– Не совсем, – произносит он, шумно выдыхая, и до побелевших костяшек сжимает пальцами подлокотники.

Удивляюсь: с чего вдруг?!

И тут раздается отчетливый шорох.

Звук идет от стола Звягинцева. Точнее, из-под стола.

– А у тебя там… кто? – произношу едва слышно.

Вариант про «мышь» в голове не приживается.

И в общем-то правильно. Мыши женскими голосами не разговаривают.

– Сашка, чёрт, я, кажется, застряла… и юбку порвала… – плаксиво шепчет незнакомка.

ОКСАНА

– Это увлекательный был аттракцион,

Так еще никто не шутил, как я и он.

Он меня шутя посадил в пустой вагон,

Я шутя уехала в поезде ночью…

– Ксюш, это не то, что ты подумала… – произносит Александр, вскидывая вверх руки и удерживая меня взглядом.

Сдуваю челку со лба и, мельком осмотрев кабинет, подхожу к ближайшему из стульев. С ёмким «Хлоп!» опускаю на него всю груду пакетов.

Ох уж эти подарочки!

Впервые в голове мелькает мысль, что у Деда Мороза и грузчика много общего. Оба неподъемные мешки на горбу таскают, бедненькие.

– Звягинцев, если я сейчас хоть что-то подумаю, то Пашке придется звонить в ритуальные услуги и заказывать тебе венок, – говорю серьезно и расстегиваю шубку.

Как же в этом царстве юристов всегда жарко.

– Договорились, Ксюш, я даже оплачу, только не убегай, – согласно кивает Сашка, будто действительно готов на все.

– Не убегу, уговорил. На цирк с конями я всегда готова посмотреть.

Прислушиваюсь к себе и понимаю, что ни капли не кривлю душой. Кидаться бранными словами и уносить ноги, истерически себе что-то надумывая про кобелизм отдельных индивидов, как поступила в первый раз, нет никакого желания.

Разрушить всё легко, особенно если оно едва зародилось и очень хрупкое.

Поступить по-взрослому и разобраться в ситуации, много сложнее.

Ведь глаза видят то, что видят, уши слышат то, что слышат, а уже однажды преданное сердце в красках дорисовывает самый худший вариант развития событий.

И все же Звягинцев заслуживает быть выслушанным. Не только потому, что он мне очень нравится, но и потому что он, кто угодно, но не идиот.

Так тупо подставляться: приглашать меня в офис и параллельно творить дичь, – не в его стиле.

Этот мужчина легко рубит правду-матку в глаза оппонентам и нередко ведет себя жёстко, но только с близкими людьми дает слабину и раскрывается.

Придя к очевидному для знающих его людей выводу, в голове потихоньку складываются паззлы…

– С такой жопой надо было сидеть дома! – раздается из-под стола надрывный шепот, обращенный, судя по всему, к самой себе. Потому что дальше незнакомка говорит уже Звягинцеву. – Сашка, мне послышалось, или там действительно не Бурилов пришел?

– Да, Ринка, не Бурилов. Там моя девушка пришла, – хмыкнув, отвечает Александр.

Глядит исключительно на меня. Будто попробуй он разорвать между нами зрительный контакт, и я тут же исчезну.

Не-а, не исчезну! Не после его такого очаровательного признания!

«Моя девушка» – действует, как хозяйская рука, погладившая по шерстке. Так и хочется зажмуриться и замурлыкать, выгибая спинку.

– Так что чую, мелкая, – продолжает между тем Саша, пока я пытаюсь не растечься перед ним сиропной лужицей, – по жопе получать теперь будешь не только ты, но и я с тобой за компанию.

Новый шорох и следом:

– Упс! Прости! Я сейчас попытаюсь выпутаться, а потом ей всё-всё-всё объясню!

– Буду рад, если сумеешь без мата.

– Знаешь, братиш. Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью! – припечатывает любительница сидеть под столом.

Очередной шох-шкряб завершается вздрагиванием мебели, а до ушей доносится характерный треск рвущейся одежды.

– Пипец, котеночку! – шипит мелкая, или Ринка, как назвал ее Александр. – Даже юбка не выдержала моего натиска красоты!

И тут у меня в мозгах щелкает.

Братиш! Цитаты Фаины Раневской!

Это же вторая сестра Звягинцевых. Кажется, двоюродная. Мне про нее Пашка рассказывал. Она так любит Коко Шанель и Раневскую, что их цитаты по всем соцсетям постит.

Подтвердить или опровергнуть догадку не успеваю. За дверью раздается прям-таки богатырская поступь, потом в дверь коротко дважды ударяют.

Именно ударяют, а не стучат. Потому что полотно аж содрогается и… жалобно скрипнув, распахивается.

– Сань, пигалица моя у тебя? – басовито интересуется дядька… выше двух метров в высоту и чуть меньше в ширину.

«Ой, мамочки!» – присвистываю я мысленно.

Вот это русский богатыр…рище!

Сколько ж ткани, на пошив его костюма пошло? Метров восемь, десять?

А в дверной проем он прямо входит или бочком?

– Нет меня, – шипит «пигалица» из-под стола, явно узнав вошедшего по шагам и басу.

Богатырь же только-только замечает меня.

– Извините, гражданочка, что помешал! Думал, Александр Александрович свободен.

Усмехаюсь и только развожу руками.

– Да вы не стесняйтесь! Я уже попкорн закала.

Похоже, когда родственники Звягинцевых собираются вместе, даже семейка Адамс отдыхает и нервно курит в сторонке.

Одна сестра отжигает пуще другой.

– Да вы оба нам… помешали! – не выдержав, рыкает Сашка и, забросив попытку достать Рину из-под стола, командует. – Иди, Макс, сам свою ненаглядную отсюда вытаскивай.

– Ух-ты, в этот раз не в шкаф полезла? – коротко гогочет Макс.

Звягинцев не комментирует и направляется ко мне. Обнимает и, игнорируя присутствующих, целует в губы.

– Извини за цирк с конями. Вот такие у меня родственники, Ксюш. Но, сама понимаешь, их не выбирают, – шепчет, прислоняясь своим лбом к моему, не размыкая рук.

– А это все? Или я кого-то еще не знаю? – уточняю на всякий случай, задирая голову, чтобы утонуть в зелени его глаз. – Если что, можем после ТЦ в аптеку заехать. Я валерьяночки себе прикуплю.

– А давай я мороженым и чем-нибудь вкусным из кондитерской извинение попрошу? – вжимает в себя плотнее. – Валерьянка же невкусная.

– Хитрый какой, – смеюсь негромко. – Но ладно. Согласна. С тебя то обалденное печенье, что вы Нике покупаете. Они меня с Пашкой как-то угощали. Мне очень понравилось.

– Вообще без проблем!

– Мась, они что там, целуются? – отвлекает от нового поцелуя удивленно-умиленный женский голос.

– Рин, а ты сама разве не видишь? – басовито отвечает ему мужской.

– Вижу, но боялась, что глюки словила.

– Не, это не глюки. Целуются.

– Я в ахуе, Мась!

– Прекрати ругаться матом! Ты же будущая мать, Марина!

– Вот! Во-о-от! Поэтому я от тебя и сбежала к Сашке. Ты меня снова обижаешь! Я даже юбку из-за тебя порвала!

– Из-за меня?

– Ну знаешь, Бурилов! Намекаешь, что я толстая?

– Нет, конечно, булочка моя!

– Смотри мне! И запоминай! Не бывает полных женщин — бывает только тесная одежда!

– Учту!

Не сдержавшись, утыкаюсь Саше в грудь и от души смеюсь. Только когда хохотунчик отпускает, оборачиваюсь к веселой парочке.

Сестра Звягинцевых оказывается ниже меня ростом на полголовы и чуть-чуть покруглее. Одну руку она упирает в бок, а указательным пальчиком другой грозит Богатырю, которому до груди едва достает. И так воинственно при этом на него взирает, что тот на полшажочка отступает.

Смотрится, конечно, бесподобно.

«Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на Слона», – припоминаю крылатую фразу из басни Крылова, а после, дождавшись, когда они снова глянут на нас с Александром, первой представляюсь.

– Здравствуйте! Меня Оксана зовут!

Знакомство с четой Буриловых выходит веселым и запоминающимся. Узнаю, что парочка поженилась всего полгода назад. Ждали, когда Марина закончит университет, юрфак. Её супруг, Максим, тоже юрист. Работает в этой же конторе, что и Александр, только занимается корпоративным правом.

Ну а конфликт, из-за которого Ринка (как зовут девушку все родные) оказалась у Саши под столом, случился по причине беременности девушки.