Ответ

Моник

Ошеломленная, я лежала, прижавшись к Лэю, укрытая его успокаивающими объятиями, и все это время пыталась найти ответ. Возможность, которую он мне предложил – переехать во дворец вместе с сестрами после битвы, была словно луч надежды, но вместе с ним пришли и тени неуверенности и тревога.

Нет. В смысле… он правда только что это предложил?

Я уставилась на безмятежно-голубой потолок над нами и вдруг поняла, что выбор, который мне предстоит сделать, повлияет не только на мое будущее, но и на будущее моих сестер.

Так что теперь, броситься с Лэем в неизвестность? Или все-таки взять время, чтобы как следует все обдумать и подготовиться к тому, что может нас ждать, меня и моих сестер?

Дворец, с его древними стенами и раскидистыми садами, был не просто местом, где можно жить. Он был всем миром Лэя, и этот мир кардинально отличался от того, в котором жила я.

Что, блять, я буду тут делать на Востоке?

Прошел всего один день, а я уже была в панике и чувствовала себя на пределе.

Но… я хотела быть с ним. Хотела настолько сильно, что, наверное, действительно могла бы переехать в этот чертовски огромный дворец и пережить все дерьмо, что может навалиться, только бы продолжать его любить.

Однако тихий голосок внутри меня предостерегал от импульсивности и напоминал мне подходить к этому делу со всей осторожностью. На кону было не только мое будущее, но и будущее моих сестер. Переход к жизни на Востоке, в самом сердце королевства Лэя, был полон неизвестности и трудностей.

Хватит ли одной любви, чтобы справиться со всем этим?

Голос Лэя нарушил тишину:

– Ты услышала, что я сказал?

Я отвела взгляд от потолка и снова посмотрела на него:

– Переехать во дворец? – переспросила я.

– Да. Ты и твои сестры.

Это было последнее, что я ожидала услышать от Лэя после секса. Но вот мы здесь, снова шагаем по неизведанной территории.

– Ты не шутишь? – слова сорвались с губ прежде, чем я успела их остановить.

– Абсолютно серьезен, – ответил он.

У меня закружилась голова.

– Но… дворец? Твой дворец? Это слишком быстро… и…

– Прошло не так много времени, но ты уже стала важной частью моей жизни.

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце:

– Мы не готовы жить вместе…

– Говори за себя. Я готов заселить тебя тут, хоть сегодня ночью. Черт, если согласишься, я хоть завтра утром сделаю тебя своей Хозяйкой Горы.

Я заморгала.

Голос Лэя стал мягче:

– Я не уверен, что значит по-настоящему влюбиться… но я влюбляюсь в тебя. Это я знаю точно.

Его признание повисло в воздухе между нами.

У меня кружилась голова.

– Лэй, – неуверенно начала я. – Мы недостаточно долго знакомы.

Он смотрел прямо на меня:

– Разве время определяет, насколько глубокая может быть связь?

– Нет, но… у нас все сложно.

– Значит, будем разбираться вместе.

– Это не так просто, – слова вырвались быстро, будто сами собой. – Есть и другие вещи, которые нужно учитывать…

– Какие?

– Мои сестры.

– Я хочу, чтобы они тоже переехали.

– Переезд моих сестер из Глори в Парадайз-Сити и без того будет для них большим испытанием. Не говоря уже о том, что им придется привыкать к Востоку, а это, честно говоря… потребует немало усилий, и от них, и от меня.

– Это справедливо.

– Просто… «Цветок лотоса» – это совсем другой масштаб. Дворец в пятьдесят раз больше всего, где мне когда-либо доводилось жить. Обслуживающий персонал, папарацци… Все это чересчур. Особенно в этом году, когда мы только похоронили отца.

Лэй нахмурился:

– Подожди. Ты сказала "в этом году"?

– Что?

– Звучит так, будто ты отказываешься.

– Так и есть.

– Но ты упомянула год.

– Ну… – я пожала плечами. – Разве это не логично? Прежде чем даже подумать о том, чтобы переехать, мы должны хотя бы год побыть настоящей парой.

Он скривился, но быстро стер гримасу, заменив ее нейтральным выражением.

– Год? Это слишком долго.

– Лэй…

Внезапно он поднял руку и коснулся моего лица. Я замерла от неожиданности.

– Я не собираюсь ждать год, чтобы ты ходила по этим коридорам, спала в моей постели каждую ночь и сидела за моим столом – на завтрак, обед и ужин.

– Мы можем делать все это и без переезда…

– Я, блядь, не собираюсь ждать целый год.

Я сжала губы.

– Так трудно поверить, что я влюбился в тебя? Что я хочу, чтобы ты и твои сестры были счастливы и в безопасности рядом со мной?

– Мы оба… влюбляемся. – Даже произнести это было страшно. Я с трудом проглотила подступивший страх, чтобы продолжить: – Но… эта любовь… она еще свежая. Мы только начали. И… есть кое-что еще.

– Что еще?

Я указала на стену, она была пуста, но по светлым следам было видно, что недавно оттуда сняли большие картины.

– Что там висело?

Он даже не посмотрел в ту сторону. Похоже, и так знал, куда я клоню.

– Ты вообще услышал мой вопрос, Лэй?

– Да. Услышал.

– И что там было?

– Картины.

– С кем?

– Мони, не начинай.

– Шанель?

Он скривился, но снова быстро взял себя в руки.

– Вчера утром я их снял.

– Потому что знал, что я приеду?

– Эти картины больше не вернутся на стену. Я собираюсь отправить их на Запад… как только у меня снова будет ее тело.

– Ты так и не ответил на вопрос.

– Да… Я убрал картины с Шанель, потому что знал, что ты приедешь. И пусть я много чего натворил, пока между нами что-то зарождалось, но я не настолько идиот, чтобы оставить ее портреты у себя в спальне, пока ты здесь.

И все равно… я ревновала. Отвела взгляд, ненавидя, как горячие, колючие побеги зависти обвивают живот, тянутся вверх и будто душат изнутри.

Это была горечь.

Неутихающая боль. Грызущая. Царапающая.

Лэй снова положил ладонь мне под подбородок и поднял мое лицо к себе:

– Я же говорил, что мои чувства к ней… Я даже не уверен, были ли они настоящими.

Я изо всех сил старалась не выдать ни единой эмоции. Молилась, чтобы на лице не отразилось ничего. Мне никогда не хотелось быть той женщиной, которая зацикливается на другой. Тем более если той женщины больше нет.

Но… я все равно ревновала.

В глазах Лэя мелькнула тревога:

– Поговори со мной, Мони.

У меня дрогнула нижняя губа:

– Давай просто… закроем эту тему….

– Нет. Скажи, о чем ты думаешь?

Меня накрыла грусть.

– Мне… неловко в этом признаваться. Я чувствую себя глупо.

– Ты никогда не покажешься мне глупой. Особенно если делишься тем, что у тебя на душе, – он тяжело выдохнул. – Поговори со мной. Я этого хочу… для нас.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы мы могли выкладывать все карты на стол. Без страха. Без боязни того, что подумает другой.

– Мне тяжело быть такой.

– Что значит «такой»?

– Лэй… – голос предательски дрогнул. – Дело не только в этой картине. Дело в тебе. В тебе… и Шанель. И в тех тенях, которые, возможно, до сих пор живут в твоем сердце.

Наступила тишина. Густая, как кисель. Хоть ножом режь.

– Я не она, и… – глаза предательски защипало. Это было так неожиданно, что я вдруг поняла, насколько сильно все это время сдерживала себя. Не только от Лэя, но и от самой себя. – Я не хочу быть заменой Шанель. Я не буду. Я достойна. Я… заслуживаю. Я просто… я не ее замена.

Господи… что за чушь я несу? Да и похуй. Это то, что я чувствую.

Он тяжело выдохнул и аккуратно обхватил мое лицо ладонями:

– Мони, ты не чья-то замена.

– Тогда почему иногда я чувствовала себя именно так? Почему казалось, будто я попала в какую-то извращенную версию «Золушки», где мне приходится носить туфли мертвой принцессы?