— Чего не скажешь о вас, Бальтазаррэ Танкреди. Вижу, что древние были правы: для преступника, что ударился в бега, тягостно само осознание своего преступления. Оно давит, лишая его покоя телесного и душевного, и старит до срока…
— Право, монерленги, эти слова трудно отнести в мой адрес: преступник, как правило, бежит от правосудия. Я же, как только позволили обстоятельства, с радостью предался в его объятия.
Единственный глаз его нагло смотрел в упор.
Что ж, первый обмен ударами состоялся. Эрме ощутила, как оторопь, вызванная неожиданным вторжением, постепенно оставляет ее, уступая место чистой и звонкой ярости.
Джез Второй смотрел на эту сцену, крутя в руке наполовину очищенный персик. Эрме развернулась в его сторону. Мальчишка решил подстроить ей засаду⁈ Так пусть не жалуется!
— Вы, верно, не выспались, ваша светлость, — старательно сдерживая негодование, проговорила Эрме. — Или перегрелись на солнце. Или Двуручный Аксель ненароком задел вас по голове во время тренировки. Иначе никогда бы не назвали достойным человеком вора и предателя!
Подлец только вскинул брови и чуть прикусил нижнюю губу — очень знакомый способ скрыть усмешку.
Джез, откинувшись на кушетке, почесал кинжалом кончик носа.
— Я, конечно, лег ближе к утру, — ответил он. — И не то чтобы долго спал… Но я бы не был так уверен насчет вора, кузина. Воры, как правило, не возвращают украденное по доброй воле.
Он откинул край покрывала, застилавшего кушетку, и Эрме увидела лежавшую шкатулку. Джез толкнул лезвием кинжала крышку.
— Узнаешь, кузина? Кажется, эта милая вещица принадлежит тебе.
— Не мне. Это приданое моей дочери.
— От которого она отказалась, — Джез подцепил сложенное письмо. — Забирай, пока я не велел инвентаризовать его… или как оно называется, когда учитывают в казне.
Эрме подняла шкатулку. Лилия словно светилась, улавливая солнечные лучи, текущие из окна. Светилась так же, как в тот день, когда она кинжалом, обламывая ногти, выдрала ее из герба Аранты там, в тронном зале.
— Что ж, следует проверить, не фальшивые ли камни.
— Не трудись, кузина. Ночью здесь побывали мастера-ювелиры. Это без сомнения Цветок Печали. Камни настоящие.
В голосе Джеза звучала веселая нотка. Он явно наслаждался ситуацией. Засранец!
Эрме закрыла шкатулку и поставила на стол.
— Пусть так. Но этот человек не заслуживает вашего доверия. Он не выполнил условия контракта. И чему же он способен научить наследника герцогов Гвардари? Бежать? Скрываться от ответственности? Нарушать обещания?
Бальтазаррэ Танкреди кашлянул, привлекая внимание.
— И вы не дадите мне шанса обелить свое имя, монерленги?
— У вас было пять лет, чтобы оправдаться. Как-то вы не спешили.
— А вот я склонен проявить милосердие, — заметил Джез. — И рассудительность. Вы ведь не закончили свои изыскания, не так ли, Бальтазаррэ?
— Увы, после обвала пришлось прервать работы. А позже… непредвиденные обстоятельства вынудили меня покинуть Виоренцу и увезти с собой врученное мне достояние рода Гвардари. И, как человек ответственный и выполняющий обещания, я намерен довести начатое до конца: а именно завершить раскопки. И, учитывая, что сроки контракта были нарушены, готов принять за свой счет дополнительные обязательства по участию в обучении и воспитании его высочества Манфредо.
— Вот! — Джез поднял кинжал, словно указующий перст. — Слова человека, который искренне желает возместить убытки…
— Не вижу особой ценности в этом предложении, — равнодушно пожала плечами Эрме.
— Помнится, вы, монерленги, сами говорили мне, что джиор Танкреди — уникальной учености человек…
— Весьма польщен такой оценкой моей скромной персоны, монерленги, — тут же отозвался проклятый подлец.
Мало ли что она тогда говорила! Эрме чувствовала, что голова идет кругом. У нее не было сил драться сейчас, после долгой дороги и бессонной ночи, под этим безжалостным бледно-зеленым взглядом.
— Думаю, ваша светлость, что обсуждать кандидатуру на столь ответственный пост в присутствии соискателя не совсем уместно. Вы пристрастны: возможно, ваше прежнее знакомство с джиором Танкреди мешает оценить другие возможные кандидатуры? — с нажимом проговорила она.
— Да? — с самым простодушным видом удивился Джез. — А есть другие?
— Найдутся, — мысленно зверея, ответила Эрме.
Кажется, Джез наконец-то почуял степень ее ярости, потому что выпрямился и, приняв милостиво-серьезный вид, проговорил:
— Что ж, граф, думаю, мы продолжим обсуждать эти вопросы в более уместной обстановке. Думаю, сейчас у вас есть более насущные дела.
— Благодарю за доверие, ваша светлость. Надеюсь его оправдать. Доброго дня, монерленги.
Балтазаррэ Танкреди отвесил легкий поклон и удалился, напоследок скользнув по Эрме насмешливым взглядом.
Что ж, Аррэ Танкреди, окаянный предатель, ты еще пожалеешь, что посмел вернуться. Пожалеешь…
Эрме подождала, пока шаги умолкнут в галерее, прикрыла дверь и резко развернулась к герцогу.
— Как понимать это представление, Джез?
— Представление? — переспросил его светлость с видом невинного агнца. — Я всего лишь надеялся сделать тебе сюрприз, Эрме. Я думал, ты будешь рада его видеть…
— Рада видеть человека, который исчез в неизвестном направлении с драгоценной реликвией арантийской короны⁈
— Вот она, твоя реликвия. Целая и невредимая.
— Как он вообще здесь оказался⁈
— Дамиани привел этой ночью. Он сам сообщил канцлеру о своем прибытии в город и сам сдался. Добровольно, Эрме. Это что-то да значит.
То есть Дамиани тоже был в курсе? Браво, канцлер…
— И ты готов простить его только за то, что он вернул украденное?
— Я готов простить его, если он возместит убытки и принесет пользу. Знаешь, мне безумно надоело наблюдать в окно эти развалины. История с раскопками затянулась — тебе так не кажется, кузина? Пусть доводит дело до конца, раз того требует завещание дедушки. И если он предлагает возмещение — отчего же не взять?
— Да как ты не понимаешь! Танкреди — наставник наследника, это же… бред! Ты кого получишь через год — мелкого авантюриста и прощелыгу? Вспомни Варендаля!
— Благие, Эрме! Давай назначим испытательный срок и посмотрим! В конце концов, бумаги о назначении уже готовятся. Не понравится — отменим. Не упрямься, право слово…
— То есть ты все уже решил и даже оформил документально? — изумилась Эрме. — Браво, ваша светлость! Как быстро вы дали себя уговорить…
— Правитель не должен медлить, когда видит возможность получения блага государственного, — с чувством изрек Джез.
Сам придумал? Древние мыслители формулируют сей постулат изящнее.
— А здесь кругом выгода. И для тебя тоже…
— Для меня, Джез? Для меня⁈
Лицо горело. Эрме чувствовала, что еще миг — и сорвется на крик.
— Вы же… ты и он… все же знают про ваши… частные отношения. — Джез несколько смутился, но тут же воспрянул. — Да перестань же, кузина! Все взрослые люди! Про ваш роман вся Виоренца была в курсе. Я вообще надеялся, что перестанете ломать комедию и заведете речь о свадьбе…
Эрме глубоко вдохнула. И еще раз. И еще.
Самообладание, говорил дед. Вот основа. Кто утрачивает самообладание — проигрывает, ибо начинает делать глупости.
— Да, ваша светлость, — сквозь зубы произнесла она. — Возможно, между мной и Бальтазаррэ Танкреди и существовала некая симпатия… Но скажите мне, ваша светлость: а было ли у меня достаточно времени на «роман», когда я три года была по горло занята тем, чтобы ваша обтянутая простынкой задница попрочнее уселась на фамильный трон? Было у меня время на интрижки? Было у меня время⁈
— Эрме, я прекрасно помню…
— И спешу уверить, ваша светлость: все наши частные отношения навсегда остались в прошлом. Запомните этого. Доброго дня!
Эрме рванула дверные ручки и вышла прочь из гостиной.
* * *
Оставшись в одиночестве, герцог Джезарио Второй встряхнулся и потянулся, словно кот после трепки, бросил на стол ненужный кинжал, откусил от персика и проговорил сквозь набитый рот:
