Когда я закончил, он хмыкнул:

— Не сердись, дорогой!.. Считай, что это была итоговая проверка. Нам с тобой предстоят большие дела, одобренные, кстати, самим Хозяином.

Я вынул из кармана визитку Зворыкина, выложил ее на стол.

— Выходит, это все липа?.. Включая — предложение связаться с американским промышленниками?

— Нет, товарищ Жуков, — ответил Берия. — Зворыкин не кукла, а кукловод… Не спрашивай, как это стало возможно… О таких вещах лучше не знать… Обещаю, больше никаких проверок. Работай свободно… Мне важно знать, какие у тебя имеются мысли, по поводу предложения этого Зворыкина?

— Мои мысли просты, — сказал я, кивнув на визитку. — Если все это не липа, то этот канал — единственный шанс в обозримом будущем получить некоторые реальные, а не бумажные технологии и материалы. Станки, чертежи, документацию… Но это также идеальная ловушка. Я солдат, а не разведчик. Влезу в это дело вслепую — закопаю и себя, и все начинания. — Я сделал паузу, глядя ему прямо в глаза. — Поэтому, как человек военный, я предлагаю провести операцию. Я вступаю в контакт с Зворыкиным, веду переговоры, получаю образцы. Вы контролируете каждый мой шаг, фильтруете всю информацию, вскрываете его настоящих хозяев и обезвреживаете все угрозы. В случае провала — отвечать будем вместе. В случае успеха — все награды тоже будем получать вместе. Тем более, что главной наградой станет победа Советского Союза в войне, которая уже не за горами. Я получаю нужные мне для дела ресурсы, вы, возможно, разгром иностранной агентурной сети и усиление своего влияния. — Я откинулся на спинку кресла. — Мой единственный вопрос: готовы ли вы, Лаврентий Павлович, взять на себя эту работу? Или влияние Зворыкина простирается так далеко, что даже вам оно не по зубам?

Стеклышки его пенсне совсем «ослепли». Я понимал, что реакция Берии на мои слова может оказаться какой угодно. Ведь в них прозвучал прямой вызов могущественному наркому, а заодно и — проверка его решимости и возможностей.

И одновременно я продемонстрировал ему свою полную лояльность. Не только ничего не скрыв от него, но и предложив все свои действия поставить под его контроль. Берия холодно улыбнулся и проговорил:

— Вы быстро учитесь, товарищ Жуков. Очень быстро. И на фронте орел и здесь не оплошал ни разу… Мне бы такого человека в наркомат… — Он помолчал, словно взвешивая свои дальнейшие слова. — Надо признать, что ваша логика безупречна. Будем работать. Вы получите моего лучшего оперативника для связи. Все, что вам передадут, будет проходить через нашу экспертизу. Каждое ваше слово со Зворыкиным будет записано. Мы выясним, кто стоит за этим «посредником» — американские дельцы, японская разведка или… — он многозначительно посмотрел на меня, — наши доморощенные оппортунисты.

Он поднялся, давая понять, что чаепитие окончено.

— Звоните ему. Начинайте игру. А мы, — он сделал паузу, — посмотрим, кто в итоге окажется в роли дичи.

Выйдя из кабинета, я почувствовал одновременно и облегчение, и тяжесть новой ноши, которую взвалил на себя добровольно. Теперь я был не просто солдатом на фронте или реформатором в кабинетах.

Я стал ведущим игроком в самой темной и опасной игре, но у меня появилось то, чего не было раньше — могущественный и лукавый союзник, а также — официальный мандат на риск. Любопытно, а как бы моей ситуации повел себя Жуков?

Вернувшись в гостиницу, я подошел к столу, где стоял телефон. Визитку вынимать из кармана не стал, хотя этот белый прямоугольник был теперь официально утвержденным инструментом операции. Набрал номер по памяти. Трубку сняли почти мгновенно.

— Слушаю вас, — голос Зворыкина был нервным, будто он целые сутки дежурил у аппарата и уже не чаял дождаться.

— Это Жуков, — отчеканил я, без приветствий и лишних слов. — Ваше предложение я обдумал. Готов обсудить детали. Лично.

— Я весь внимание, Георгий Константинович, — в его голосе послышалось удовлетворение. — Где и когда?

— Сегодня. В двадцать ноль-ноль. Парк Горького, у главного фонтана, — бросил я и положил трубку, не дав ему возможности выдвинуть другое предложение.

Ровно в двадцать часов я подходил к фонтану. В кармане моей гражданской тужурки лежал ТТ. В полусотни метрах, за киоском с газированной водой, маялся какой-то тип. Я увидел Зворыкина. Он сидел на скамейке, якобы читая газету. Я сел рядом, глядя на воду.

— Прежде чем что-либо обсуждать, мои условия, — сказал я, не глядя на него. — Первое. Пока никаких документов и подписей. Сначала — конкретный список того, что вы можете предложить. Спецификации, технические параметры. Я передам его своим инженерам. Если они подтвердят ценность — продолжим. Второе. Никаких политических разговоров. Только техника и оборудование. Третье. Впредь никаких телефонных переговоров. О следующей встречи я вам сообщу. Согласны?

Короткая пауза. Я почти физически ощущал, как «серый кардинал» взвешивает каждый мое слово, видать, ищет скрытый смысл или ловушку.

— Вполне разумные условия, — наконец ответил он. — Согласен.

Не меняя позы, протянул мне сложенный листок. Я сунул его в карман.

— Это предварительный перечень, Георгий Константинович. Оборудование для точного машиностроения североамериканских фирм. Техдокументация по станкам для расточки стволов И… кое-что по радиолокации. Для начала.

Радары дальнего обнаружения в СССР уже выпускались серийно.

— Проверим, — я встал. — Ждите сигнала.

Я ушел, не оглядываясь, чувствуя его взгляд на своей спине. Мужик, что терся возле киоска, отлепился от него и побрел за мною. Интересно, кем приставлен этот соглядатай — Берией или Зворыкиным.

Оглядевшись, будто мне приспичило по нужде, я нырнул в ближайшие кусты. Притаился. Топтун застыл на месте, ожидая, покуда я вылезу. Я изобразил шум, сдавленно крикнул:

— Помогите!

Соглядатай рванул на крик. Едва он появился рядышком, я сделал ему подсечку, повалил на опавшую листву, приставил ко лбу ствол своего «ТТ». Мужик сразу смекнул, что дело худо, поэтому замер, тараща на меня зенки.

— Кто послал? — задал я единственный интересующий меня вопрос.

— Из шестого отдела второго управления я, — нехотя пробормотал он, — приказано вести наблюдение и вмешиваться только в случае непосредственной угрозы.

— Ладно, продолжай службу, — сказал я, отпуская его.

Я наконец вернулся в гостиницу после этого чертовски длинного дня. Завалился спать, а утром связной от Берии лейтенант НКВД Еремин принес мне пакет. Внутри — технические спецификации и коммерческое предложение от американской машиностроительной компании «Caterpillar». Все документы были на английском, с реальными печатями и подписями.

К пакету прилагалась краткая записка от Берии: «Канал проверен. Компании реальные, но Зворыкин действует через посреднические фирмы в Швеции, которые интересуются долгосрочным контрактами на поставки нами леса и марганцевой руды. Ваше решение?»

Я отправился в наркомат обороны, на новое место службы, где вызвал к себе начальника Главного автобронетанкового управления, товарища Павлова, передал ему предложения иностранных фирм. Вечером тот доложил:

— Машины и трактора, указанные в списке, нельзя сказать, что новейшие, но у нас и таких пока что нет. Если поставка состоится, то эта техника покроет некоторые наши потребности на тридцать процентов. Без нее нам не обойтись.

— Тридцать процентов мало, — сказал я, — надо довести до пятидесяти. Предпочтение тягачам, грузовикам высокой проходимости, технике для строительства укреплений… Вот что, Дмитрий Григорьевич, не будем идти на поводу у капиталистов… Составьте список, соответствующий нашим реальным потребностям.

— Хорошо, Георгий Константинович.

Получив от него список, я встретился со Зворыкиным в своем номере в «Москве». На этот раз он пришел один.

— Ваши специалисты подтвердили ценность предложения? — спросил он без предисловий.

— Подтвердили, — ответил я, — но есть ряд условий. Компании, которые хотели бы сотрудничать с нами, должны поставлять нам не хлам, который жалко выбросить, а самую современную технику. И не по своим, а по нашим спискам, отвечающим нашим потребностям. Это главное. Кроме того, все поставки должны идти только через наши внешнеторговые объединения. Официально. По государственным ценам. Комиссия тех, кто обеспечивает эти поставки — десять процентов от сделки, не больше.