2

Наш адвокат, мистер Плимсолл, окончательно захлебнулся в пафосе леди Барбары. Его последняя попытка оспорить «показания про напуганных овечек» прозвучала так жалко, что одна из присяжных, леди в шляпке с миниатюрным паровым вентилятором, откровенно зевнула. Казалось, исход дела предрешен. В зале витало ожидание скорого и неизбежного вердикта.

Стив сидел, уставившись в стол. Дрожь в его коленях перешла в мелкую, почти незаметную вибрацию всего тела. От него исходил такой жар, что дерево стола начало потихоньку темнеть, а я, сидя рядом, чувствовала, будто поджариваюсь у камина. Он пытался дышать глубже, но каждый вдох срывался на хрип, и в тишине зала это звучало зловеще. На висках проступил пот, который мгновенно испарялся, окутывая его голову легким, дымчатым ореолом. Стабилизатор Энни боролся из последних сил, но психологическое давление было слишком велико. Стив был на грани.

Леди Барбари, удовлетворенно наблюдала за этой картиной, сложила руки на груди. Ее взгляд говорил: «Смотрите. Смотрите все на этого монстра. Разве такой может быть хозяином титулов и капитала Флэймурнов?»

И в этот момент я поняла – дальше отступать некуда. Если мы сейчас проиграем, нас просто сотрут в порошок. Юридические уловки и попытки играть по их правилам провалились. Оставался только один – наш – вариант. Отчаянный, безрассудный и единственно возможный.

Я поднялась с места. Стул с грохотом отъехал назад, и этот звук прозвучал в тишине зала громче любого выстрела.

— Ваша честь! — мой голос, чистый и уверенный, разрезал спертый воздух. Все головы повернулись ко мне. Судья Аргилл медленно поднял на меня свои линзы, выражая крайнее недоумение таким нарушением протокола.

— Миссис Флеймурн, у вас есть вопрос к свидетелю? — скрипуче спросил он.

— Нет, ваша честь. У меня есть предложение ко всему суду, — заявила я, обводя взглядом присяжных, чиновников и, наконец, останавливаясь на самом главном — на нашей драгоценной страдающей тетушке Барбари.

Леди ответила мне ледяным изумлением, смешанным с ненавистью.

— Все эти показания, все эти… сказки про овечек, рев дракона и тени, — я позволила себе легкую, уничижительную улыбку, — они весьма странны и удивительны. Тем более для суда. Но не находит ли суд и уважаемые присяжные странным, что монстра видят все, кроме тех, кто проживает с лордом Флэймурном в одном доме? Более того, простите, лорд Аргилл, я, супруга лорда Флэймурна, не просто проживаю рядом, но и… регулярно делю с ним постель. И я ни разу не увидела того чудовища, которое в нем увидели свидетели. Отчего? Не странно ли это? Да, мой муж не идеал! Но у него есть сила рода Флэймурн, и он управляет этой силой как глава рода не по завещанию, а по праву крови!

— Ваши слова замечательны и демонстрируют ваши лучшие качества, мадам, — сухо ответил судья, изучая меня в монокль. — Однако не могли бы вы представить… ммм… более существенные доказательства?

— Отчего-то для глупых слухов вам доказательств не требовалось! — заявила я. — Но как раз мы МОЖЕМ предоставить доказательства! Прямо здесь. Прямо сейчас.

В зале повисло ошеломленное молчание, а затем взорвалось гулким перешептыванием. Кто-то ахнул. Тетушка Барбари вскочила.

— Ваша честь! Это неслыханная дерзость! Провокация! — заверещала она.

Но судья Аргилл, казалось, заинтересовался. Одна из его линз щелкнула, увеличиваясь.

— Продемонстрировать? Что именно вы имеете в виду, миссис Флеймурн? — в его голосе прозвучала неподдельная любопытство ученого, получившего шанс присутствовать при редком эксперименте.

— Лорд Флеймурн обладает способностью к пирокинезу, — сказала я, выбирая слова тщательно и обдуманно. — До недавнего времени этот дар был для него проклятием. Но теперь он научился его направлять. Не подавлять, а направлять. С ювелирной точностью. Я предлагаю простое испытание. Дайте ему объект. И он докажет всем вам, что он – не буйное бедствие, а мастер своего дела. Он вменяем и здоров!

Я вынула из складок платья небольшой латунный шар, размером с яблоко. Я принесла его с собой, надеясь на этот шанс. Я поставила шар на пол в центре зала, на специально расчищенное место.

— Задача, — объявила я, — не уничтожить его. А аккуратно, с филигранной точностью, расплавить, не повредив мрамор пола. Сможет ли это сделать безумец? Сможет ли это сделать неуправляемая сила? Нет. Это под силу только высочайшему контролю и ясному разуму.

Стив смотрел на меня, и в его глазах читался чистый, животный ужас. Он качнул головой, почти незаметно. «Нет, я не могу, при всех…»

Я подошла к нему, игнорируя осуждающие взгляды. Я наклонилась к самому его уху, и мой шепот был слышен только ему.

— Забудь про них, — прошептала я. — Всех. Смотри на меня. Мы просто в нашем парке. Помнишь? Ты просто направляешь силу. Ты – дракон. И это – твоя сила. А я – твоя жена. И я верю в тебя. Доверься себе.

Я сжала его ладонь — горячую, почти огненную. Стив ответил на мое пожатие сильно и решительно.

Медленно поднял голову и посмотрел на шар, лежащий на полу. В его глазах что-то переменилось. Исчез страх. Появилась та самая сосредоточенность, которую я видела в парке. Суд замер в ожидании. На кону была уже не опека, а нечто большее. Его достоинство. И наша общая судьба.

3

В зале воцарилась тишина, столь глубокая, что становилось слышно шипение газовых рожков и мерный скрежет шестеренок в стенах. Все замерли, затаив дыхание. Леди Барбари застыла, приоткрыв рот и забыв поднести платок к глазам. И в ее взгляде так явно а читалось яростное нежелание верить в то, что происходит. Судья Аргилл наклонился вперед, и его башня из линз издала тихий щелчок, фокусируясь на Стиве.

Стив медленно поднялся. Его движения были, конечно, неловкими и немного скованными — и правда неловким станешь, когда на тебя столько народа пялится, даже не скрывая любопытства! Но я не чувствовала в нем прежней паники. Он вполне уверенно сделал несколько шагов, отделявших его от латунного шара, и остановился. Его взгляд был прикован к металлической сфере. Он не смотрел на присяжных, на тетку, на судью. Он смотрел только на цель.

Закрыл глаза. Глубокий, медленный вдох.

Воздух вокруг него заколебался, затрепетал, но на этот раз не от хаотичного жара, а от концентрации энергии. От его фигуры стало исходить слабое золотистое свечение.

— Он сейчас взорвется, дорогой, ты видишь? — восхищенно пискнул кто-то из дам, даже не потрудившись принизить голос.

Но Стив не взрывался. Он открыл глаза. Глаза его превратились в два огненных янтарных драконьих глаза, кожа на лице потрескалась, выпуская ровный драконий огонь. Он поднял руку, но не сжал ее в кулак. Его ладонь была раскрыта, как у дирижера, готового дать первый самый важный ауфтакт оркестру.

И симфония началась!

Из центра его ладони вырвался не яростный, неуправляемый поток пламени, а тонкий, сконцентрированный луч. Он был не алого, а ослепительно белого цвета, с голубоватым ядром, и гудел низким, ровным, мощным звуком, похожим на работу гигантского парового котла. Этот луч был похож на световой скальпель.

Он коснулся латунного шара не сразу. Стив медленно, с невероятной точностью, повел лучом по его поверхности. Металл там, где касался свет, не взрывался и не брызгался. Он просто… плавился. Тек, как густой мед, образуя ровные, блестящие наплывы. От шара пополз густой, сладковатый запах раскаленного металла.

Стив водил лучом с ювелирной точностью. Он не просто плавил шар – он придавал ему форму. Сначала шар сплющился в лепешку, затем Стив начал вытягивать из него тонкую, изящную нить, закручивая ее в спираль. Потом луч сместился, создавая рядом еще одну. Это было завораживающе. Это было… красиво. Из разрушительного пламени он создавал невиданную утонченность.

Ни одна искра не упала на пол. Ни один сантиметр мрамора не пострадал. Все колоссальное тепло и энергия были сфокусированы исключительно на куске металла. Луч гудел, Стив стоял недвижимо, его лицо было маской предельной концентрации, на лбу выступили капли пота, тут же испаряющиеся в легкий парок.