— Матушка, выслушайте! — выкрикнул Некрас, отстраняясь. — У меня есть свидетели! Вчера мы с напарником в лесу были, сушняк искали. И мы оба видели, как Марина щебетала с этим охотником, а рядом ее брат с сестрой хворост собирали! И Василий подтвердит!

— Да мало ли о чём они говорили! — возразила одна из женщин. — Может, по делу спрашивал!

— А сегодня! — голос Некраса зазвенел торжеством. — Сегодня она пришла одна! Передала ему какой-то сверток, обнималась с ним и целовалась! Я сам видел!

— Врёт он всё! — отчаянно выкрикнула Марина, чувствуя, как почва уходит из-под ног. — Не было ничего! Я хворост собирала!

— А детей спросите! — с ехидной усмешкой произнес Некрас, переводя взгляд на испуганных Алю и Сеню, которые жались в дверях. — Они врать не станут.

— Охотник… он вчера просто поздоровался, — проговорила Аля, с вызовом глядя на Некраса, но в ее голосе слышалась неуверенность.

— Некрас, ты совсем стыд и совесть потерял? — неожиданно громко и гневно крикнула Карина, выступая вперед. — Все в деревне знают, что ты давно ходишь кругами возле нашего дома! Звал Марину замуж, да только денег на выкуп нет! И ты ей не люб! Уходи, пока я к старосте не пошла! За клевету на девичью честь можно и в суд городской попасть! Ты этого хочешь?

Некрас на мгновение смутился, но тут его взгляд упал на Сеню. Хитрость мелькнула в его глазах.

— Эй, пацаненок, — он поманил мальчика пальцем. — Ты же не хочешь, чтобы твоя сестра была опозорена на всю округу и никогда замуж не вышла? Скажи всем правду про эти встречи, и я отдам все свои сбережения. Женюсь на ней честно. — И он уже смотрел на Карину, вкладывая в слова особый смысл. — А тот нищеброд… даже если и возьмет ответственность, то невесту получит даром. Подумай, Карина, над моим предложением. Оно выгодное.

Сеня, бледный и перепуганный этим взрослым, страшным миром интриг и угроз, ничего не ответил и, развернувшись, убежал в дом.

— Уходи, Некрас! — окончательно вышла из себя Карина. — И только посмей еще хоть словом опозорить нашу семью!

Не добившись своего, Некрас с ненавистью окинул взглядом собравшихся и, плюнув, быстрым шагом вышел за калитку. Соседки, обсуждая ситуацию, расходились по домам.

В наступившей тишине Карина обернулась к Марине, ее глаза горели холодным гневом.

— Из дома, пока замуж не выйдешь, — ни шагу! — выкрикнула она, и в голосе ее не было места для возражений.

Как это ни парадоксально, в глубине души жена Виктора поверила Некрасу. Слишком уж независимой и своенравной стала Марина в последнее время — требовала денег, свободы выбора жениха. Но нет, она, Карина, не позволит, чтобы семья осталась без положенных пятидесяти серебряных. Не видать расцветшей, похорошевшей, ставшей самой завидной невестой в округе Марины, ни нелюдимому охотнику, ни бедному Некрасу. Голытьба в родственниках ей была не нужна.

Накинув на плечи нарядный платок, Карина решительно выбежала на дорогу, ее ум лихорадочно искал выход из ситуации. Стоило поторопить сваху с тем престарелым женихом из города.

И тут ее путь преградил незнакомый, хорошо одетый мужчина в городской одежде.

— Добрый день, — вежливо обратился он, приподняв шляпу. — Не подскажете, где проживает семья Соколовых? Мне указали на этот дом.

— Да, это я и есть хозяйка семьи Соколовых, — раздраженно бросила Карина, окидывая незнакомца оценивающим взглядом. — А что случилось?

— Добрый день, меня зовут Барсуков Борис Борисович, и я приехал от господина Каручергина с грустной вестью…

Едва за соседками захлопнулась калитка, Марина метнулась к окну. Она видела, как Карина, вся взъерошенная и алая от гнева, накинула платок и решительно вышла за ворота — вероятно, чтобы поторопить сваху.

И тут к ней, едва она сделала несколько шагов, подошёл незнакомец. Высокий, в приличной одежде. Он выглядел так чужеродно на их пыльной деревенской улице, что у Марины похолодело внутри.

Она не слышала ни слова, лишь наблюдала за немой пантомимой. Мужчина что-то сказал, и Карина застыла как вкопанная. Потом он протянул ей тёмную сумку и конверт. Рука Карины механически приняла их. И тут же женщина, словно подкошенная, шатнулась и ухватилась за плетень, чтобы не упасть. Её лицо, ещё секунду назад пылавшее негодованием, стало серым, восковым.

Незнакомец что-то добавил, коротко, сухо кивнул и, развернувшись, быстрым шагом удалился, оставив Карину одну посреди улицы, прижимающую к груди зловещие дары.

Марина, не в силах сдержать нахлынувшую тревогу, выскочила из дома. Пыль на дороге, взметнувшаяся из-под ее ног, медленно оседала, возвращаясь в своё привычное, унылое состояние, но в воздухе висело нечто тяжелее пыли — предчувствие беды.

— Карина! Кто это был? Что случилось? — испуганно выдохнула девушка, подбегая к невестке, которая стояла посреди улицы, словно подраненная птица.

Та медленно подняла на Марину взгляд. Ее глаза, обычно такие колючие и живые, были пустыми и бездонными, как два озерца в пасмурный день. В них не читалось ни злости, ни раздражения — лишь ледяное, оцепеневшее отсутствие.

— Никто, — глухо, почти сипло, буркнула она и, оттолкнув Марину, с неожиданной резкостью выпрямила спину. Она поправила сбившийся платок, сунула злополучное письмо вглубь сумки и, не оборачиваясь, медленно пошла в сторону центра деревни.

Марина смотрела вслед уходившей невестки, и сердце её сжималось в тисках беспомощности и страха. Первым, горячим, почти физическим порывом было — броситься бежать. Бежать без оглядки к Егору, в спасительную чащу леса, выложить ему всё, умолять поторопиться, пока не случилось непоправимое.

Но едва она сделала неосторожный шаг на просёлочную дорогу, как почувствовала на себе тяжёлые, прилипчивые взгляды. Напротив, из-за калитки, словно стервятник, не скрывая любопытства, уставилась соседка. А из дома наискосок, с мрачным взглядом вышел Некрас. Его молчаливая, упрямая фигура была красноречивее любых слов.

— Следят, — горько усмехнулась про себя Марина, ощущая, как невидимые сети медленно, но верно сжимаются вокруг неё. Она развернулась и, сгорая от стыда и бессилия, побрела обратно в дом.

Карины не было долго, мучительно долго. Она вернулась затемно, когда за окнами давно стояла густая, непроглядная темень, а Тамара, забрав выпечку и оставив деньги, уже успела уйти.

— Ты где была? У свахи? В город ездила? — Марина, словно тень, возникла перед ней в сенях, не давая пройти в комнату. Её голос дрожал от напряжения.

Невестка остановилась. От неё пахло дорожной пылью и чужим, городским воздухом.

— Да, была в городе, — коротко и сухо отрезала она. — Разбери сумку. Мясо, молоко, масло — убери в холод. С утра наготовь наваристого супу, той лапши с твоим ароматным соусом да грибами, сладостей — побольше. У нас завтра будут гости.

В её голосе звучала не привычная повелительность, а какая-то лихорадочная, неестественная деловитость, которая пугала куда сильнее.

— Карина, да что случилось? — Марина в отчаянии схватила её за рукав. — Кто был тот мужчина?

Та лишь усмехнулась — коротко, беззвучно и как-то по-новому, страшно. Легко отпихнула золовку, словно смахивая назойливую мошку.

— Какие гости? — почти крикнула ей вслед Марина, но в ответ лишь услышала щелчок захлопнувшейся двери.

Утром Марина устроила забастовку, она приготовила лишь кашу и то только для детей.

Карина, увидев, что золовка не собирается готовить, лишь усмехнулась.

— Ничего, куплю готовое. Из дома не выходи! — прошипела невестка, закрывая дверь в свою комнату. Она поправила яркий платок и вышла на улицу.

— Вы поссорились? — тихо спросил Сеня, его маленькая ладонь доверчиво легла на руку сестры.

— Нет, родной, всё хорошо, — соврала Марина, сжимая детские пальцы. — Пока прохладно, идите полоть на огород. Я скоро присоединюсь, только посуду перемою.

Едва дети скрылись за дверью, её смирение испарилось. Взгляд упал на хлипкий замок двери в комнату брата. Решение созрело мгновенно, вытеснив все страхи. Схватив тяжёлое полено, она с одного удара выбила замок. Дверь со скрипом распахнулась.