким раздражением на меня посмотрела Марьяна. И я тут же продолжил. – И что сказала Мила, когда ты спросила, что она делала на тренировочном поле?

– Ничего внятного, – отвела Марьяна. – Но я‑то поняла, что люб ты ей до сих пор. – И, опустив голову, добавила тихо: – За что винить я её не могу. – Некоторое время мы сидели в тишине. – Мить, мой брат хороший. Пожалуйста, если вдруг Мила придёт к тебе, ты её не…

Я не дал ей закончить предложение, перебив её.

– Обещаю. – Пора было менять тему на более приятную, поэтому я опустился на пол и с ехидной интонацией спросил, при этом приподнимая край её рубахи вверх: – Дай‑ка посмотрю, почему твой муж сюда не хочет заглядывать…

– Дурак, – успела произнести она, после чего с её уст сорвался стон.

На следующий день к воротам моего двора подъехал обоз. Три телеги. На первой сидел мужчина лет пятидесяти, с седой бородой, в дорогом кожаном кафтане. Было сразу понятно, что человек непростой. Рядом с ним, в чёрной рясе, отец Варлаам. Всё такой же болезненно худой. Вокруг около пятнадцати закованных в сталь воинов.

Вперёд выехал один воин и, показав в сторону телеги, поставленным голосом произнёс.

– Перед тобой воевода Великого княжества Московского, князь Василий Фёдорович Шуйский.

– Господин князь, – поклонился я. Следом поклонился отцу Варлааму. – Батюшка.

Воевода спешился, подошёл ко мне. Посмотрел внимательно.

– Ты Митрий?

– Да.

Мы были почти одного роста и, хоть тот был гораздо старше, было видно, он ещё помнит с какой стороны держаться за клинок. Крепкий, поджарый, а во взгляде чувствовалась сила. Подчёркиваю, не власть, а именно сила.

– Благодарю тебя за спасение моего племянника, – неожиданно для всех поклонился он. При чём этого не ожидал не только я, а и его приближённые. – Ты сделал то, что не смог никто другой.

– Эм… Рад был помочь, – ещё ниже склонился я, стараясь следовать букве этикета, вбитого в мою голову боярыней Любавой.

Моё поведение, судя по всему, было оценено благосклонно, и он кивнул в сторону священника.

– Митрий, я хочу сделать тебе предложение, – сказал Шуйский, при этом не озвучил какое.

Разумеется, я насторожился.

– Какое?

– Едь с нами в Москву. Станешь лекарем при моём дворе. Буду платить хорошо. Деньги не имеют значения. Представлю тебя великому князю* Ивану Васильевичу. Дом огромный, подворье и холопы. Ни в чём себе отказывать не будешь.

(От авторов: В начале правления Иван III ещё не использовал титул «государь всея Руси», который он начнёт применять позже, после присоединения Новгорода (1478) и других земель.)

– Благодарю за предложение. Но я не могу.

Василий Фёдорович нахмурился. Не этого ответа он ждал.

– Почему?

– Я нужен здесь. В Курмыше. У меня свои дела, свои люди.

Он посмотрел на меня внимательно.

– Свои дела? Какие? – с интересом спросил князь.

– Кузница. Холопы. Хозяйство.

Он усмехнулся.

– Кузница? Ты кузнец?

– И кузнец тоже.

Василий Фёдорович покачал головой.