— Не удивительно, что ты не знал. Все-таки ваш род уже давно живет в Империи и кровь сильно разбавилась. Ладно, я могу пообещать, что дар тебе помогут раскрыть. И не просто за информацию, ты поступишь на службу. Пожизненно.

— Я согласен!

— Другого я и не ожидал. А теперь рассказывай о «черном волшебнике», — приказал дель Наварра.

Барона Даррена Рималя Бьерн встретил, когда отправился в Белокамень на большую весеннюю ярмарку вместе с управляющим родовым поместьем. Прошедшая зима была суровая и почти бесснежная, что в Роверне бывает крайне редко. На полях погибла большая часть озимых, вымерзла примерно половина яблоневых деревьев в садах, да и животные плохо пережили морозы. Земли Хеймов итак практически не приносили дохода, но хотя бы сами себя окупали, люди в графстве не голодали. В этом году все могло обернутся куда как хуже. На ярмарку они ехали не торговать, как обычно, а закупаться. Требовалось приобрести овощную рассаду, которой управляющий собирался заняться на пробу в этом году, выторговать стельных коров и быка-производителя, посмотреть пуховых коз…

Отец и старшие братья практически не жили в родовом поместье, пойдя по военной стезе. Матушка тоже предпочитала находиться в их особняке в Белокамне или в Нисмане. Бьерн жепостоянно жил там, учился управлению, сельскому хозяйству, даже построил конюшни и занялся разведением лошадей. Пока, конечно, исключительно для себя, но видел в этом определенные перспективы. К тому же, ему нравилось общаться с животными. Юному Хейму казалось, что он их слышит и понимает, а они понимают его.

Ярмарка неожиданно прошла для них удачно, и вечером уставший Бьерн решил не навещать матушку в особняке, а остаться на постоялом дворе и немного расслабиться за кружкой эля или вина.

Когда градус веселья еще не приблизился к состоянию «уснуть за столом», зато стал переходить к состоянию «поговорить по душам о накипевшем», к их столику подошли несколько дворян, которые предложили… да просто выпить вместе. Барон Рималь был среди них и представился первым, а также представил своих друзей. Бьерн не очень помнит их имена, какие-то совсем обычные и незнакомые, хотя вроде как все баронеты или виконты, зато лица запомнил. Еще помнит, что что-то все время мешало их разглядывать, да и просто на них смотреть. Но он был уже пьян, а потому смотрел на сам, а как бы «кошачьим взглядом».

— Это как? — перебил Табола.

— Я не знаю, как объяснить. Я это выражение в детстве еще придумал. Просто там был кот, который сидел у меня на руках. Я же говорил, что животные меня любят. И я смотрел как бы его глазами.

— И как они выглядели во взгляде кота? — совершенно серьезно спросил маг.

— Не как во взгляде человека. Но, если я их увижу, то узнаю точно. Это скорее даже не сам вид, а ощущения. Все были светловолосы и темноглазы, все ощущались магами, но как-то… так, словно прятали искру. Я не придал значения. Сейчас, переосмысливая многое, я понимаю, что они присматривали что ли… Чтобы все прошло хорошо. Возможно даже подкастовывали какое-то доверие…

— Уже что-то, — задумчиво произнес Табола, — а что было дальше?

— А дальше я почему-то пригласил их в гости. Там-то я видел только Рималя, словно остальных и не было рядом, общался только с ним…

— Кота рядом тоже, я так понимаю, не было?

— Ну-да. И барон рассказал мне о передачи искры. О том, что мой отец, наконец-то, станет ценить меня… Простите, сейчас я понимаю, что меня развели за три медьки… Я согласился, выплатил сразу задаток, ас оставшимися деньгами прибыл в Каралат.

— Все это время вы подджерживали переписку, как-то еще общались?

— Да, он писал мне, пару раз приезжал с той же, кажется свитой, как-то растерянно произнес Хейм.

— Хорошо. Что-то еще добавишь?

— Да. Лошади от них шарахались. Ото всех. Меня это удивило, потому что они упорно хотели ездить на охоту или, хотя бы, просто прогуляться по трактам. Давал им кареты, так передвигаться они могли. Вроде как хотели развеяться и всегда возвращались очень уставшими. Прям до синевы уставшими, будто там на них пахали.

— Ринка, ты дура! — резюмировала Матрая, когда я вернулась в трактир, да еще и не одна, а с Ладом. На мага она зыркала подозрительно, но шептаться и скрывать своего отношения к этой авантюре была не намерена. — Хочешь вернуться к этим страховидлам? Мы еле-еле живыми выбрались! Вы уж простите, господин Лад, но это страшно. А еще страшнее то, что это уже повсеместно. Мы за несколько дней дороги два раза столкнулись с нежитью и вы тут говорите, что отряды магов сделать ничего не могут?!

Матрая яростно шептала, потому что мы сидели в зале нашего трактира. Хотя могла бы, орала бы.

— Вы совершенно правы, госпожа, — спокойно ответил тот. — Это действительно страшно и опасно. Но еще страшнее то, что, похоже, без ведьмы нам не справится. Как вы наверняка знаете, маги не могут поставить охранный круг, нам недоступна ведьмачья ритуалистика, да и многих средств борьбы мы просто не знаем. Издревле этим занимались ведьмаки… А, значит, мы практически беззащитны перед внезапным нападением. А ждать его постоянно… Никакая человеческая воля этого не выдержит.

— Тут вы правы! — неожиданно согласилась Матри и, вздохнув, задумалась.

— Лад, — это уже я не выдержала, — позвольте нам с подругой отдохнуть и дать вам все ответы завтра. Обещаю, что мы не сбежим, поэтому уберите следилку, я их чую.

Маг со вздохом вытащил у меня из кармана гладкий речной камешек с выгравированным на нем паучком. Потом чуть виновато улыбнулся, мол, ну не получилось и не получилось, извиняйте.

— Ни у меня, ни у вас нет веских оснований доверять друг другу, — продолжила я, — тем не менее, я бы попросила хоть о толике доверия. Иначе у нас просто ничего не получится. Тем более, что мы не погулять по парку должны отправиться.

Мои слова его, если и не убедили, то заставили задуматься. Лад попрощался и покинул нас. Мы с Матри же отправились в свою комнату.

— Он мне не нравится, и вообще все это не нравится, — сообщила мне подруга как только мы зашли внутрь.

— А мне не нравится нежить на трактах и действия Магического Сыска, — ответила я, а сама в то же время сосредоточилась и потянулась к леям. В Печатном городе они ожидаемо были насыщеннее и отзывались с радостью и легко.

— Нечего было ведьмаков преследовать! Вон в на наших болотах и в Чангаре и рядом никакой нежити не стояло… — продолжала Матрая, но я ее уже не слушала.

Мда, маги решили подстраховаться. В комнате стояла «прослушка». Что-то сродни тому связнику, что был у меня в ухе. Что ж… Не буду ее снимать, пусть уверятся, что я не представляю опасности. Да и в целом, не настолько хороша, не лучше них. Мужчины, знаете ли, могут и обидеться. Будем хитрее.

Показала Матри знаками, чтобы продолжала говорить, а сама взяла листок и карандаш, что были тут же для гостей на столе и написала: нас подслушивают, продолжаем разговор. Та сделала «огромные глаза» и тут же замолчала. Ну вот…

— Матри, я должна помочь. Иначе как я смогу потом смотреть в глаза людям, что я скажу отцу?

— Да уж… — насупилась та, а сама взяла карандаш у меня из руки и вывела: куда разговор клонить?

Я тут же ответила: мы все равно поедем с ними, пусть нам доверяют.

— К тому же, как бы я ни торопилась в Нисману, это важнее, — тут я ни словом не лгала. Действительно, очистить тракты и, главное, понять, кто сделал их небезопасными, кто планомерно уничтожает ловчие отряды магов Императора.

— Почему важнее? — похоже поняла мою мысль Матрая.

— Потому что ловчие отряды уничтожают не просто так. Кто-то хочет убрать как можно больше имперских магов, а вдруг это связано с тем, что ковенские торчат по всей Роверне и держат в ужасе крестьян? К тому же, нежить кто-то создает и вот с ним бы я поговорила. Желательно по душам! Ух, я бы ему душу пощекотала!

— Ты думаешь… — не стала договаривать Матри. Мы с подругой давненько придумали такой тип разговора, когда если не знаешь, что врать, то надо просто довериться другому, поддерживая видимость диалога.