Люди в камуфляжных комбинезонах, бронежилетах и стальных шлемах нового образца быстро покинули машины, залегли, ведя плотный огонь.

— Стрелковое вооружение — самозарядные винтовки Токарева и пистолеты-пулеметы Дегтярева, — продолжал я комментировать происходящее. — Повышает плотность огня в ближнем бою.

Я снова кивнул дежурному и тот подал сигнал ракетницей. В воздух взвилась зеленая ракета.

— Атака.

Цепь поднялась в рост и пошла вперед, перебежками, прикрываясь дымовой завесой, которую поставили минометы. Действия были отработаны до автоматизма. Не зря я их гонял, вспомнив свою — не Жукова — десантную молодость.

— Второй этап — действия штурмовой группы.

Новая группа, в усиленных бронежилетах и с ранцевыми огнеметами, под прикрытием танков начала штурм макета долговременной огневой точки. Саперы подорвали надолбы, огнеметчики подавили амбразуру, после чего гранатометчики добили ее.

Все заняло менее пятнадцати минут. Когда утих грохот, а пороховой дым унесло в сторону колхозных полей, Хозяин повернулся ко мне. По лицу его трудно было понять, как отнесся к этим показательным выступлениям.

— Скорость… хорошая скорость, — произнес он, выжидающе глядя на меня. — И сколько стоит обучить и экипировать одного такого красноармейца?

— Втрое дороже, чем красноармейца образца нынешнего, тридцать девятого года, — так же прямо ответил я. — Но его боевая эффективность выше вшестеро. И он с большей вероятностью останется жив, чтобы передать свой опыт новичкам.

Сталин медленно достал из кармана трубку, начал набивать ее табаком.

— Вшестеро… — задумчиво протянул он. — А промышленность потянет такие расходы?

— Потянет, — уверенно сказал я. — Если перевести на новые стандарты не всю армию сразу, а гвардейские и ударные части. Они станут кулаком, который проламывает любую оборону. Остальные войска будут развивать успех.

— Посмотрим вблизи, — сказал Сталин и принялся спускаться на асфальтовую площадку перед НП.

Я отдал приказ сигнальщику. Один их бронетранспортеров двинулся нам навстречу, а следом за ним бегом кинулся десант. Выглядело это несколько угрожающе. Краем глаза заметил, как напрягся Власик.

Когда БТР остановился и экипаж, выскочил из кабины, вытянувшись в струнку, вождь медленно обошел машину, постучал костяшками пальцев по броне. Прислушался к отзвуку, усмехнулся в прокуренные усы.

— Тонковато…

— Толщина достаточная, товарищ Сталин, для защиты от пуль и осколков. Главное — мобильность.

Он перевел взгляд на бойцов, что успели построиться вдоль бордюра. Лица в пыли, усталые, но веселые. Внимание Хозяина привлек разгрузочный жилет одного из красноармейцев.

— Это что за вещь?

— Разгрузочный жилет. Шесть магазинов к ППД, четыре гранаты, аптечка, — пояснил я. — Руки свободны, вес распределен.

Сталин молча потрогал ткань, затем указал на шлем красноармейца.

— И это… не похоже на наши старые каски.

— Новая каска СШ-40. Лучше защищает и довольно удобна.

В это время подошла вторая группа — штурмовики в брониках.

— Противопульные жилеты, — сказал я, видя вопрос в глазах вождя. — Для штурмовых групп.

Сталин подошел к одному из бойцов, осмотрел его СВТ-40.

— Самозарядная… — спросил Хозяин. — А надежность?

— Выше, чем у винтовки Мосина. И скорострельность втрое.

Сталин чиркнул спичкой и неторопливо раскурил трубку, которую держал в руке не подожженной.

— Кулак… — пробормотал он, выпустив струйку дыма. — Ладно. Готовьте предложения на серийное производство. Будем ковать кулак.

Он развернулся и пошел к машинам. Ворошилов, бросивший на меня злой взгляд, поплелся за ним. Берия задержался на секунду.

— Поздравляю, Георгий Константинович, — тихо сказал он. — Хозяин доволен. Теперь дело за малым, передать эти игрушки промышленности.

— С вашей помощью, Лаврентий Палыч, — сказал я.

Нарком кивнул мне и направился догонять вождя. Я молча смотрел им обоим вслед. Первый раунд был выигран, но впереди была главная битва — заставить всю военную машину страны работать по-новому. И на это оставалось все меньше времени.

Показательные выступления на нашем полигоне и даже одобрение вождя сами по себе не решали множества проблем, которые возникали на каждом шагу. Нехватка сырья, энергии, материалов, производственных мощностей.

Большая часть промышленных предприятий в СССР работали еще с дореволюционных времен. Станочный парк безнадежно устарел, не хватало квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников.

Кроме того, наиболее промышленно развитые районы находились на территории европейской части России. И никто, кроме меня не знал, что в начале Великой Отечественной войны именно эти регионы окажутся в зоне оккупации.

Конечно, благодаря напряженным усилим многие предприятия удастся эвакуировать и в кратчайшие сроки наладить военное производство за Уралом, но опять же — какой ценой? По хорошему, эту нужно делать уже сейчас в конце 1939 года. Да кто же на это пойдет.

Понимая, что не все, что следовало бы сделать, можно будет осуществить в ближайшее время, я сосредоточился на задачах, которое мог решить. После обрушения перекрытий в здании на Ленинградском шоссе, Берия распорядился взять его под усиленную охрану.

Даже мне, чтобы попасть туда, приходилось предъявлять пропуск. Правда и ремонт удалось сделать в кратчайшие сроки. Уже через неделю завезли оборудование и начали работать некоторые КБ, хотя в соседних отделах еще штукатурили стены и белили потолки.

В одном из уже отремонтированных помещений я назначил совещание с учеными. Ровно в 12.00 я вошел в просторный, но еще пахнущий свежей краской зал, где за длинными столами были разложены чертежи и схемы.

Прошел к столу, где сидели пять человек. Некоторые лишь недавно вернулись из лагерей и спецтюрем. Эти смотрели на меня с опаской, другие с холодным, почти научным. любопытством, а некоторые — со скрытой надеждой.

— Товарищи, — начал я, обводя взглядом собравшихся. — Я — Жуков, Георгий Константинович. По военному званию — комкор. В настоящее время возглавляю комиссию по реорганизации оборонной промышленности. Я собрал вас здесь, потому что стране нужны не просто ваши знания. Нужны новые технологии, причем — в областях, которые многие считают фантастикой.

Я положил на стол перед ними три папки.

— Первое. Реактивные двигатели и летательные аппараты, способные летать быстрее и выше любого современного истребителя.

Мои глаза встретились с взглядом Королева, который сидел, сцепив на столе натруженные отнюдь не за чертежным столом руки. Будущий Главный конструктор молчал, но по глазам было видно, что именно этого он от меня и ждал.

— Второе, — продолжал я. — Новый вид энергии, основанный на цепной реакции деления ядер урана. Энергия, способная уничтожить город одним ударом, но также и освещать и отапливать этот город в течении весьма длительного времени.

Эти слова предназначались Курчатову. Не отрастившему еще свою знаменитую бороду. Крупный, с умными, пронзительными глазами, он тяжело вздохнул и наклонился, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Третье. Системы управления и наведения для ракет дальнего радиуса действия. Для того, чтобы наносить точные удары на расстоянии в сотни, а в перспективе и в тысячи километров. Последнее также потребует создания вычислительных машин.

При упоминании последних, Ландау, худой и нервный, заерзал на стуле, его пальцы пробарабанили по столу. Капица, с невозмутимым видом патриарха, внимательно изучал мое лицо, словно пытаясь разгадать скрытый смысл сказанного мною.

— Вам будут предоставлены все необходимые ресурсы, — решил я подогреть в них энтузиазм. — Люди, оборудование, финансирование. От вас требуется результат. Не через десятилетия. Через год-два нам понадобятся расчеты, опытные образцы, работающие модели…

В зале повисла тягостная пауза. Первым нарушил ее Ландау, его голос прозвучал резко и чуть насмешливо.