Провести более раннюю мобилизацию и развертывание войск. Создать численное превосходство. Ведь на начальном этапе войны соотношение сил было примерно равным. Если я правильно помню, у нас было около 185 батальонов, у финнов — 170.

С таким запасом трудно было рассчитывать на успешное наступление. Лишь значительное увеличение численности войск до начала боевых действий могло обеспечить нам решающее преимущество.

Что еще… Следовало адаптировать тактику к условиям театра боевых действий. Лесисто-болотистая местность и, мягко говоря, суровые зимние условия севера требуют особого подхода.

Необходимо активнее использовать лыжные отряды, как это делали финны, и заранее обучить войска действиям в зимних условиях. Также важно улучшить координацию между пехотой, артиллерией и танками. То есть — обеспечить все подразделения радиосвязью.

Заранее решить проблемы с доставкой горючего, продовольствия и боеприпасов. Когда дороги засыпаны снегом, а в лесах бурелом, даже вполне обученные дивизии могут оказаться в оперативном окружении, что чревато разгромом.

Опять же — финские «кукушки» и их лыжные отряды способны нанести значительный урон. Если не обучить заранее красноармейцев и командиров способам борьбы с ними. И обязательно надо использовать маскировочные халаты и улучшить разведку.

Недооценили тогда применение авиации и тяжелой артиллерии. По крайней мере — с начала войны. А зря. Надо было вбомбить укрепления линии Маннергейма еще глубже, смешав финнов с их собственным дерьмом.

Еще надо было более оперативно реагировать и устранять ошибки. И никаких буденовок и шинелей в финских лесах. Полушубки, ватники, шапки-ушанки, валенки — без такой экипировки не выпускать на линию фронта ни одного подразделения.

Я и сам не заметил, как анализируя ошибки прошлого перешел к наброскам плана того, как не допустить их в будущем. Это для меня Зимняя война была горьким прологом к Великой Отечественной. Для других, она еще скрывалась в тумане грядущего.

Токио, загородный дом генерал-майора Катаямы

Генерал-майор Сётаро Катаяма сидел в своем кабинете, уставившись на свиток с каллиграфической надписью «Верность». Свиток висел криво. Он не находил в себе сил поправить его. Отставка. Позорная, тихая, под благовидным предлогом «по состоянию здоровья». Его карьера была окончена. Виски и саке не помогали заглушить горечь.

В дверь постучали. Экономка, испуганно кланяясь, доложила:

— Господин, вас желает видеть капитан Ватанабэ из Кэмпэйтай.

Катаяма нахмурился. Ватанабэ? Фамилия ничего ему не говорила. Человек из военной полиции — последний, кого ему хотелось сейчас видеть.

— Ведите его в гостиную, — буркнул он.

Капитан Ватанабэ, он же Юсио Танака, вошел в комнату с почтительным поклоном. Он был в безупречно выглаженной форме, его лицо выражало подобострастие и легкую скорбь.

— Господин генерал-майор, прошу прощения за беспокойство в столь трудный для вас час, — его голос был тихим и подобранным. — Разрешите выразить глубочайшее уважение к вашей службе.

— Юсио⁈ — изумился генерал-майор. — Но служанка назвала какого-то Ватанабэ из Кэмпэйтай!..

— Сейчас я Синтаро Ватанабэ, дядя. И вы скоро поймете — почему.

— Садитесь, капитан, — взяв себя в руки Катаяма указал на татами. — Чем обязан?

— Я занимаюсь… перепроверкой некоторых дел, связанных с недавними событиями на континенте, — мягко начал Танака. — В том числе, и вашего. К сожалению, мое заключение о несостоятельности обвинений в симпатиях к Западу… не было принято во внимание высшим руководством.

Катаяма фыркнул, наливая себе саке. Рука дрожала.

— Руководству нужны были виноватые. Они их нашли.

— Да, — вздохнул Танака. — Но это несправедливо. Я изучал ваше дело. Вы не проиграли бы то сражение, если бы вас не подвела разведка и если бы вас не бросили без резервов. Вас подставили, господин генерал. Сознательно.

Катаяма медленно поднял на него взгляд. Глаза налились кровью.

— Кто?

— Те, кто сейчас делят ваше место, — Танака снизил голос до конспиративного шепота. — К примеру, генерал Симомура Хосё из оперативного отдела Генерального штаба. Именно его доклад лег в основу обвинений вас в некомпетентности. Он представил ваши оборонительные действия, как трусость.

Танака знал, кого назвать. Старый плут Хосё давно раздражал Катаяму. Поэтому сейчас он брякнул чашкой о столешницу.

— И зачем ты мне это говоришь? Чтобы усугубить мои страдания?

— Нет, господин генерал. Чтобы предложить путь… к восстановлению справедливости.

В комнате повисла тяжелая пауза. За окном шумел ветер.

— Какая здесь может быть справедливость? — с горькой усмешкой спросил Катаяма. — Империя отвернулась от меня.

— Империя… да, — Танака сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание. — Но есть те, кто видит ваши истинные таланты. Кто ценит ваш опыт. Кто считает, что такие люди, как вы, не должны гнить в бездействии.

— Кто это? — подозрительно спросил Катаяма.

— Люди, которые смотрят в будущее, — уклончиво ответил Танака. — Они понимают, что нынешний курс ведет Империю к пропасти. Безрассудная экспансия, союз с немцами… Все это закончится катастрофой. Им нужны умные и опытные военачальники, чтобы… скорректировать этот курс. Изнутри.

Катаяма замер. Он понял. Ему предлагали стать частью антигосударственного заговора. Изменником. Его первым порывом было вскочить и вышвырнуть племянника вон, но генерал-майор не двинулся с места. Вспомнил, что не помог Юсио, когда его подозревали в государственной измене…

Выходит не зря подозревали, но… Этот мальчишка рассчитал точно. Тот, кто предал однажды, предст и дважды и трижды… Предав племянника — родную кровь — неужели же он не предаст тех, кто предал их обоих? И все-таки, как на такое решиться?..

— Ты предлагаешь мне стать изменником, — не столько спрашивая, сколько констатируя произнес Катаяма.

— Я предлагаю вам служить истинным интересам Японии, — поправил его Танака, его глаза смотрели холодно и твердо. — Тем, кто ее погубит, или тем, кто попытается ее спасти? Выбор за вами, господин генерал-майор. Пока еще не поздно.

Танака медленно поднялся и положил на стол перед Катаямой маленький, тонкий конверт.

— Здесь адрес и пароль. Если решите продолжить разговор… приходите. Если нет… — он легонько пожал плечами, — считайте, что меня здесь не было. Я лишь выражал свое восхищение вашей карьерой.

Он поклонился и вышел из комнаты так же бесшумно, как и появился.

Катаяма сидел, не двигаясь, глядя на конверт, похожий на приглашение на похороны. С одной стороны — долг, честь, присяга. С другой — горькая правда, месть и призрачный шанс снова оказаться нужным. Он протянул дрожащую руку и взял конверт.

Подмосковный полигон Спецтехкомитета

«ГАЗ-64» он же «Русский Виллис» резко остановился возле наблюдательного пункта. Я соскочил на землю, поправив фуражку, которою едва не сдуло ветром, так быстро мы мчались по кочковатому полю полигона.

Судя по количеству автомобилей и охраны — Сталин, Берия и Ворошилов уже были на месте. Подняв голову, я увидел как поблескивают пенсне наркома внутренних дел на неожиданно ярком солнце поздней осени.

— Ну что, товарищ Жуков, показывайте свою диковинку, — произнес Сталин, когда я поднялся к вождям на возвышение и доложил о готовности продемонстрировать новинки.

Я кивнул дежурному командиру, что стоял поодаль. Тот взмахнул флажком. Вдалеке послышался нарастающий гул моторов.

— Первый этап — высадка мотопехоты, передвигающейся на бронетранспортерах, — четко доложил я.

Из-за леса выкатили три угловатые машины на гусеничном ходу, оставляя за собой выхлопы.

— Бронетранспортер БТР-1. Десант — 8 человек. Противопульное бронирование. Вооружение — два пулемета, — пояснил я, покуда машины разворачивались. — Десант спешивается для атаки за 50–70 метров от переднего края, под прикрытием собственного огня.