— Там караван подъехал. В одной телеге есть раненые, но раны какие-то странные, — говорила Матри, таща меня за собой.

— Почему ты решила, что они странные?

— Сейчас увидишь.

Внизу караванщик громко общался к хозяином трактира, поэтому о «странности» ран я узнала еще раньше, чем их увидела.

— В дне пути отсюда, прямо на одной из наших постоянных стоянок в дубраве. Расположились как обычно, телеги вкруг поставили, даже дозорных выставили… Они-то первые и полегли. Я даже не понял, что там произошло, что-то начало затягивать людей в лес. Крики оттыда раздавались такие, что мы даже соваться не стали. Покидали все в телеги и дали деру. Что-то рвало людей прямо в лагере. Но мы ничего не видели. Нежить какая-то… Надо бы сообщить в Белокамень.

— Прошу прощения, господин, — решительно подошла я к неу, — вы говорите, что у вас раненые. Я лекарка, могу я взглянуть на них. Может быть смогу помочь.

— Конечно, госпожа лекарка, — обернулся ко мне караванщик. Седой, в возрасте уже, но крепкий мужчина, не выглядел человеком, которого легко испугать. Но все же он был напуган. Это было видно по чуть подрагивающим пальцам, красным прожилкам в глазах. — Мы практически все это время не останавливались. Хотелось быстрее добраться до обжитых мест.

— Матри, принеси, пожалуйста, сверху мою сумку, — попросила я подругу и добавила, поворачиваясь к караванщику, — Ведите.

В телеге, которую уже загнали во двор, под шкурами лежали четверо: женщина, мальчик-подросток и двое мужчин. Раны были не сказать, чтобы страшные. Страшно было другое. Из этих людей выпили жизненную энергию. Не всю, не до последней капли, но лет по десять-пятнадцать жизни они кому-то отдали.

Матри принесла сумку и я первым делом, дала всем сонной и обезболивающей настойки.

— Их нужно перенести и переложить на что-то твердое. Лучше рядом с окном, чтобы у меня был свет. Раны придется зашивать, — сказала я караванщику, который был тут же. Еще бы, ведь он, беря, плату за проезд и провоз товаров, брал на себя ответственность за этих людей, за их жизнь и здоровье.

Мужчина, который так и не назвал своего имени, кинулся договариваться с хозяином постоялого двора. Спустя четверть нара раненых перенесли в небольшую комнату. Мальчика, раны которого были самыми глубокими, уложили на стол у окна, остальных пока распределили по застеленным тюфяками лавкам.

— Принесите мне горячей воды и чистые полотнища, лучше всего прокипячённые.

— У меня есть бинты, залитые воском, они почище, чем местные простыни будут, — отозвался караванщик и приказал кому-то из своих сбегать за «тревожной сумкой».

Я разобрала свою сумку, разложила инструменты и настойки рядом с раненым, так, чтобы были под рукой, а потом тщательно помыла руки и принялась за работу. Караванщик пристально наблюдал за мной. Обработать рану, стянуть края, наложить шов, добавить капельку силы, чтобы быстрее заживало. И так много-много раз.

Повезло, что не было проникающих ранений в живот, только глубокие порезы, несколько рваных ран. Больше всего было похоже на то, что людей полосовали очччень острыми когтями. Выглядело все страшно, но серьезной опасности, учитывая, что им вовремя оказали первую помощь, не было.

— Кто у вас так хорошо обращается с ранами? — спросила я караванщика.

— Я кое-что могу. В боях бывал.

— Ясно. Вы молодец. Без вас, они бы до меня не дожили. Я оставлю укрепляющие настойки, несколько дней бы за ними последить и вызвать местного лекаря или знахарку, чтобы смотрели за ранами.

— А вы? Я заплачу, — отозвался тот.

— Я, к сожалению, должна торопиться и задержаться даже на несколько дней не могу, — пожала я плечами. — Расскажите поподробнее, что там произошло и обо всем, что вы видели. Сколько человек вы потеряли?

— Пятерых. Двое моих и трое путешественников. Вы догадываетесь, что это было?

— Судя по характеру ран и тому, что их лишили жизненной силы, это был восставший. Может быть и не один.

— Откуда вы… — мужик замялся, — вы — ведьмачка?

— Маг-лекарь. Дар небольшой, но на такие раны хватит. Так вы расскажете?

— А вас и раны нежити определять учат? Да, пойдемте что ли выпьем чего-нибудь…

— Чему только не учат. Пойдемте.

Я свое дело сделала, раненым помогла, дальше за ними пусть караванщик ухаживает. Наш путь лежал по этому тракту, через ту самую поляну. Я должна понять, с чем имею дело. Это место придется зачистить, как и предыдущее. Не слишком ли часто в герцогстве Роверна на стоянках такие вот сюрпризы встречаются?… Стоило поразмыслить и об этом.

Караванщик, в отличие от меня прихлебывающей взвар, опрокидывал в себя кружку за кружкой крепкие винные выморозки. Мне бы одной такой хватило, чтобы под стол упасть. Не мудрено, что через каких-то полнара он уже лыка не вязал. Договариваться с хозяином об уходе за ранеными пришлось мне. Он выделил для этого дела одну из подавальщик и ценные указания я давала уже ей. Мне пришлось несколько раз повторить что и в какой последовательно давать людям, как обрабатывать раны и следить за гигиеной, больно уж вид у девки был глуповатый. Ну, надеюсь, пока она справится, а там и караванщик проспится и позовет-таки лекаря или знахарку.

А еще мне очень не понравились взгляды охраны каравана. Когда я вышла в зал из комнаты, где устроили пострадавших, мужчины как-то резко замолкли и проводили меня напряженными взглядами.

Когда же я поднялась наверх, Матрая уже собрала наши вещи и выламывала окно, проконопаченное на зиму.

— Ты что делаешь? — удивилась я.

— Надо уходить. Я слышала разговор охранников, — ответила та, выковыривая ножом мох из рамы.

— И что говорят?

— Что ты ведьма.

— И что? Правду ж говорят, — пожала я плечами, сев на кровать, и начав перебирать травы и склянки. Нужно смешать состав определяющий нежить и состав отпугивающий нежить. Хорошо бы еще сварить зелье для упокоения восставших, как то, что я делала на той поляне, но на это, похоже, пока нет времени. Хотя травки для него я положила сверху и сразу смешала в нужном количестве. Пока было время все точно отмерить на весах, а не делать это посреди леса и «на глазок».

— А то! Они из Нидаля. Там ведьмаками детей пугают! Это сейчас они все такие мирные, а к вечеру наберутся и начнут вытворять.

В ее словах было зерно правды, а потому я села за стол, достала бумагу и принялась чертить небольшие рунные круги. Ведьмаки не владеют боевыми заклятьями, наша сила другая, но кое что есть и в нашем арсенале.

Матрая ошиблась в одном. Ждать вечера охранники не стали. Как только подруга отправилась на конюшню, чтобы оседлать и вывести лошадей, в коридоре послышались нетвердые шаги.

Так-так-так, это, похоже, по мою душу и телеса.

— Какая комната?

— Да, вроде вот та, — о, а это голос уже той самой дебелой девки, которой я пару наров назад давала инструкции по уходу за больными. — Истинно говорю вам, ведьма она. И одета в мужские портки, и колдовала она над людьми, теперь и они к скверне причастились…

— Ты точно слышала, что она говорила хозяину, что врачует даром? — мужской голос.

— Истинно говорю вам, ведьма она, — повторила та, словно фраза эта крепко в голове засела.

— Ребя, да давайте сами расспросим, да посмотрим! Коли просто лекарка, так и извинимся, а коли ведьма…

— Так она тебе правду и сказала!

— А мы заставим гвоздь каленый в ладони пронести, коль руки почернеет, то лекарка, а коли белой останется, как есть ведьма!

Я уже выставила раму и выкидывала наши сумки в окно. Надо же, кто у них такой умный? А если почернеет, ты мне потом новую руку подаришь?

Склянка и я спрыгнула на землю. Благо потолки в доме были низкие и второй этаж не так уж и далек от земли. Подхватив добро я поспешила к конюшне, уже слыша как мужики пытаются ломать дверь в нашу комнату. Вот тебе и благодарность за помощь с ранеными. Уррроды! А потом все спрашивают отчего это ведьмаки и ведьмы уходят жить в леса, скрываются от людей и готовы убить каждого, кто их побеспокоит.