– Знаешь, когда я понял, что именно ты должна стать Хозяйкой Горы?

Сердце заныло так, будто в него воткнули нож.

– Н-нет…

– Все эти дни я за тобой наблюдал. Каждый гребаный день я приезжал в Глори один и просто следил. Сначала, как ты идешь с фабрики курятины. Потом, как забираешь сестер из школы. Потом, как отвозишь их обратно, даже не поев. И сразу мчишься переодеваться, чтобы ночью вкалывать в этом ублюдском клубе, где к тебе липнут мужики. А ты стоишь, зубы сжаты, но не сгибаешься. Собираешь чаевые на больных ногах.

Потом, бегом домой. Спишь три часа, максимум четыре. Подрываешься. Готовишь сестрам завтрак. Проверяешь домашку. Собираешь их, везешь в школу. И обратно, снова на фабрику.

Я не знала, что, блядь, сказать.

Я просто смотрела на него в полном шоке.

Ни разу, ни одного раза, я не заметила, что Лео за мной следит. Но я и не могла. Я была слишком уставшей. Слишком, мать его, занятой, сражалась с бесконечными счетами.

Он скрестил руки на груди.

– Я попросил своих сестер найти Хозяйку Горы.

– Тетя Сьюзи и тетя Мин?

– Да. Они обошли весь Восток. Искали, искали… но так и не нашли никого, кто бы им подошел, – лицо Лео немного смягчилось. – Тогда я сказал им поехать в Глори. Посмотреть на тебя.

У меня глаза полезли на лоб.

– Они сказали, что ты им понравилась. Но не были уверены, клюнет ли Лэй. А я знал, клюнет, – Лео утвердительно кивнул. – Лэй – сын своего отца. И пусть он тогда был одержим Шанель, если бы рядом с ним появилась женщина с добротой, что была у его матери… С ее силой, любовью, теплом и тем, что могло бы его по-настоящему исцелить… он бы сразу захотел ее. Даже если сам не понял бы, почему.

Тетушки тоже были в доле…

– Если бы ты приехала на Восток, твой отец тут же попытался бы сунуться следом, – Лео ткнул пальцем в воздух. – А этот ублюдок не имеет права даже ступать сюда.

Я отвернулась.

– Что за мужик трахает других, пока у жены рак? Что за ублюдок бросает старшую дочь, чтобы она пожертвовала своей жизнью, тянула на себе остальных детей?! Чтобы она выматывалась, уставала, жила впроголодь и даже горевать толком не могла?! – голос Лео сорвался на крик. – Это не мужик! Вообще не мужик!!

Меня затрясло.

Он замолчал. Несколько секунд в комнате висела тишина. Потом он заговорил тише, почти спокойно:

– Все, кого я убил в этом году, заслужили смерть.

Эти слова, жесткие, беспощадные, ударили в меня с такой ясностью, что разом смели остатки моих сомнений.

Я снова посмотрела на него, поймала его суровый, прямой взгляд.

– Ты ведь все просчитал. Знал, что если Сноу тронет моих сестер, я мигом рвану в Чайна-таун искать отца. Без колебаний. Я бы стояла у его дома раньше, чем он бы успел подняться по лестнице.

– Всегда на себя все берет. Всегда держит все под контролем. Именно так Цзин тебя описывала, – сказал Лео и грустно улыбнулся. – И ты не подвела, Моник.

– Обед…

– Был запланирован заранее. Столик на двоих мы забронировали за три месяца до того дня.

Значит, ресторан с самого начала ждал нас.

Я тихо выдохнула:

– Деревянный крестик?

– Сонг еще до всей этой мясорубки сказал Чену выдать мне маячок. Это было частью плана. Мы понимали: если хотим, чтобы Лэй начал двигаться, у него должен быть способ меня отследить.

– И тебе нужен был способ, чтобы он встретился со мной.

– И он тоже не подвел.

Я с трудом сглотнула и снова села на край кровати.

– Но как ты понял… что мы влюбимся?

– Цзин была уверена, что ты идеально подходишь Лэю. Она знала нашего сына лучше, чем я… – голос Лео дрогнул. – Я просто верил. В Бога и в свою жену. Больше ни во что.

Одна слеза скатилась по его щеке. Он быстро стер ее рукой.

– Но вот чего я не учел… так это Дака.

В голове загудело от всего, что он только что выложил.

– Я не смог бы убить собственного племянника. Поэтому снова пришлось положиться на Бога… и на то, что мы с Сонгом правильно воспитали своих сыновей, – Лео потер подбородок. – Думаю, если Дак увидит, что Лэй по-настоящему тебя любит, он отступит. Хотя… я почти уверен, что он уже отступил.

– И…

Лео приподнял брови:

– И?

Моя нижняя губа задрожала.

– Ты правда веришь, что твой сын… любит меня?

Он тихо, мрачно рассмеялся:

– Моник, в тот момент, когда он надел на тебя наручники, я понял, что он влюблен.

– Ты… ты знал про наручники?

– У меня глаза повсюду, – спокойно сказал Лео.

Я взяла фотоальбом и прижала к груди.

– Можно я его оставлю?

– Теперь он твой и Лэя. Расскажи моим внукам об их бабушках. Пусть это будет история любви, без осуждения, без границ. Пусть станет легендой.

Горло сжалось от нахлынувшей грусти.

И тут вдруг в коридоре раздались тяжелые шаги.

В комнату стремительно вошел Сонг, его массивная фигура заполнила собой почти все пространство.

– Лэй все понял, – быстро сказал он.

Лео лишь покачал головой:

– Я так и думал. После вчерашнего Лэй всегда будет знать, где Моник… и следить, чтобы она была рядом.

Я не знала, говорит ли Лео о том, что Лэй ввел меня в дела Востока… или он уже знает, что я лишила его сына девственности.

Сонг продолжил:

– Мы заперли их в туннеле, но они уже поняли, где мы. Долго не продержим.

– Хотелось бы чуть больше времени с дочерью, – с усталостью выдохнул Лео. – А пресса? Они прибыли?

– Ждут в столовой. Готовы к фотосессии.

Лео взглянул на часы:

– Тогда идем. Времени у нас мало. Надеюсь, фотографы успеют снять только, как я пью чай с Моник, а не внезапную драку между мной и моим сыном.

Важность чая

Моник

После всего дерьма, что наговорил мне Лео, моя голова чуть не сварилась, давление росло и росло, пока не начало угрожающе подниматься, готовое взорваться от переизбытка новой информации и внезапного прозрения.

Мысли жужжали в бесконечном цикле, заевшие на одном месте и не способные заткнуться.

Мама дружила с Цзин? Тетки все это время следили за мной, вместе с Сонгом и Лео?

Обрывки мыслей метались в голове, сталкивались, перекрывали друг друга. Шум в голове был оглушающим, настолько, что я уже не слышала ничего другого.

И, как вишенка на торте, Лео фактически подтвердил, что я родственница Ромео и Шанель.

А теперь Лэй уже был в пути, и, честно говоря... я сама не знала, хочу ли, чтобы время с Лео закончилось.

Блядь. Этот день просто ебанутый.

Мы сломя голову мчались по первому пролету лестницы, и все, что я могла, это изо всех сил пытаться не отставать от Сонга и Лео, прижимая альбом с фотографиями к груди.

Рядом со мной Лео сузил глаза, раздраженно пробурчав:

– Это ни в какие ворота. Я хотел провести с тобой больше времени, Моник.

– Ну... после всех бомб, что ты взорвал у меня в голове, я тоже хотела бы больше времени.

– Хммм, – кивнул Лео. – Тогда, может, нам стоит перейти к плану Б, брат.

Впереди Сонг оглянулся через плечо:

– Мы не будем похищать Моник.

Я моргнула.

– Чего?

Лео продолжал говорить с Сонгом:

– Мы вернем ее завтра вечером. Не позже. Этого времени мне хватит, чтобы научить ее всему и все показать.

В голосе Сонга звучало раздражение:

– Мы уже проголосовали против плана Б. Наши сестры этого не одобрят, и я тоже.

Лео закатил глаза, что выглядело особенно странно на его мрачной, слегка психопатичной физиономии:

– Вы трое никогда не видите всей картины.

Я отступила на шаг:

– Никто меня не похищает.

Он посмотрел на меня:

– Но ты должна разобраться в политике Дворца и во всех тонкостях Востока.

– Окей… ну, пришли мне все по почте.