— Мальчик, скажи, а как можно увидеться с управляющим? — спросила Марина, подходя.

Тот окинул ее быстрым, профессионально-оценивающим взглядом, и его оживленное личико сразу стало равнодушным.

— Если в посудомойки наниматься, то обойди вокруг и постучи в калитку, — буркнул он и тут же, расплывшись в сияющей улыбке, ринулся к подходящей паре горожан. — Ах, господа Коробкины, добро пожаловать! Для вас лучший столик у окна готов!

Высокий швейцар в ливрее с золотыми галунами строго посмотрел на мальчика, но, обращаясь к гостям, его лицо тоже озарилось подобострастной улыбкой. Дверь распахнулась, на улицу хлынул соблазнительный запах свежей выпечки.

Пожав плечами, Марина быстро зашагала за угол здания. Время поджимало, а ей еще нужно было успеть за покупками и отправиться домой в деревню.

За углом находился узкий, замощенный булыжником переулок. Она нашла неприметную калитку и, собравшись с духом, постучала.

— Чего надо? — калитку приоткрыл неприветливый мужчина с метлой в руках. Его лицо выражало одно лишь раздражение.

— Мне бы с управляющим поговорить, — на мгновение растерявшись, проговорила Марина и добавила: — Доброе утро.

— Для кого доброе, а для кого и нет, — буркнул он. — В посудомойки наниматься? Худа ты больно, чан с помоями не поднимешь. Иди-ка отсюда.

— Подождите! — она успела вставить ногу в щель, не давая ему захлопнуть дверь. — Я не наниматься. Дело весьма важное. Уверена, управляющий, выслушав меня, останется доволен.

Мужчина что-то недовольно проворчал себе под нос, но отступил, пропуская незнакомку во двор.

— Ладно, проходи. Вторая дверь налево. Там он сидит.

Марина шагнула внутрь, и ее обволокли густые, пьянящие ароматы кухни — тут было и томленое мясо, и свежий хлеб, и что-то сладкое. Сердце забилось чаще. Она подошла к указанной двери, постучала и, услышав сдержанное: «Входите», глубоко вздохнула и потянула ручку.

Дверь кабинета управляющего закрылась за Мариной с мягким щелчком. Воздух в небольшой, но уютной комнате старым деревом и едва уловимым ароматом выпечки. За массивным письменным столом, заваленным бумагами, сидел хозяин этого кабинета — Иван Петрович. Мужчина лет пятидесяти, с умными, чуть уставшими глазами и сединой, тронувшей виски, он слушал Марину с вежливым, но отстранённым видом, пока она, сбивчиво и нервно, излагала своё предложение о продаже рецептов, доставшихся ей от бабушки, а той — от дальней родственницы.

— И что же? — наконец развёл руками Иван Петрович, когда она замолчала. — Вы полагаете, у нас в меню недостаточно разнообразия? Одних только первых блюд, милая девушка, семь наименований. — Он лёгким движением пальца подтолкнул к ней изящно свёрстанное меню, написанное каллиграфическим почерком на плотной бумаге. — Ознакомьтесь.

Марина, чувствуя, как подкашиваются ноги, молча присела на край стула. Она взяла меню и стала внимательно читать, стараясь скрыть дрожь в пальцах. Супы, похлёбки, каши с дорогими добавками, жаркое…

— Грамотная, — с лёгкой, необидной усмешкой заметил Иван Петрович. — Что ж, это похвально. Видите, какое разнообразие мы предлагаем нашим господам.

— Да, вижу, — тихо согласилась Марина, отрываясь от текста. Её голос окреп, в нём появились нотки уверенности, рождённой отчаянием. — Но даже самое изысканное кушанье может приесться, если вкушать его изо дня в день. Я слышала, что лучшие рестораны время от времени обновляют свое меню, заменяя одно-два блюда, чтобы удивить и порадовать постоянных клиентов. Вот, взгляните, — она снова указала на меню, — раздел сладостей. Он не так велик. А я могу предложить вам рецепт нежнейшего песочного теста, которое тает во рту, или научить, как готовить хрустящие вафли с любой начинкой. Да, тесто простое, и ваш повар, возможно, с ним знаком, но у меня есть особое приспособление, в котором вафли получаются тонкими, как лепестки, и невероятно хрустящими. Стоимость готового блюда, разумеется, будет выше, ведь в состав входит сахар, но разве ваши господа не могут себе позволить такую роскошь?

Иван Петрович задумчиво постучал пальцами по столу, и в уголках его глаз заплясали мелкие морщинки — тень улыбки. Ему польстила эта ненавязчивая похвала, тонкое признание статуса его заведения. Он вложил в этот ресторан душу, и похвала, даже от никому не известной девушки, была ему приятна.

— Я вас услышал, — произнес он наконец. — Слова словами, но сотрудничество не строится на словах. Давайте попробуем то, что вы так красочно описываете.

Марина замерла. В ее планы не входило демонстрировать навыки здесь и сейчас.

— Но… я ничего с собой не принесла, — растерянно развела она руками. — Сегодня я лишь искала заведение, где меня выслушают и, возможно, захотят сотрудничать.

— Что ж, я выслушал, — кивнул управляющий. — Приносите готовые образцы. Я нахожусь здесь каждый день. И если то, что вы приготовите, придется мне по вкусу, то за рецепты я заплачу вам серебром. И учтите, — его взгляд стал жестче, — не вздумайте предлагать их кому-то еще. Мне нужно нечто уникальное, чего нет в других местах.

— Конечно, я понимаю, — закивала Марина, чувствуя, как сердце замирает от смеси восторга и страха. — Но если вам не понравится, то я предложу другим.

— Договорились, — он сделал жест, отпуская посетительницу, но Марина не двигалась с места. — Что-то еще? — удивленно поднял он бровь.

— Как бы это объяснить… — Марина сжала кулаки, чувствуя, как ладони становятся влажными. — Дело в том, что рецепты у меня есть, я прекрасно знаю, как готовить, и даже ингредиенты у меня найдутся. Но вот места, где можно все это приготовить у меня нет. Не могла бы я… воспользоваться вашей кухней? Конечно, не в разгар работы, а когда она бывает свободна.

Иван Петрович задумался, его взгляд скользнул по-простому, но чистому платью, по худым рукам. В его глазах появилась искра интереса, которую она сумела разжечь.

— Что ж, — произнес мужчина. — Хорошо. Приходи в понедельник, на рассвете. В понедельник у нас самое спокойное утро. Я буду ждать. Но запомни, — его голос стал тихим и очень серьезным, — если ты обманешь или приготовишь какую-нибудь несъедобную дрянь, я так опозорю тебя на весь город, что ты ни разу в жизни не переступишь порог приличного заведения. Поняла?

— Вы не пожалеете! — выдохнула Марина, и ее лицо озарила такая искренняя, сияющая улыбка, что Иван Петрович на мгновение смягчился. — В понедельник на рассвете я буду здесь!

Она вышла из ресторана, не чувствуя земли под ногами. Солнце, казалось, светило ярче, а шум города превратился в ликующий хор. Мысли пульсировали одной и той же радостной уверенностью: «Получилось! Все получилось!» Теперь нужно было не ударить в грязь лицом.

На рынке она действовала быстро и собранно: купила несколько больших, мясных костей, за медяк — приличную горку сушеной малины прошлогоднего сбора (уж очень хотелось порадовать детей и разнообразить травяной чай), и несколько маленьких холщовых мешочков. Сделав все необходимые покупки, она направилась к городским воротам.

По дороге ее не оставляла практичная мысль: явиться домой в новом платье — верный способ вызвать бурю вопросов и подозрений. Никто не поверит, что она вновь «нашла деньги в пыли». Вспомнив о доброжелательной старьевщице, Марина свернула к ее лавке. Старушка, не выразив ни капли удивления, разрешила той переодеться в примерочной.

У самой околицы за последним приземистым домом, Марина снова сменила обувь, спрятав городские туфли в узелок. Усталая, но окрыленная, она заглянула во двор. Сердце ее радостно екнуло, Карины не было видно. Подобрав оставленный у забора мешок с покупками, она быстрой тенью скользнула в дом и прямиком в свою комнату.

Там, запершись, она с дрожащими от волнения руками принялась за последнюю часть своего плана: аккуратно пересыпала семена из ярких фабричных пакетиков в простые холщовые мешочки. Закончив, она откинулась на спинку кровати и выдохнула, наконец-то позволив себе расслабиться.