Рик же лично допрашивал всех захваченных магов. Эти не были готовы отвечать добровольно как та же Анжье, а потому запирались в молчании. До первых раскаленных игл под ногти. Господа могущественные маги, готовые еще вчера возглавить Империю, предварительно ее обезглавив, оказались совершенно не способны терпеть боль. Сведения полились сначала тонким ручейком, а потом и полноводной рекой. Асомский вообще сдавал всех и вся, вплоть до любовниц советников, что приносили в клювике сведения от высокопоставленных покровителей в Ковен.

Каждое имя тут же отправлялось наверх, где писался соответствующий приказ, который немедленно исполнялся. Повальные аресты шли не только в Нисмане и пригороде. Магические вестники летели во все герцогства, где были доверенные люди. Туда, где их не было, отправлялись гвардейские отряды. Виновные уйдут? Ничего, побегают-побегают, да объявятся. Еще никогда подвалы дворцовой и городской тюрем не были так полны, а палачи так не выматывались. Даже ворчали, что им положена надбавка за ударный труд. Конечно, кого-то упустили, кто-то погиб при сопротивлении властям, но основная часть заговорщиков-таки сидела здесь и дрожала в ожидании песочников. Рику и его службе еще только предстояло беседовать со всеми, чтобы установить глубину участия и степень вины.

Оставались еще маги, которые сейчас находились в герцогстве Асомском и с распростертыми объятьями ждали Кагана. Оставались те, кто управлял нежитью, нападающей на деревни и хутора в Нидале и Роверне. Где-то оставалась герцогесса Ровернская, от которой еще было неизвестно чего ожидать…

Она волновала Рика куда больше, чем маги, рыскающие по округе с ручной нежитью. Он был знаком с женщиной и искренне восхищался как ее магическими способностями, так и талантом оставаться в холодном разуме при любых обстоятельствах. Кроме того, именно у герцогства Роверна была самая обученная и магически сильная армия. Особенно это беспокоило сейчас, когда все основные военные части, возглавляемые одаренными, спешным маршем движутся к приграничным крепостям, чтобы отстоять целостность Империи. Если Лидана приведет сюда войска, то им будет практически нечего им противопоставить. Это прекрасно понимал и император, а потому не спешил подписывать приказ о казни Нижаны Ровернской. Если придется торговаться, то пусть герцогиня будет живой. Вряд ли ее дочь согласиться на голову матушки отдельно от тела.

На этом, кстати, настоял Дезмонд Наварра. Пока его дочь делала все, что могла в лечебнице, он неотлучно находился рядом с императором. Его феноменальная память, осведомленность и поразительные аналитические способности вдвое сокращали время принятия решений и их исполнения. Сейчас в черном герцогском венце и с герцогской же цепью он внушал искренний трепет придворным. Любое его слово исполнялось столь же быстро, как и слово императора и его наследника.

Бун не отходил от отца. Он знал, что именно должно было случиться и на приеме, и в городе, а потому немного стряхнул любовный туман, в котором находился последние дни. Как только он объяснил все Фиоре, она тут же предложила свою помощь как мага, чтобы помочь разобраться с делами. Девушка понимала, что на самом деле происходит и насколько это может быть опасным и для нее лично, в том числе. Ее брат, герцог Эльгато, был здесь же, в кабинете императора, и сейчас вместе с сестрой трудился и писцом, и секретарем, и не жалел искры, передавая магические вестники. Тем же занимался и Станислав Вышевский, которому через Богдана сведения и завуалированное приглашение передал Табола.

Не было лишь Альги Чангара. Медведь метался по своим покоям и думать не думал, чтобы принять участие в разгребании заговора. Он считал, что в настоящий момент ему надо заботиться о себе и своем герцогстве, которое, благодаря Лудиму, урезалось на приличную территорию. Если бы он мог обратиться сейчас к отцу, которому-таки отправил вестник с последними известиями, то был бы обруган и облит помоями с головы до ног. Потом бы получил животворящий пинок и кинулся на помощь императору, которому присягнул на верность. Но старый, мудрый герцог молчал, никак не отвечая на послание сына.

Первые казни состоялись вечером следующего дня. Император лично выступил перед народом, сам зачитал список злодеяний и огласил приговор. И смотрел. До конца заставил себя смотреть на казни.

«Смотри и запоминай, — говорил он себе, — вот к чему привело твое ротозейство и бездействие! Только каким-то чудом сейчас не ты и твоя семья на этом помосте под топорами палачей!».

Рядом с ним стояли Бун, Рик и все герцоги, которые не спали уже больше суток. Они все держались на ногах лишь благодаря чудодейственным зельям Наварра.

«Тоже та еще головная боль, — думал про ведьмака император. — Головная боль, которая практически спасла тебе жизнь и корону».

Вести о произошедшем в столице встретили Лидану и ее небольшой отряд в пятьдесят человек в пути. Ей прилетел вестник лично от Рикарда Модро. В нем он сообщал, что Ковена больше не существует, а ее мать находится под следствием. Заверил, что герцогиню никто казнить пока не собирается, но именно, что пока. Ее дальнейшая судьба, как и судьба всего герцогства, будет зависеть исключительно от лояльности дочери.

Она итак летела в столицу, чтобы остановить мать, или остановить Ковен, словом, сделать хоть что-то, что сохранило бы жизнь и ей, и герцогству. Но события разворачивались быстрее, чем она ожидала. Женщина коротко выругалась, спрыгнула с коня и сделала несколько шагов в сторону от дороги, знаком приказав отряду оставаться на месте. Ей нужно было несколько склянок, чтобы прийти в себя. Лидана швырнула несколько ледяных копий в ближайшие кусты, а потом взяла себя в руки и принялась думать. Ее наставник по магии, зная, горячий нрав стихийницы, научил тому, что прежде чем принимать какое-то решение, надо остудить голову. Выплеснуть эмоции, а потом уж размышлять.

Надо ехать. Ей все равно ничего не остается. Может и удастся как-то договориться с императором, доказать, что она до последнего ничего не знала о планах матери, сообщить о людях Ковена, оставшихся в подземельях ее замка в Белокамне. До Нисманы оставался день пути. Вот только встретили их гораздо раньше. Имперский летучий отряд, который охотился на нежить, встретил Лидану и ее людей на подъездах к столице. И хоть людей Роверна было гораздо больше, они беспрекословно починились приказу сдать оружие и следовать за ними. Герцогесса максимально демонстрировала свою лояльность.

Ее людей в столицу не пустили. Оставили за стенами. Она же приказала сидеть тихо, в драки не ввязываться и по возможности помочь при нападении нежити.

— Сейчас от того, насколько мы сможем помочь императору и его людям, зависит наша жизнь. Всем все понятно? — она обращалась не к командиру отряда, а к каждому воину и магу. — Вы присягали на верность герцогству Роверна и Империи, я прошу вас выполнить свои клятвы!

Она въезжала в город безоружная, под конвоем, напряженная как натянутая тетива. Специально или нет, Лидана не знала, но имперцы выбрали дорогу через храмовую площадь, где рядом с помостом на пиках торчали головы магов Ковена. Она узнала их сразу. Здесь же была и голова герцога Асомского. Она всматривалась в безжизненные лица, которые узнавала, еще и ее раз. На склянку ее сердце остановилось, когда она увидела женскую голову с длинными светлыми волосами. Нет, эту Лидана не знает. Это не ее мать, слава всем богам!

Имперцы, видимо, решили, что достаточно ее напугали, а потому уже через четверть нара она стояла в кабинете императора. Лидана впервые была практически один на один перед властителем. Однако его-то она как раз почти и не заметила. Обмирая от какого-то потустороннего страха, взрослая сильная магичка, не могла оторвать взгляда от высокого темнобородого мужчины во всем черном. Герцогская корона и цепь, жесткий прищур черных глаз. Герцог Наварра. Сбылись все страшные сны ее рода. Ворон пришел, чтобы отомстить.