Джованна Сансеверо наклонилась, прищурив левый глаз и склонив голову набок, как ворона, что присматривается к добыче.

Это был малый — не больше пяди — сосуд изящной формы. Он напоминал глиняные или оловянные стаканчики для воды или вина, но был чуть более вытянут и изготовлен из черного полупрозрачного материала. Этот-то материал в первую очередь и привлек внимание Джованны — она взяла сосуд в руки и поднесла ближе к огню, разглядывая с выражением озадаченного интереса.

Внутри прозрачного черного цвета таились темно-красные искры. Они словно выплывали из глубины, когда сосуд поворачивали перед огнем, складываясь в причудливый растительный узор. Но стоило отдалить бокал от источника света, как икры таяли, и единство узора исчезало. По кромке шла буквенная вязь, угловатая, тоже, казалось, сложенная из множества искр-черточек. Идеальную гладкость изделия нарушал единственный крошечный скол, прерывающий надпись.

Джованна долго наблюдала, как письмена то пропадают, то появляются вновь.

— Отменная работа, — наконец проговорила она с искренним восхищением. — Интересный стиль. Техника совершенно незнакомая. Наши местные так не делают. И рукастые шельмецы из Валладентэ, насколько, я знаю, тоже. Где ты это взял, неграбитель? Что это за школа?

— Далеко отсюда, — ответил Рико. — Это старая вещь.

— Насколько старая? Как я?

— Думаю, она принадлежит времени, когда в Реджио еще не было гильдии стекла и света. И я не уверен, существовал ли сам город…

— Даже так? — Джованна вновь уставилась на сосуд. — Я как-то видела древнее стеклянное ожерелье — ничего общего. Обычные бусины — любой толковый подмастерье справится.

— А это точно стекло?

Джованна задумалась.

— Не уверена полностью. Я держу его уже долго. И оно ничуть не нагрелось от тепла ладони. Но узор… Я слышала, на севере добывают разновидность агата, на которой проступают сотворенные природой очертания трав, деревьев и облаков, но вот это, — она постучала по кромке, — явно письмена, пусть и непривычные. И они внутри. Значит, материал рукотворный.

— Пожалуй, ты права. Для камня он слишком легок, — сказал Рико. — Чарки из того же нефрита — они куда весомее.

— И это тоже. Правда, в первый момент я решила, что это альмерон, — заметила она.

Вместо ответа Рико взял сосуд и резким движением швырнул его на каменный пол. Джованна вскрикнула, пытаясь остановить его руку и с возмущением уставилась вниз. Сосуд был цел.

Рико нагнулся, поднимая его, обтер полой плаща и снова водрузил на стол.

— Ни царапины, — проговорила Джованна. — Альмерон бы уже пошел трещинами. А стекло бы разлетелось в дым. Так что же это такое?

— Это и есть мой вопрос. Мой заказ. Я желаю, чтобы ты исследовала эту вещь. Определила состав и свойства. Все, что возможно понять с помощью вашей науки.

Джованна снова сощурила глаза и сожалением отодвинула сосуд.

— Боюсь, я не могу принять твой заказ, Рико ду Гральта.

— Ты опасаешься обмана? — проговорил тот. — Думаешь, я не смогу оплатить твои услуги? Вздор! Деньги есть, не сомневайся. Достойные деньги.

— Не в этом дело. Я знаю: Танкреди не пошлет сюда мошенника. Ну, разве что своего рыжего юного плута.

— Быть может, это слишком сложная задача? Бальтазаррэ уверил меня, что мастерская Сансеверо выполняет самые трудные заказы. Да, он говорил, что выдувом занимался твой муж, но…

Лицо Джованны омрачилось.

— Мастерской Сансеверо больше нет! — почти выкрикнула она со злостью в голосе. — После смерти Антонио старшины гильдии отобрали нашу лицензию. Я теперь не могу сделать самой завалящей бусины на продажу, чтобы не нарушить закон нашего благочестивого и добродетельного города! А если я возьму с тебя деньги за исследование, и кто-то прознает, то я окажусь в тюремном замке. А я еще не совсем спятила, чтобы туда стремиться…

Она откинулась на спинку стула, поджав губы и скрестив руки на груди. Глаза ее смотрели мимо собеседника во тьму мастерской.

— Вот, значит, как, — помолчав, отозвался Рико. — Что ж, но ведь возможны и другие пути. Допустим, я вернулся из долгого путешествия и решил проведать родственницу… троюродную тетушку по материнской линии, например. И меж делом показал сей почтенной особе диковинку из дальнего края? Что здесь такого? И если, прощаясь, заботливый племянник оставит родне некоторую сумму на житье, то кто посмеет осудить сей поступок?

Джованна дернула углом рта.

— Пожалуй, никто. Почтение к старшим родственникам благочестиво и угодно богам. Что ж, племянничек, я, пожалуй, взгляну одним глазком на эту вещичку: исключительно из любопытства и любви к искусству.

— Соблаговолите, тетушка, — со смешком отозвался Рико и придвинул сосуд к женщине. — С нетерпением буду ожидать вашего мнения.

Джованна постучала пальцем по столу.

— Только вот что, племянничек. Насчет… некоторой суммы на житье… не мог бы ты оставить что-то уже сейчас…

— О, конечно, — Рико полез за кошельком.

— Я не клянчу, — пояснила Джованна, глядя, как он высыпает на ладонь серебряные фортьезские декейты. — Но нужно будет прикупить кое-что для работы. Реактивы дороги и не по карману старой одинокой женщине, живущей на вдовье вспомоществование, которое платит гильдия.

— Здесь семь монет. Достаточно на первое время?

— Накинь еще парочку. Мне придется договариваться в темную. Никто не продаст порошки мастеру без лицензии просто так. Запрещено законами гильдейскими и герцогскими.

Рико без возражений добавил требуемое.

— Почему вы закрыли лавку? — спросил он, убирая кошелек. — Ведь вести торговлю никто бы не запретил.

Джованна поморщилась.

— Ну да, — скрипуче проговорила она. — Вдова мастера имеет право договориться с другими мастерами, войти в долю и продавать их изделия в своей лавке. Обычное дело. Вот только лавка Сансеверо никогда не продавала чужое. Не продавала и не будет. Так я решила.

Она вновь взяла сосуд в руки.

— У тебя есть женщина? — внезапно спросила она, устремляя на Рико острый взгляд.

Рико молча кивнул.

— Ты ею дорожишь?

Еще один кивок.

— Тогда дам тебе совет: не будь бессердечным безответственным остолопом и не загоняй себя работой до срока. И не вкладывай деньги в идиотские авантюры, чтобы после не остаться без штанов на старости лет.

— У каждого своя судьба, джиори, — негромко ответил Рико. — Кто скажет, что случится поутру. Но вы правы: за день сегодняшний мы в ответе.

— Возвращайся послезавтра. Да смотри — не ломись напролом, неграбитель. Стучись бережно, как почтительный родственник, а не как отпетый головорез. А сейчас будь добр — найти дверь сам. Свечу оставь на табурете, где она стояла.

Рико ду Гральта поднялся и с коротким поклоном пошел прочь. На пороге мастерской он оглянулся. Джованна Сансеверо сидела, откинувшись на спинку стула, и держала сосуд на ладони перед собой.

Покинув жилище Сансеверо, Рико ду Гральта не вернулся на Овражную сторону, а неторопливо двинулся вперед по мосту, на огни Чистого Реджио.

За время, которое он провел, беседуя с Джованной, полностью стемнело. Небо было затянуто тонкой пеленой, сквозь которую лениво помаргивали звезды. Дым ощущался сильнее: ветер переменился и теперь нес болотную гарь прямо на город.

Рико ду Гральта шагал, отбросив капюшон плаща, и, как видно, наслаждался даже таким, жарким и горьким, ветром. Он шел, погруженный в свои мысли, и добрался почти до середины моста, когда внезапно замедлил шаг и прислушался.

Кто-то шел следом. Кто легкий и быстрый, так что шаги его почти сливались с тяжелой поступью Рико, не в такт хрустнул ореховой скорлупой и тем случайно выдал себя.

Рико не спеша продолжил путь. Выбрав участок моста, совершенно погруженный во мрак, он проворно нырнул в тень опорного столба, удерживавшего навес, и замер. Шаги позади смолкли, словно преследователь остановился в растерянности. Рико ждал, и наконец шаги возобновились, все такие же осторожные и мягкие, точно у кошки. Дождавшись, пока преследователь минует навес, Рико с удивительной для такого крупного человека быстротой бросился следом и вмиг сграбастал того за шиворот и за пояс.