– А вот не скажи, дорогой мой человек! Первые вкуснее. Сам убедись, – подхожу к нему ближе, перегибаюсь, чтобы стащить еще один светло-желтый тончайший прямоугольник, и подношу к его губам. – Попробуй! Ну, давай!

Он смотрит не на сыр, а исключительно мне в глаза. Я смотрю на него и дышать забываю, так жду, когда он приоткроет рот.

Я ж этого жду, да?

А еще мы стоим близко-близко. Я чувствую жар его большого тела. Он передается моим щекам и мочкам ушей, и по шее стекает вниз…

Саша медлит. Пауза затягивается. Или мне так кажется?

Из-за нехватки кислорода все же делаю новый глубокий вдох, и тут мужчина неспеша размыкает губы. Мгновенно пользуюсь моментом и замираю, пока он, будто издеваясь, тщательно и медленно жует.

– Ну как? Вкусно? – изнываю от нетерпения.

Прищуривается. В уголках глаз появляются маленькие мимические морщинки.

– Вкусно... – наконец соглашается, не пряча чертей, веселящихся в зелени радужек.

– То-то же! – смеюсь, довольная, как слон. Будто суперприз выиграла.

Через пару минут уже втроем сидим за столом и с аппетитом уплетаем пшенную кашу с тыквой. Саша очень вкусно готовит. А затем пьем чай с лимоном. Никуся налегает на морковно-яблочный сок.

Закончив, в три пары рук – маленькая помощница не отстает – прибираем кухню. Попутно пытаю Звягинцева, что ждет нас на прогулке, но он молчит, как партизан. Единственное, что себе позволяет, это выдать:

– Девочки, вам понравится.

Что ж, ладно, поживем – увидим!

Никуська, самостоятельно выкинув коробку из-под сока, ненадолго убегает в свою комнату, но скоро возвращается с Зайцем.

– Папоська, Я-я хосет банан и ябоко, – сообщает серьезно.

– Сделаем.

Пока Саша занимается фруктами, я иду мыть посуду. Возражений не слушаю. Раз он готовил, то уборка на мне. А вот когда буду готовить я, посуда будет на нем.

– Глупо целый час гонять посудомоечную машину ради трех тарелок.

Хмыкает, но соглашается.

Подхожу к мойке и тут возникает маленькая проблема. Губки нигде нет.

– Саш, где новую губку для мытья посуды можно взять? – интересуюсь, осматривая просторную кухню.

– В ящике, Ксюш, – отвечает, оборачиваясь и хитро на меня поглядывая.

– Ага. Только их тут девять, – обвожу места хранения рукой.

– Э-э-э… вообще-то двенадцать, – поправляет он, хлопая ладонью по кухонному островку рядом с собой.

– Еще лучше! И?

– И-и-и… там, где ты стоишь, «холодно». А вот, если пойдешь на восток, будет «теплее».

– На восток теплее? – повторяю за ним и смеюсь, разводя руки в стороны, а потом упираюсь ими в бока.

Он реально решил сыграть со мной в «тепло-холодно»?

– Звягинцев, ты шутишь?

– Не-а, – качает головой и улыбается.

Ника, удобно устроившаяся с зайцем в кресле, потихоньку таскает с блюдечка яблочные и банановые дольки и, глядя на нас, подхихикивает.

Ага.

– Солнышко, ты же мне подскажешь, где у нас восток? – обращаюсь к малышке, решая воспользоваться «помощью зала».

Естественно, про «восток» она не знает, но вдруг видела, где лежат губки?

Кнопка стреляет хитрыми глазками по сторонам, потом на папу, на меня. Пожимает плечиками и, обхватив лапу зайца, указывает ей влево:

– Там.

– Ага, спасибо, Я-я! – благодарю игрушку. Ника же не причем.

А дальше, пока Саша смеется, прикрывая губы кулаком, прикидываю варианты, попадающие в направление этого «там», и радуюсь, что их всего три.

Пока подхожу к цели, включаю логику. В верхних ящиках обычно держат то, что нужно в использовании часто. Губки точно должны лежать ниже. Значит, выбирать надо средний или нижний.

Тяну руку, к центральному, но в последний момент решаю подыграть ребятам и поднимаю ее вверх. – Наверное, тут?

– Холодно!

– Неть, ход-но!

Произносят папа и дочка одновременно.

– Ага! – опускаю кисть вниз, к среднему. – Тогда тут?

– Теплее.

– Неть, – мотает головой Ника, хихикая.

– Значит, вот здесь, – касаюсь ручки последнего.

– Горячо!

– Га-чё!

– Супер! – выдвигаю и сразу нахожу искомое.

Никуся хлопает в ладоши, радуясь больше моего. Саша подмигивает. И даже Я-я будто виляет хвостиком.

Спустя полчаса дружной гурьбой вываливаемся на крыльцо и тут же жмуримся. Погода классная, небо ясное, снег искрится алмазным блеском.

ОКСАНА

Дом Звягинцевых стоит предпоследним на длинной улице. Дальше только лес и озеро. Туда мы и держим путь по широкой тропинке, протоптанной в снегу многими парами ног.

Похоже, у местных это весьма популярное место.

В том, что права, убеждаюсь совсем скоро. Навстречу нам попадается толпа подростком. Насчитываю шестерых. У четверых тюбинги. Все, как один, краснощекие, румяные, громкие. Они то и дело взрываются брызгами смеха и весело о чем-то переговариваются. Поравнявшись с нами, дружно здороваются.

Отвечаем тем же. Никуська, хихикая, машет им рукой.

Чуть дальше, в самом лесу пересекаемся с семьей. Родители и двое детей примерно лет восьми и десяти. Они за кем-то увлеченно наблюдают.

– Смотри-смотри, побежала! – негромко, но с восторгом произносит девочка в голубом пуховике, вытягивая вперед руку.

– Прикольная! – добавляет мальчик, скорее всего ее старший брат, глядя в указанном направлении.

– Ага, красивая. Только я думала, что она рыжая должна быть. А тут какая-то серая.

– Настюш, так она окрас на зиму поменяла. Теперь не такая яркая, – поясняет молодая женщина, с нежностью глядя на обоих детей.

Заинтересовавшись, мы тоже притормаживаем. Обмениваемся со взрослыми кивками и улыбками. А наша любопытная кнопка без стеснения приближается к незнакомым ребятам, которые значительно старше ее, и пристраивается с ними рядышком.

– А сто там? – интересуется с детской непосредственностью, задирая голову, чтобы посмотреть мальчику в лицо. Он на полторы головы ее выше.

– Белка, – поясняет он.

– Пав-да?

– Туда смотри, – пацан немного наклоняется, перехватывает руку Ники и задает направление. – Вон, на дереве сидит, видишь?

Я тоже смотрю.

Маленькая юркая зверушка серо-черного окраса с длинным пушистым хвостом, шустро перебирая лапками, спускается вниз по стволу сосны. За полтора метра до земли спрыгивает на снег. Петляя, быстро преодолевает расстояние до валяющихся под деревом шишек, хватает одну в лапки, проверяет, умилительно что-то грызет. Услышав треск ветки в стороне, откидывает шишку и взбирается на ближайшее дерево. Пару секунд сидит, не шевелясь, и вновь спрыгивает на снег, повторяя маневр.

– Ой, какая ха-ё-сая! – умиляется Ника так искренне, что мне кажется, еще чуть-чуть и мои щеки от улыбки непременно лопнут.

Малышка схлопывает ладошки, одетые в варежки, перед собой и забавно рисует губками букву «о». Застывает в такой позе и едва дышит. Ведь зверек никуда не убегает, а вертится перед ее глазками.

Здорово как!

Перевожу восхищенный взгляд на Сашу, стоящего в шаге от меня. Тот с большой теплотой и нежностью смотрит на дочку, но, словно ощутив мое внимание, поворачивается и подмигивает.

– Нравится, Ксюш?

– Да.

– Я орехи с собой захватил. Будете белку кормить?

Подступаю к нему ближе.

– Те, что вчера покупали? – уточняю и получаю согласный кивок. – Вот ты продуманный человек, а?!

Хмыкнув, качаю головой, а он просто пожимает плечами.

Дальше своих и чужих детей не остается. Александр достает пакетик, надрывает и каждому ребенку насыпает по горсточке… и на ближайшие полчаса мы пропадаем для всего мира.

Дети по очереди кидают зверьку орешки. Пищат от счастья, когда тот их находит. С замиранием сердца наблюдают, как парочку он съедает, а остальные начинает таскать в дупло на дереве. И ахают, когда к «нашей» белке присоединяется еще одна бурого цвета…

Расстаемся с новыми знакомыми так, будто знаем друг друга несколько лет. Никуська опять намахивает «пока-пока» и даже посылает воздушный поцелуй. Так под смех и расходимся.