– Милу? – приподнимаю бровь, когда повествование затихает. – А как же Рина? Та, что цитаты Коко Шанель и Фаины Раневской в постах выкладывает.

– О, а ее ты откуда знаешь? – удивляется мужчина, нисколько не выглядя при этом пойманным на обмане. Наоборот, глаза блестят интересом, открытым, искренним.

Только непонятно – к самой истории или еще и немного ко мне.

– Пашка рассказал, – сдаю соседа номер один, старательно запихивая стеснение поглубже. – А вот с «Машей всегда да» лично познакомилась.

Звягинцев прикрывает рот кулаком и негромко смеется. А чуть позже поясняет:

– Мила – троюродная сестра, а Ринка – двоюродная. Маша же…

– Она родная тётя Ники, – продолжаю за него, замечая заминку. – Мне это ребята объяснили.

– Верно.

За разговорами время летит незаметно. Я рассказываю о том, как познакомилась с его братом и Никой, а следом почему приняла его за маньяка. Александр делится причинами длительного отсутствия в городе и, вызывает бурю эмоций, кратко, но емко описывая дело, которое вел. Затем огорчает, что завтра-послезавтра они с дочкой уезжают в небольшой отпуск.

Пару часов спустя гости покидают мой дом с большим пакетом пирожков в руках.

Говорю Александру: «До свидания», Никуську нежно обнимаю и зацеловываю в щеки. Запираю дверь, выдыхаю, мысленно печалясь, что буду по девочке скучать… и даже не догадываюсь, что скучать мне совсем не придется.

ОКСАНА

Утро начинается с неожиданной, но интересной идеи для новой книжки. Она врывается в голову под утро, сбивает сонную негу и заставляет выбраться из кровати, когда на часах еще нет и девяти.

Накинув халат, шлепаю в кухню и щелкаю кнопкой чайника. Пусть разогревается. Стаскиваю из-под полотенца, накрывающего большое блюдо, пирожок, откусываю приличный кусок, прихватывая начинку, и спешу назад в комнату, к ноутбуку.

Пока пришла мысль, надо скорее писать, нельзя ее откладывать. А то сбежит родимая, только ее и видели.

Еще раз прокрутив в голове идею, убеждаюсь, что хороша чертовка, и, поджав ногу, плюхаюсь в компьютерное кресло.

Легкое движение мышкой, экран мгновенно выныривает из спящего режима. Открываю свернутый документ. Ну, поехали! Пальцы легко летают по клавиатуре, девственно белый лист виртуальной бумаги постепенно заполняется черными неровными строчками…

«…Лиса-плутовка широко распахивает дверь в жарко истопленную избушку. «Проходи, дружочек! Здесь твой раненый Зайчишка», – говорит Снеговику сладким голоском. Снеговик делает шаг…»

Предложение за предложением, сама не замечаю, как проваливаюсь в волшебный мир приключений и чудес, а на губах расцветает улыбка.

Щелчок оповещает, что вода в чайнике вскипела, можно идти и заваривать себе кофе. Но оторваться нет сил. Печатаю, печатаю, печатаю…

Звонок врывается в творческий процесс и безбожно его стопорит. Сбиваюсь. Недовольно выдохнув, выбираюсь из кресла – только сейчас ощущаю, как сильно затекла поджатая нога. До мобильника, оставленного на прикроватной тумбе, не то что хромаю, ковыляю потихонечку.

– Привет, мамуль, – здороваюсь с родительницей, кульком сваливаясь на кровать и потирая стопу, покалывающую иголочками.

– Привет, Ксюшенька. Прости, отвлекаю, наверное. Но дело срочное, – журчит она мелодично. – Помощь нужна. Или совет.

– Конечно, слушаю. Что стряслось?

Подбираюсь, готовая, как и мой герой Снеговик, нестись на помощь.

– Ольга Михайловна с ветрянкой слегка, Оксан. Пропала для общества на две, а то и все три недели. Настя ногу позавчера сломала, с гипсом ковыляет. У Кати, как обычно, понос, у Вики – золотуха. В общем, беда. Двадцать восьмого числа новогодний праздник для детишек, а Снегурочкой выступать некому. И не переиграть уже, на этот персонаж большая половина сценария завязана. И конкурсы, и похищение Кощеем Бессмертным, и танец. Что теперь делать – ума не приложу.

– Та-а-ак, а я что могу?

– Выручай, дочь! Ты ж у меня умница-красавица и деток любишь. Сама подумай, родная, ну как я их, красивых-нарядных и выучивших стихи про ёлку, без праздника могу оставить?

– Никак, конечно.

– Вот и я о том. Сыграй Снегурку, а? Или кого из подруг на это дело посоветуй. Я самостоятельно пыталась найти замену. В местный ДК звонила и по объявлениям, что в интернете нашла. У всех артистов дни под завязку забиты, ни одного окошечка. Кошмар полнейший, – мамуля горестно вздыхает, и я с ней за компанию. – Ну не мне ж в сорок восемь внучкой сорокалетнего Деда Мороза становиться?

– Было б весело, – шучу, стараясь ее подбодрить.

– Ага, особенно в костюме сорок шестого размера даме с пятьдесят четвертым.

– Ой, скажешь тоже! Пятьдесят четвертый, – фыркаю. – Ты у меня стройная, как кипарис, и про лишние килограммы не сочиняй.

– Хорошо, не буду, – соглашается и, не скрывая надежды в голосе, уточняет. – Так что, роднулька, поможешь?

Ставлю телефон на громкую связь и открываю на экране календарь. Смотрю день недели, на который выпадает двадцать восьмое, прикидываю свой график.

– А по времени как?

– В четыре начало. Мероприятие часа на два. Максимум три. За шабашку контора хорошо заплатит. И если Снегурка своего ребенка или детей приведет – тоже проблем не будет. Каждому подарок вручим.

– Поняла, мамуль. Я поспрашиваю. Если никто не согласится, сама поучаствую. Обещаю. Ты только сценарий мне пришли, чтобы человек сразу понимал, на что подписывается.

– Без проблем. Сделаю. Спасибо, солнышко!

– Не за что пока. Я наберу тебя, как всё выясню.

Посылаем друг другу воздушные поцелуи и прощаемся. Иду переваривать новые вводные на кухню. Готовлю себе растворимый кофе, листаю скинутый сценарий. Посмеиваюсь: интересную задумку придумали. Не банальщину.

Пролистав контакты, выбираю, кого можно подтянуть к этому делу. Нахожу троих. Рассылаю предложения им в мессенджере. Одна успевает отказаться, пока я мою чашку.

Остальные берут паузу, чтобы подумать.

Убрав за собой кухню и протерев стол, по привычке подхожу к окну, чтобы глянуть во двор. Как там наш снеговик поживает? И не сразу соображаю, что не так.

Нахмурившись, дотрагиваюсь до батареи. Она холоднющая.

– Что за ерунда? – задаю вопрос вслух и иду в комнату проверить.

Там ситуация аналогичная.

Понятно теперь, почему сегодня меня снимать халат не тянет, хотя обычно в нем жарко. Отопления в квартире нет.

Растерев вмиг заледеневшие ладони, раздумываю, как поступить. В диспетчерскую дозвонится пытаюсь почти сорок минут. Результат нулевой – короткие гудки сменяются длинными, и наоборот, но трубку никто не берет.

«Может, ничего страшного – небольшая проблемка. Через час исправят…» – успокаиваю себя, вновь садясь за работу.

Но проходит час, два, пять. На улице постепенно темнеет, в квартире холодает. Изменений нет. А в пятом часу, когда я в пятый раз раздумываю нагреть чайник, в дверь раздается звонок.

Открываю.

На пороге стоит Александр в верхней одежде.

– Привет, Оксан! Ты почему меня игнорируешь? – спрашивает он недовольно.

Непонимающе морщу лоб и все же уточняю:

– Привет! С чего такой вывод?

– Я тебе несколько раз звонил. Ты трубку не берешь.

В смысле?

Быть того не может. Я б услышала.

– Проходи, – распахиваю дверь шире, а сама убегаю в комнату. Возвращаюсь с телефоном в руках и кислой моськой. – Извини, Саш, не видела звонков. А звук, оказывается, на беззвучный режим переключила, когда пыталась дозвониться до коммунальщиков.

– Понятно. А то уж я думал, что обиделась на что-то.

– Нет, даже не планировала, – мотаю головой. И тут же уточняю. – Не знаешь, что за ерунда у нас с отоплением?

– Не ерунда, соседка, а серьезный прорыв на улице. Труба лопнула у дальнего торца дома, – взмахом руки указывает направление, – всю ту сторону с самого утра перекопали. Заварить пытались, но там так хлещет, что без толку. Думаю, дня два, а то и больше, куковать за счет электрических обогревателей придется.