Женщина зло рассмеялась. Она знала небольшой секрет этой семейки, ей давно удалось незаметно распечатать письмо, что Виктор должен отвезти в богатый дом. Поэтому нужно торопиться и выдать Маринку до его возвращения замуж. И да, лишь из-за этого секрета хитрая Карина всё ещё терпела свалившиеся на её голову невзгоды и оставалась рядом с неудачником Виктором.

Маленькая семья не знала о коварных планах жены старшего брата и с удовольствием ужинала на свежем воздухе.

— Ох, как хорошо, как сытно, — поглаживая живот, Виктор смотрел на брата и сестёр осоловелым взглядом.

— Арсению сегодня удалось поймать несколько мелких рыбёшек, он большой молодец, старается для семьи, для дома, — Марина похвалила маленького мальчика и погладила по голове.

Сеня замер с поднятой ложкой. Его впервые кто-то хвалил. От Марины не то что слова ласкового, обычно никакого не дождаться. А тут похвалила и погладила. По детскому телу растекалось новое, неизведанное чувство. Мальчишка не помнил материнских рук и ласки, рос почти сам по себе, брат, когда слово скажет, иногда невестка накричит. Но чтобы ласка?

— Я… я… — мальчик не ожидал, что к горлу подступит комок. — Я ещё наловлю рыбу, завтра же пойду. А утром воды натаскаю, — тонкая рука вновь опустилась на вихрастую макушку. Сене хотелось, чтобы Марина продолжала его гладить, не убирала ладонь. А ещё ему хотелось, чтобы она обняла его просто так, как это делают другие женщины на улице. Он часто завидовал мальчишкам, которым матери пихали в руку кусок хлеба, гладили по волосам, а иногда и целовали в макушку.

Сеня, видя эти сцены любви, всегда хмурился, давился завистью и начинал пакостить тем, кому доставалась материнская ласка. Бывало, толкнёт, ударит или отберёт игрушку. За это ему доставалось от Виктора или Карины. Он размазывал слёзы по щекам, обзывал в душе родных дураками и прятался где-нибудь в кустах.

— Кхм, — Виктор не нашёл в себе сил похвалить брата, но произнёс: — Наконец-то за ум берётся. Я в его возрасте в лес за хворостом бегал.

— И я пойду! — тут же отозвался Сеня.

— Если только со мной, — Аля, облизала ложку и положила в тарелку. — Марина, ты устала сегодня, давай я помою посуду?

Девочка с надеждой посмотрела на старшую сестру, ей, как и брату, хотелось похвалы, но не могла же она хвастаться, что сегодня сделала больше дел, чем когда-либо.

Марина кивнула.

— Спасибо тебе Алевтина, ты сегодня много помогала по дому, — она протянула руку и погладила Алю по плечу.

— Раз так, то завтра возьму вас всех в лес за хворостом, — Виктор посмотрел сестру, от её улыбки и самому хотелось улыбаться. — Сходим за хворостом, а вечером все помоемся с новым мылом.

Во дворе раздался тихий детский смех.

Вечером Марина ложилась спать с надеждой. Сжимая в кулаке камень, она всеми силами желала попасть домой. Но чуда не случилось, второй раз магического перемещения не произошло.

Ранним утром раскричались громкоголосые петухи, не давая спать.

— Как же жаль, — поджав губы, чтобы не расплакаться, она отправилась к умывальнику. — Если сегодня будем все мыться, то утром стоило бы устроить стирку. Вонючее одеяло замочить, да и у детей — постельное, — тихо под нос бубнила Марина. — Эх, жаль, что вместо банок не прихватила старые вещи. Бабушка в один из углов составляла коробки со словами: «вещи хорошие, могут пригодиться. Вот это одеяло, да ему сносу нет. Верблюжье!» Сейчас бы это одеяло сюда.

Марина вытерла лицо, после умывания холодной водой пропало последнее желание вернуться в постель. Она вновь окинула взглядом бедняцкую обстановку и подумала, что было бы неплохо навести тут уют, мебель поставить, стены побелить, но тут же себя одёрнула, понимая, что жизни в этой семье ей не даст Карина.

«Лучше буду наводить уют в своём доме, когда выйду замуж» — подумала Марина, поднимая кастрюлю. Ей нужно было успеть приготовить сытный завтрак, пока не проснулась невестка и не начала ныть, что крупу взяла, яйца. Тогда точно не удастся поесть. Придётся жевать крапиву.

Всё, что можно было приготовить — это кашу без молока. Второй раз лучше не брать сливочное масло. Каша на воде и с солью. Выбор пал на пшеничную. Гречки уж совсем было мало, на всех не хватит.

Примерно через час поднялся Виктор, за ним потянулись зевающие дети. Натянув улыбку на лицо, Марина радостным голосом пригласила всех завтракать:

— Виктор, каша настоялась, ароматная, рассыпчатая, даст тебе сил на весь день, — накладывая в тарелку кашу, расписывала Марина. — Скорее умывайтесь и за стол. А где же Карина? Остывшая каша будет не такой вкусной.

— Спит Карина, не захотела вставать, — сухо ответил брат, присаживаясь за стол. — Погода хорошая стоит самое то поле засеивать, а то пойдут дожди…

— Виктор, вижу у тебя настроение не очень хорошее. Нужно немного его приподнять. Алька, ну-ка, сбегай до колодца, принеси масла сливочного, брату. С кашей самое оно. Сил придаст душевных и физических.

Сестрёнка тут же сорвалась с места, они с Сеней очень любили масло, могли и без хлеба есть, да только никто не давал.

— Подожди, Марина, но Карина запретила…

— Виктор, мы же не весь кусок возьмём, а только по капельке, пожалуйста, — жалостливо попросила старшая сестра.

— Хорошо, но только по тонкому кусочку, — сдался молодой человек.

Его жизнь, как старшего в семье была не самой радужной. Мужчине приходилось постоянно балансировать между тем, как угодить Карине и тем, каким образом добыть денег на пропитание большой семьи. Он любил красивую жену, всё ещё надеялся разбогатеть, но, когда видел худющую Маринку и грустных Алю с Сеней, мучился угрызениями совести. А иногда в его голове проскальзывали крамольные мысли: «Вот бы всё оставить и сбежать! Почему брат и сёстры свалились на мои плечи? Я сам ещё молод, а живу словно старик. Вот бы их совсем не было». Но такие мысли были редки, появлялись, лишь когда он сильно ссорился с женой или голодный приходил с работы, а на столе было пусто.

Получив по маленькому кусочку сливочного масла, дети с радостью смешали его с кашей. Марина же специально не стала добавлять масло в кастрюлю.

— Карина бы не одобрила, — ответила та, видя вопросительный взгляд брата. И такие честные глаза, без капли иронии, что Виктор поверил.

— Нет, положи и ей масла. Она не злая, просто бережёт запасы. Сегодня можно, скажу, что я разрешил.

Сестра кивнула и кинула в кастрюлю маленький кусочек.

— Марина, ты как очнулась от болезни, стала вкуснее готовить, — улыбаясь, похвалил Сеня. — Виктор, а давай готовить будет только Марина? Карина ужасную пакость варит, будто землю с червяками ешь. Фу-у…

— Арсений! Побольше уважения моей жене, — нахмурился Виктор. — Но в чём-то ты прав. Марина стала вкусно готовить.

— Тогда я останусь дома? Постираю вещи, сбегаю, куплю муки, мыла, раскатаю тесто и нарежу тонкой лапши, отварю её, смешаю с зеленью…

— Ты опять зубы брату заговариваешь? Денег и денег ей подавай. Лапши захотелось, — из дома вышла недовольная Карина и, не умываясь, уселась за стол. — Ах, да вы совсем ошалели? Виктор! — громкий визг заставил мужчину поморщиться. — Опять эта лиса тебя обвила вокруг пальца, масло стащила?

— Карина, успокойся, хватит соседей радовать сплетнями. Я сам решил достать масла, ешь скорее.

— Ах так! Уже моё слово даже в этом деле неважно? Тогда, я есть не буду! Одна начну экономить! Деньги на муку? Да вот, возьмите, забирайте!

Её ладонь исчезла в кармане платья, через мгновение по столешнице катились три тусклые монетки.

— Сколько муки на них можно купить? — Марине было чихать на истерику невестки, она понимала, что нужно накормить семью, а брат-неваляшка ещё повернётся в её сторону.

— Не уверен, что много, — пожал тот плечами.

— Карина, добавь, а то я лапшу не смогу сделать. Брат без сил упадёт в поле, соседи на тебя же косо посмотрят.

— Да что ты всё соседями стращаешь? — закричала Карина, но на столешницу опустились ещё пять монет. — Два килограмма муки, кусок мыла возьмёшь, на неделю хватит.