– Мони умная, но она не понимает наших правил, Чен. Восток ей чужой, как и уровень жестокости моего отца.

– Возможно, – кивнул он. – Но, может, именно поэтому ее план и сработает.

– Почему?

– Потому что она видит то, что мы уже не замечаем. Мы слишком застряли в страхе перед дядей Лео и в плену восточных традиций.

Я хотел возразить. Хотел сказать, что наши страхи выросли не из пустоты, а из крови, пролитой за поколения. Что тени здесь – не иллюзия, а реальность.

Но следующие его слова оборвали меня.

– Подумай сам, Лэй. Сегодня она встала прямо с лезвием у горла. И при этом взяла ситуацию в свои руки так, как не каждый опытный лидер Востока осмелился бы. Все боятся дядю Лео. Даже тебя. А она заставила вас обоих пойти на уступки. Без усилий.

Дак кивнул:

– Это не просто храбрость. Это будущая Хозяйка Горы.

Чен пожал плечами:

– Вынужден согласиться с братом. Она не просто живет в тени наших обычаев. Она уже вписывает в них свое имя. Давай просто… доверимся ей.

Его слова повисли между нами, как звон в ушах после выстрела.

Сердце сжалось от боли.

Конечно, я понимал, что Мони действительно проявила твердость. Она заставила и моего отца, и меня прийти к соглашению, в момент, когда все могло обернуться кровавой бойней прямо у порога моего детства.

Но…

А если это любовь?

Может, она делает человека неадекватным?

Заставляет думать как идиот?

Превращает даже самого разумного в чертовски глупого?

Потому что прямо сейчас мне нужно было только одно, чтобы она была жива, рядом, в моих объятиях.

Мне было плевать, насколько смелой она была.

Насколько доказала, что достойна быть лидером.

Мне было плевать.

Ни черта из этого не имело значения.

Отец угрожал ее жизни. И даже сейчас она по-прежнему далеко от меня – рядом с ним.

Я должен вернуть ее. Забрать. Оберечь. Увезти подальше от его заточенного клинка.

Отец… пожалуйста… не убивай ее, как убил Шанель. Я все понял. Прошу… это моя жизнь… мое счастье… и Мони…

Я с трудом проглотил ком в горле.

Мони не заслужила стать мишенью твоих угроз. Она… она лучше нас.

Меня выдернул из мыслей голос Чена:

– Финальная битва важна для дяди Лео. Он не станет портить то, к чему так долго шел.

– То есть… ты думаешь, мне стоит сдержать обещание и отпустить его, если Мони окажется в безопасности?

– Ты обязан сдержать его, Лэй.

– Я никогда не прощу его за то, что он угрожал ее жизни.

– И не нужно, – спокойно ответил Чен. – Оставь эту злость до боя. Выплесни ее там.

Он выдохнул, долго и устало:

– Как только сегодняшний день закончится… останется всего два. Ему незачем срывать сделку. Вся кровь прольется на арене.

– Надеюсь, ты прав, – я не отрывал взгляда от машины впереди. – Просто… мне страшно. Я не хочу, чтобы она снова стала пешкой в его игре. Мысли о том, что она может пострадать из-за решений, которые я не могу контролировать… сводят меня с ума.

Ху откашлялся:

– Дело не только в контроле, Лэй. Дело в доверии.

Я повернулся и посмотрел на него.

Он продолжил:

– Доверяй силе Моник. Ее способности стоять рядом с тобой. Не за тобой.

Я сжал губы.

Ху пожал плечами:

– Ты ее любишь. Хочешь защитить. Но защита, это не только охрана. Это еще и доверие к ее решениям. Даже если они пугают тебя.

Повисла тишина. Я переваривал его слова.

А если они правы?

Если мой страх и желание уберечь Мони мешают мне мыслить здраво?

Будто услышав мои мысли, Дак заговорил:

– Моник стоит отдать должное. Она быстро учится, когда дело касается дяди Лео. И тебя.

Я повернулся обратно, вновь уставился на машину впереди.

И вспомнил, что она сказала мне до того, как ушла с отцом.

– Я в порядке. Просто… доверься мне, Лэй. Все будет хорошо.

Я сжал кулаки, заставляя себя сохранять спокойствие.

Доверие…

Одно короткое слово, но сколько в нем веса.

Могу ли я доверить ей человека, который выковал меня железом и огнем? Который ни разу не колебался перед насилием или смертью, когда хотел преподать урок?

Черт бы тебя побрал, Мони. Я постараюсь. Клянусь Богом… просто…

Меня пробрала холодная дрожь.

Я не могу тебя потерять. Не могу… но… я доверюсь тебе.

Руки подрагивали, пока я пытался принять эту новую мысль. Новый путь.

Могу ли я доверить Мони все это? Что ж… с такой-то легкостью она управляется со мной… и с моими людьми…

Я глубоко вздохнул.

Ладно... Я тебе доверюсь. Может быть... Ты справишься...

Все это время в голове крутилась только одна мысль, чего он там нашептывает Мони? Какую ложь, какие манипуляции он плетет вокруг нее, как паутину.

Но теперь, когда слова других повисли в воздухе, в сознании начала прорастать новая мысль.

А что, если вся суть этого разговора, не в том, что отец навязывает Мони, а в том, что она вкладывает в него?

Черт... Ты что, и с ним можешь заговорить по-человечески, Мони? Ты же как-то умудряешься усмирить меня...

А вдруг она сейчас вовсе не пассивно глотает угрозы или планы отца... А дерзко, уверенно оспаривает их?

Было нелегко, но... я начал видеть Мони не просто жертвой, пойманной в сети темных интриг моего отца, а переговорщицей – сильной, хитрой, умеющей обернуть свою позицию в инструмент влияния.

Господи, прошу... Пусть так.

Может, она уже сеет в голове отца сомнения, расшатывает его иллюзию контроля... Или, черт возьми, она сама диктует правила, ясно давая понять, что пешкой ей не быть.

Я провел дрожащими пальцами по волосам.

Это вполне может быть правдой... В конце концов, была причина, по которой он хотел сделать ее Хозяйкой Горы. Он никогда не выбрал бы слабую женщину.

И я знал точно, в Мони не было ничего слабого.

Эти мысли вызывали во мне целый вихрь чувств, гордость за ее смелость и ум, вперемешку с уколом вины за то, что хоть на секунду сомневался в ее силе.

Она договаривается с ним... Да... Я должен в это верить...

Я сидел, переваривая этот сдвиг в сознании. Признавать такое было тяжело, но я вдруг понял, возможно, моя роль тоже должна измениться.

Плечи сжались от напряжения.

Да, я был чертовски готов защищать ее... но поддерживать, когда она идет по краю, по настоящей мине, это совсем другое. И с этим мне было трудно.

Мне… придется довериться ей.

И это осознание не избавило меня от страха – нет, он все еще таился где-то на задворках сознания, но изменило его. Он перестал парализовать, стал прояснять.

Я снова посмотрел на их машину.

Что бы Моник ни говорила моему отцу, я верил в ее ум. В ее сердце.

И зная его… он тоже поверит. Даже если это собьет его с его Грандиозного Плана.

Если она просто вернется ко мне целой… тогда я сдержу свое слово.

Черт.

А потом, что бы ни случилось, мы справимся вместе.

– Ладно, – я проглотил страх. – Если Мони выйдет из машины и окажется на безопасном расстоянии…

– Да? – спросил Чен.

– Тогда откройте ворота и отпустите моего отца.

– Понял, Хозяин Горы, – выдохнул Чен. – Все получится. Моник скоро вернется к тебе. Дядя Лео уйдет с Востока. Все будет хорошо.

Так и должно быть. Без Мони – нет жизни. Я понимаю это все яснее с каждым днем, что провожу рядом с ней.

Наступила тишина, которую нарушал только ровный гул двигателя внедорожника.

Через несколько минут я заметил далеко впереди ворота – главную пограничную точку Востока. Пусть это и не единственный въезд, но только через эти ворота можно было легально попасть на территорию Востока из Парадайз-Сити.

Ну что ж. Посмотрим, можно ли, блядь, доверить этому ублюдку сделать хоть раз в жизни что-то правильно.