— Что? Что не так? — спросил Макс, глядя на мою озадаченную физиономию после взвешивания.

— Да не, всё так, — ответил я. — Не ожидал просто, что мы практически в одной категории.

Макс просиял.

— Я намного дольше тебя пробыл на О-деа, безвылазно, — ответил он. — А ещё не понравилось, когда сил много. Я тренировался в центрифуге. Много.

— Видно, — одобрительно кивнул я.

Во время первого поединка довольно быстро стало понятно, что мой план вполне реализуем. Борьба — это всё-таки не бокс. Тут зафиксировать положение тел на минуту или даже больше вполне реально. И ещё занять нужную позицию по отношениям к камерам, которую подсказывал Вася. Судя по всему, Максу тоже помогал его невидимый напарник — он будто мои мысли читал.

— Ну что, вроде всё получается, — сказал я, когда мы вместе мылись в душевой.

— Угу, — ответил Макс. — Вася говорит, со стороны всё выглядит естественно.

— Где-то минуты через полторы я сделаю двойной Нельсон, — предупредил я. — Своим корпусом закрою камеру в углу. Так мне будет отлично видно шею. А из других ракурсов ничего увидеть будет нельзя.

— Ага, понял, — кивнул пилот. — Когда повторим?

— У нас ещё почти двое суток полёта. Давай завтра перед обедом устроим тренировку? — предложил я.

— Добро.

За вечер мы посмотрели ещё пару Груажанских фильмов. Таких же причудливых, как первые два. Во время просмотра мы рассуждали, как бы использовать полученные новые знания о местном менталитете для лучшего установления контакта. Вроде бы беседы получались вполне естественными. На месте ЦУПа или даже Сергеича я бы точно ничего не заподозрил.

Спать приходилось осторожно, под контролем Васи, чтобы случайно не вырвать с таким трудом установленный в нужное место проводок. После установки я аккуратно приклеил его специальным медицинским прозрачным гелем к нижней части шеи и к груди. После этого я старался не появляться с голым торсом в местах, доступных для камер наблюдения. Даже в своей каюте я сначала выключил свет, а уже потом лёг на кровать. Да, камера наблюдения была оборудована фотоумножителем, но в ночном режиме качество картинки становилось заметно хуже, и разглядеть тонюсенькую полоску геля и проводок становилось невозможно.

После завтрака я продолжал знакомиться с Груажаном: изучал материалы, сырые записи зондов, известные факты о биосфере, о культурных различиях между островами и архипелагами. В общем, вёл себя максимально естественно.

Перед обедом, как и договаривались, мы пошли на тренировку.

Всё-таки хорошо, что накануне мы провели тренировочный поединок. Вставляя проводок в основание шеи Макса, я понял, что с первого раза вполне мог проколоться. Просто не удержать равновесие достаточно долго или поскользнуться на ковре. А теперь я знал покрытие, чувствовал, как распределять усилия. Поэтому всё получилось в секунду.

А вот дальше произошло нечто непредвиденное. Нет, это не было похоже на удар током или что-то в этом роде. Вот я сжимаю шею Макса, контролируя положение проводка. А вот понимаю, что знаю о нём гораздо больше, чем когда-либо рассчитывал узнать. Это знание свалилось на меня мгновенно; конечно, в первые секунды я не мог осознать всё.

«Вася, какого фига⁈» — мысленно воскликнул я, стараясь не потерять контроль над ситуацией.

Макс в захвате тоже как-то обмяк. Ещё пара секунд — и наш поединок окончательно перестанет выглядеть естественно. Нельзя замирать, никак!

Будто в ответ на мои мысли, мышцы Макса снова вздулись. Он рывком вырвался из захвата, схватил меня за талию и невероятным усилием перевернул, приложив спиной на ковёр.

Я рефлекторно хэкнул.

«Женя, всё нормально. Мы с Васей… в смысле, с Васей Макса так решили. Я всё объясню. Сейчас главное не останавливайся!»

Макс незаметным движением спрятал кончик тончайшего проводка под моё трико в районе груди.

— Туше! — выдохнул он.

— Согласен, — ответил я. — Поздравляю, не ожидал!

— Да, сам не был уверен, что сил хватит, — осклабился Макс.

На этом поединок был закончен, и мы снова направились в душевую.

— Жень, если что, это не я придумал, — заявил лётчик, как только мы снова оказались наедине. — Это Вася. Он убедительно доказал, что после всего у нас не будет доверия. А это может быть критично. Мне кажется, он прав.

— Возможно… — уклончиво ответил я, копаясь в новых воспоминаниях.

«Жень, мы взяли только самое главное. Чтобы вы не сомневались в том, что вы оба — настоящие, — добавил мысленно Вася. — Но нормально структурировать не было возможности».

«Блин, будь у тебя морда — я бы тебе её набил, — ответил я. — Ты, блин, окончательно берега попутал⁈»

«Женя, ну прости, пожалуйста. Уверен, ты поймёшь со временем. Мы ведь такое задумали! Очень обидно было бы проколоться на таком… доверие в нашем случае — критично. Признай, что ты бы не доверял Максу. Не зная его мотивов, не понимая, что им движет».

«Что он знает про меня?»

«Примерно то же, — ответил Вася. — Тебя, твои мотивы. Немного прошлого…»

«Ранение? Лаймиэ?»

«Да, конечно. Это же самое важное!»

Я почувствовал, как заскрипели зубы. Однако сдержался. В тот момент впервые с момента нашего знакомства мне захотелось вырвать Васю из себя. Прямо с кровью и ошмётками нервов.

«Жень… Тейдан… ну прости пожалуйста. Зато теперь ты точно знаешь про Макса. Мы теперь одна команда. Будто дружили с детства!»

Вдох-выдох. Мне удалось взять эмоции под контроль. Я был вынужден признать, что в словах Васи была логика. То, что я теперь знал про Макса, действительно добавляло понимания. Человеческого восприятия. Делало нас командой.

Я слишком много про него знаю теперь, чтобы продолжать относиться к нему просто как к очередному сослуживцу.

Забавно было смотреть на себя его глазами. Альфа-самец, вояка. Всегда сдержанный, спокойный. Женщины перед таким штабелями… и вот именно он (я) рядом, когда пришла первая настоящая любовь! Когда надо её добиться, потому что вдруг в этих безумных обстоятельствах жизнь вдруг обрела смысл!

Самым большим открытием для меня стало, что Макс по-настоящему любит Диану. До сих пор. Настолько сильно, что именно её образ помогал ему выживать в плену на О-деа.

Мелькнуло воспоминание, как именно он добывал информацию. Терпел, делая вид, что потерял сознание, несмотря на продолжающиеся пытки. Подслушивал обрывки разговора. Давал поработать Васе. Да над ним издевались так, как я и не подозревал! Для чего? Выпытывали информацию о Земле. Макс много и талантливо врал. То, что его ложь была тщательно продуманной и непротиворечивой, помогло ему выжить. И позволило довести ситуацию до поединка, который я выиграл.

Я почувствовал его ликование, когда его Вася смог перехватить пакет информации, которую направил один из арбитров, когда навещал его острозубого похитителя. Мощностей старого варианта его Васи не хватило для расшифровки. А до корабля он так и не добрался. Всё это время он хранил этот пакет нерасшифрованным — терпеливо дожидаясь возможности. Которую получил после очередного апгрейда.

При том, что его чувства были подлинными, воли у него хватило, чтобы не бежать сломя голову на Груажан. Заподозрить ловушку. Он был готов отсрочить возможность спасения Дианы, ради того, чтобы получить больше козырей в этой игре. Чтобы вернуться победителем.

— Мы с тобой как два рыцаря с образами прекрасных дам, да? — улыбнулся Макс, наблюдая за мной.

— Диана жива, — уверенно ответил я. — Мы её вытащим.

— Жень, слушай… после всего того, что она сотворила с тобой… я не знал… — лётчик с виноватым видом опустил глаза. Вода из душевой лейки стекала по его плечам, будто он набросил ледяной плащ на голое тело.

— Это сложная история. Ты же видишь теперь, — ответил я.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. За О-деа. Без тебя всё могло закончится плохо. Теперь я это тоже понимаю.

— Женя, насчёт Лаймиэ… у меня такое чувство, что мы в начале пути. И что ещё не закончено время жестоких чудес.