Такой откровенной лести и деловой болтовни Карина явно не ожидала. Она молча, с подозрением взяла один грибок, посыпанный сахарной пудрой, и откусила. Жена Виктора зажмурилась, издав тихий, почти стонущий звук удовольствия.

— До чего ж вкусно… — пробормотала она, облизывая с пальцев сладкий мак. — Но наверняка дорого обходится? Столько масла, сахара. И как ты их делаешь?

— А я формочку специальную у старьёвщика прикупила, — легко солгала Марина, кивая в сторону лежащих на столе металлических палочек.

— Вот эти железяки? — Карина фыркнула, но рука её уже сама потянулась за следующим грибочком.

— Они самые, — улыбнулась Марина, видя, что интерес к расследованию у невестки явно проигрывает гастрономическому. — Скажи, если продавать такие, по десятку, сколько можно выручить?

— В деревне? — с набитым ртом буркнула Карина. — Зря стараться будешь. Тут зажиточных людей мало. В городе надо. Хотя… — она задумалась, и в её глазах вспыхнул знакомый Марине расчётливый блеск. — У меня через два дня день рождения будет. У нас в деревне это не принято, а вот у моих родителей… — она с ностальгией вздохнула, — мне каждый год настоящий праздник устраивали. Так и быть, я сегодня соседок созову. А ты успей наготовить. Лапши, мяса, и вот этих твоих грибочков — побольше! Пусть народ попробует. Заинтересуются — наладим продажу.

— Хорошо, — кивнула Марина, внутренне ликуя, что её блеф сработал.

На следующий день Карина и не подумала помогать с готовкой. У неё были дела поважнее — оббежать всю деревню, похвастаться предстоящим торжеством и пригласить тех, с кем у неё за последний месяц сложились более или менее приятельские отношения. Деревенские женщины, услышав о таком диве — дне рождения с угощением, — удивлялись, но отказываться не спешили.

И вот настал долгожданный день. К вечеру погода стояла дивная — тёплая, но не жаркая, лёгкий ветерок шелестел молодой листвой. К калитке старого дома Соколовых потянулся народ. Карина пригласила человек десять, но, как водится, пришло втрое больше — с детьми, матерями, а кое-кто привёл и мужей.

Марина, выглянув во двор, на мгновение застыла в лёгком шоке. Она приготовила много, очень много еды, но расчёт был на десять гостей, а не на тридцать! К счастью, деревенская традиция выручила: каждая семья принесла с собой что-то к столу — кто пирог с капустой, кто жареную рыбу, кто крынку молока. Это зрелище — ломящийся от яств длинный стол, составленный из досок и опиравшийся на чурки и принесённые соседями лавки, — скорее обрадовало Марину, чем огорчило.

Праздник удался на славу. Уже через полчаса двор гудел, как растревоженный улей. Раскрасневшаяся, сияющая Карина, с двумя алыми лентами, вплетёнными в волосы (единственный, но оттого не менее ценный подарок), пустилась в пляс под залихватские переборы чьей-то балалайки.

Особенный восторг вызывали сладкие грибочки. Их расхватали мгновенно.

— Марина, милая, дай-ка добавки! — просила одна из соседок.

— На любой праздник можешь такие печь? — интересовалась другая.

Марина, разливая гостям ароматный травяной чай, ловко вставляла свои предложения:

— Могу, конечно! Только уж за деньги, извините. Сахар да масло растительное нынче дороги.

И тут одна из женщин, краснощёкая, дородная Тамара, известная во всей округе своей хозяйственностью, потянула Марину за рукав в сторонку.

— Слушай, голубушка, — зашептала она, озираясь, — дай-ка ты моему сынку, Ваньке, на пробу этих грибочков. Он каждое утро в город ездит, мои пирожки с капустой да с яйцом продаёт. Если у господ спрос будет, будем у тебя каждый день понемногу брать. Прибыль, понятное дело, пополам.

Марина и не надеялась на такую удачу! Она с радостью закивала, стараясь скрыть охватившее её волнение.

Ещё через час, напоенные чаем, накормленные и довольные, гости стали расходиться. Карина, счастливая и усталая, сжимая в руке свои алые ленты, удалилась спать. Марина, собрав последнюю посуду, отправила зевающих детей в дом и, закрыв курятник, осталась одна в тихом, опустевшем дворе.

Несмотря на дикую усталость и ломоту во всём теле, она не могла позволить себе отдых. Приведя кухню в порядок, девушка снова достала свои волшебные палочки. Надежда, живая и трепетная, гнала прочь сон. Ведь краснощёкая Тамара, уходя, пообещала зайти за сладостями ещё затемно, до первых петухов. И Марина верила, что та не забудет.

Так оно и случилось. Едва первые петухи только собирались прокукарекать за околицей, а небо на востоке только-только начало светлеть, сдержанный стук раздался в дверь.

Марина с трудом оторвала голову от подушки. Казалось, каждую косточку в её теле вымотали вчерашние хлопоты, а веки налились свинцом. Она еле поднялась, чувствуя, как ноющая усталость плетью бьёт по спине, и, пошатываясь, побрела открывать.

На пороге, окутанная утренней прохладой, стояла Тамара. Её дородная фигура казалась в предрассветных сумерках ещё более монументальной.

— Ну что, голубушка, наготовила? — без лишних предисловий, деловито спросила женщина, её быстрые глазки сразу заглянули за спину Марины, выискивая заветную поклажу.

— Да, всё… готово, — с трудом выдавила из себя Марина, подавляя зевок и потирая опухшие, слипающиеся глаза. Она протянула свёрток, аккуратно завёрнутый в чистую ткань. — И, Тамара, передайте Ване… Пусть он господам на пробу даёт по одному грибочку бесплатно. Скажет: «От новой кондитерской, оцените качество». Уверена, попробовав один, они захотят купить сразу десять. Половина грибов с маком и без сахарной пудры. Вторая половина очень сладкие, с пудрой, с маком.

— Хитрая ты, — одобрительно хмыкнула соседка, с новой оценкой глядя на Марину. — Ладно, научу его, как городских господ обхаживать.

— А насчёт прибыли… — Марина сделала паузу, собираясь с мыслями. Голова гудела, но нужно было говорить чётко. — Сегодня, раз уж партия пробная, продукты за мой счёт. Но если Иван всё распродаст, то в следующий раз мы сначала вычтем расходы на сахар, муку и масло, а уж потом будем делить оставшееся пополам. Иначе мне просто невыгодно.

Тамара на секунду задумалась, оценивая предложение. В её умных, хитроватых глазах мелькнуло понимание — девушка не промах, своего не упустит.

— Справедливо, — наконец кивнула она, и на её широком лице расплылась одобрительная улыбка. — Ладно, так и быть, уговорила. Скажу своему Ваньке, чтобы цену хорошую держал, не сбавлял. А уж купят ли у него такую диковинку господа городские — это мне не ведомо. Как вернётся, так и продолжим наш разговор. До вечера, хозяюшка.

Забрав свёрток, она развернулась и зашагала прочь, её плотная фигура быстро растворилась в утренних сумерках. Марина медленно закрыла дверь, прислонилась к косяку и выдохнула. Страх, азарт и усталость смешались в ней в один клубок. Но сквозь них пробивалось новое, незнакомое чувство — предвкушение. Предвкушение своего первого, пусть и крошечного, но собственного дела. И первый маркетинговый ход был сделан.

Вечер того дня выдался на удивление тёплым и тихим. В доме пахло свежей выпечкой. За столом, уставленным пустой посудой после ужина, сидели три женщины, и атмосфера среди них была столь же насыщенной, сколь и разной.

— Всё! До последней крошки! — с торжеством в голосе объявила Тамара, её дородная фигура буквально излучала удовлетворение. Она смачно причмокнула и отодвинула от себя кружку с чаем. Рядом, стараясь сохранить равнодушный вид, но не в силах скрыть жгучее любопытство, сидела Карина. Её глаза так и бегали от лица Тамары к рукам Марины, ожидая подсчёта монет. — Мой Ванюша не продал, а сбыл с руками и ногами! И не только твои сладости, голубушка, но и мои пирожки разлетелись. Народ подошёл к полудню, как раз господа из контор пообедать вышли. Так, подсчитаем же нашу первую совместную выручку!

С этими словами Тамара с громким звоном высыпала на стол приличную горку медяков.

— Как ты и наказывала, сынок давал господам на пробу по одному грибочку, — продолжала Тамара, понизив голос до шёпота. — «От новой кондитерской, бесплатно для пробы!» — так и говорил. — А они, знаешь ли, попробуют, глаза у них загораются, и тут же по две, а то и по три порции за раз скупают! Те, что с маком и посыпкой, ушли первыми. Семь медяков за десяток Ваня просил — и платили, не моргнув глазом!