Успокоили любопытную малышку, только когда «зверинец» покинул дом. Сосед согласился приютить Иветту у себя. И даже пылал энтузиазмом от перспектив. У девушки же в любом случае других вариантов не оставалось. Саша категорично ей заявил топать наверх и паковать чемоданы, а потом пулей освобождать чужую частную собственность.

Я, хоть и помалкивала, была с ним солидарна. Нечего всяким раскованным полуголым лисам крутить хвостами рядом с маленькими чистыми девочками и их нелюдимыми, но очень симпатичными папами.

ОКСАНА

Просыпаюсь от того, что кто-то тихонько скребется под дверью.

Комната залита ярким светом. Так солнечно, что хочется зажмуриться, а еще видно, как в воздухе кружатся мельчайшие песчинки пыли. На раннее утро совсем непохоже.

Потянувшись, переворачиваю экраном вверх телефон, который оставляла на ночь возле подушки, и проверяю время.

Десять часов семнадцать минут! Ого!

Круто я на новом месте разоспалась. Как барыня, до обеда.

Шорох не прекращается, потому приподнимаюсь на локте, приглаживаю пятерней торчащие во все стороны волосы и на всякий случай повыше к груди подтягиваю одеяло.

Хотя чего, собственно, буксую?

У меня даже не майка одета, а обычная футболка с нормальной горловиной, из которой, как модно теперь, ничего не «вываливается». Специально покупала себе для сна большую, широкую, удобную. И, главное, длинную, прикрывающую попу.

– А-пси!

Догадка, что за маленькая симпатичная мышка пытается привлечь к себе внимание, вызывает теплую улыбку на губах, но вместо «будь здорова!» решаю разыграть удивление:

– Ой-ой-ой! А кто это там у меня под дверью тихонько скребется? – произношу громко, чтобы малышка услышала. – Неужели в таком красивом домике мышки живут?

Шорох прекращается. Слышится забавное «хи-хи». После чего ручка двери плавно опускается вниз, полотно подается вперед и в образовавшуюся щель просовывается макушка Ники.

– Неть! Это не мыська! Это я! Ника! – звучит детский звонкий голосок, а два зеленых глаза впиваются на меня с большим ожиданием и нетерпением.

– Так это ты-ы-ы?! А не мышка?!

– Ага! Я!

– Ничего себе сюрприз! – охаю. – Ну тогда привет, красотка! Иди-ка скорее сюда!

Хлопаю по матрасу рядом с собой и сдвигаюсь подальше, чтобы освободить кнопке место. Дожидаюсь, когда Ника заберется и сядет поудобнее, и лукаво прищуриваюсь.

– Давай-ка рассказывай скорее, хитрюга! Решила надо мной подшутить и напугать? Да?

Малышка мотает головой, приводя в движения хвостики на макушке.

– Неть!

А сама закрывает рот ладошками и заразительно хохочет.

– Ах, нет? – наигранно шире распахиваю глаза и, очень стараясь сама не засмеяться, грожу ей пальцем. – Да ты меня обманываешь, маленькая проказница! Ух, я тебя сейчас за это защекочу!

Шутливо опрокидываю Нику на подушку и перебираю пальцами, едва касаясь ее живота.

– А-ха-ха! Сана! Я хоё-сая! – заливается безудержным смехом малышка, взмахивая ручками и ножками, как перевернувшийся на спину жучок. – Я тебя будить пи-сла. Там папа касю де-ает. Ка-зал звать.

– Меня звать на кашу? Правда-правда? Не пугать? Нет?

– Неть! А-ха-ха! Неть!

– Ну ладно! – отклоняюсь, присаживаясь в изголовье кровати, и развожу руки в стороны. – Тогда иди обниматься!

Ника не заставляет себя долго ждать, поднимается на коленочки, а потом попрыгунчиком заскакивает на меня и заваливает на спину.

– По-мала, по-мала! – веселится, пытаясь теперь щекотать меня.

– Ай-ай-ай, боюсь-боюсь! – подыгрываю ей, вызывая безудержный восторг.

– Как у вас тут весело, хохотушки! – раздается новый голос среди нашего писка-визга.

Замираем с кнопкой как по команде – я в полусидящем положении, Никуська сверху, обнимая меня за шею – и синхронно поворачиваем головы в сторону двери.

Саша стоит, прислонившись к косяку. Поза расслабленная. Руки скрещены на груди. Белая футболка обрисовывает широкие плечи и спортивное подтянутое тело. На ногах свободные домашние брюки.

Залипаю на босых ступнях.

Симпатичные…

Хочется облизнуться, но я всего лишь смаргиваю и, пребывая в некотором ступоре, медленно поднимаю взгляд к Сашиному лицу.

Бог ты мой, я, что, скрытая фут-фетишистка что ли? Никогда прежде за собой такой ерунды не замечала!

Даже больше скажу. «Лапы» бывшего мужа мне определенно не нравились. И не столько из-за запаха – не воняли они особо, не буду врать – сколько из-за маленького размера, слишком широкой стопы и будто бы детской пухлости.

– Пф-ф-ф! – нарушаю образовавшуюся тишину, сдувая волосы, упавшие на лицо и частично попавшие в рот, и едва не проваливаюсь в зеленый смеющийся взгляд.

Неужто что-то почувствовал?!

– Привет, Саш.

– Доброе утро, Оксана!..

– Папоська! А мы тут иг-вали… чу-чуть, – легко и, главное, очень вовремя вклинивается во взрослые гляделки одна замечательная девочка, а после самым деловым и независимым тоном добавляет. – Но мы уже сё. Стаём … Ага!

– Весело вы играли, красотки, я с первого этаже услышал, – усмехается Звягинцев, разглядывая нашу с Никой явно забавную парочку, а после, концентрируясь исключительно на мне, произносит. – И даже захотел присоединиться.

– Пав-да? – удивленно охает кнопка.

– Правда-правда, дочь, – кивает ей Александр и подмигивает уже мне. – Но не буду. Иначе весь завтрак остынет.

Стараюсь не покраснеть и, чуть-чуть забывая дышать, наблюдаю, как он отталкивается от дверного косяка и плавной беззвучной походкой приближается к нам. Останавливается, лишь когда колени упираются в матрас.

Протягивает малышке руки и зовет:

– Никусь, пойдем со мной на кухню. Пусть Оксана спокойно встает и умывается, а мы с тобой пока чай для всех заварим. Или ты, Ксюш, кофе будешь?

Смотрит на меня.

– Чай вместе с вами, – не затягиваю с ответом. И припоминаю к случаю. – Мы ж вчера лимон покупали.

– Было дело.

– Порежешь?

– Конечно.

– Тогда я постараюсь побыстрее.

Саша кивает, а Никуська в этот момент сползает с меня и, перебирая ногами, на четвереньках устремляется к нему. Раз-раз, и через секунду, как обезьянка, уже цепляется за его шею.

– Мы будем тебя здать, – заявляет мне серьезно, но не удерживается и уточняет. – Да, папоська?

– Конечно, родная. Позавтракаем, а после к озеру сходим. Я вам кое-что интересное там покажу.

ОКСАНА

В доме Звягинцевых мне очень уютно. Я не чувствую себя посторонним человеком. Я прекрасно выспалась, я широко улыбаюсь, я киплю энергией и не анализирую каждый свой шаг, жест, действие и то, как это будет оценено другими.

Просто беру и делаю, что считаю правильным. Надеваю удобные вещи, закалываю кичку на голове и, не рисуя косметикой лицо, а оставаясь естественной, спускаюсь вниз. Целую в макушку Никусю и заглядываю Саше через плечо.

Мне интересно, что он там такое нарезает, тихонько стуча ножом по дереву.

Лимон? Ан нет!

Замечаю тонкие пластинки твердого сыра, который я обожаю, тихонько подныриваю ему под руку и стаскиваю себе кусочек.

Оборачиваюсь к кнопке, показываю: «Будешь, зай?». Получаю улыбку и согласный кивок и стаскиваю еще один для нее.

Александр хмыкает:

– Две нетерпёхи, а?! Сейчас переложу на тарелку и поставлю всё на стол. Подождите пару минут и будете есть нормально.

– Ждать – скучно и не интересно, Саш! – подмигиваю ему и отхожу к малышке, протягивая ей ее долю. – А когда вот так сразу, только отрезанный, намного вкуснее. Да, моя конфетка?

– Да, Сана! – получаю звонкое подтверждение.

Посылаю ей воздушный поцелуй и наставляю указательный палец на гостеприимного хозяина.

– Вот! Слышал, папа Саша? Устами младенца глаголет истина!

– Пф-ф-ф… выдумщица! – смеется он. – Какая истина, Оксан? Все куски одинаковые. Что сейчас, что потом.