Следующим был маленький, плотно закупоренный деревянной пробкой флакон. Потряс его — внутри что-то тихо шуршало. С неимоверным трудом вытащил пробку. Из флакона пахнуло сухой травой и чем-то сладковатым, почти медовым. Недолго думая, высыпал немного содержимого на ладонь. Это оказались какие-то сушеные цветы. Маленькие, синеватого оттенка, с высохшими желтыми серединками. Похоже на ромашку, но цвет… был слишком насыщенным, неестественно-синим.

— Эй, пузатик, — позвал я Брюхобура, который все это время с любопытством наблюдал за моими раскопками. — На, понюхай.

Дракон недоверчиво подполз, вытянул свою шипастую морду и осторожно втянул носом воздух.

И тут же его реакция изменилась. Он резко отпрыгнул назад, будто обжегся. Зашипел, злобно, почти панически. Его затылочный гребень встал дыбом, он припал к земле, издавая низкий, угрожающий рокот.

— Эй, эй, тише! Что с тобой? Не нравится? Опасно?

Он не успокаивался, продолжая шипеть на мою ладонь с безобидными, казалось бы, цветочками.

И тут в голове что-то щелкнуло очередное воспоминание, помешанное на догадке. Разговор с Фишлегсом. Что-то типа: «…есть такой синий цветок, голубой Олеандр. Если дракон его понюхает, он заболевает смертельной хворью…»

Голубой олеандр.

Насколько помню по описаниям паренька, то было редкое (по крайней мере, в их крае), опасное растение, которое драконы инстинктивно избегают, потому что после встречи с ним начинают чихать, агрессивно себя вести, плакать… Фишлегс еще говорил, что местные раньше хранили его как оберег. Похоже, у этого парня он тоже был.

Но чем он опасен для драконов? Вызывает аллергию, раз они так себя ведут? Раздражение дыхательных путей? Или какой-то нейротоксин, действующий на их обонятельные рецепторы? Я не знал. Но реакция Брюхобура была красноречивее любых теорий.

Я осторожно ссыпал цветы обратно во флакон и плотно заткнул пробку, да вытер руки в каменной пыли. На всякий случай сохраню, хе-хе. Может, когда-нибудь пригодится.

После продолжил обыскивать котомку. На дне нашел небольшой, сильно проржавевший нож. Лезвие было почти съедено ржавчиной, но рукоять из кости была целой. После заточки он мог бы еще послужить. В моих условиях просто подарок.

Последнее, что было в сумке — три монеты. Странные, неровной формы, из тусклого, сероватого металла. На одной стороне был выбит грубый профиль какого-то бородатого мужика в рогатом шлеме. На другой — примитивное изображение дракона. Местная валюта? Или просто амулеты?

Я снова внимательно осмотрел скелет, но… больше ничего не привлекало взгляд. Никаких других сумок, никакого другого оружия. Только подтверждение простого факта: я был не первым, кто оказался заперт в этих тоннелях.

Встал, отряхивая пыль с рук. Брюхобур все еще с опаской поглядывал на котомку у меня на поясе.

— Все, малой, пошли отсюда, — сказал я, забирая факел. — Нечего нам тут делать.

Возвращаясь в главный грот, увидел, что два других драконенка уже проснулись и с тревогой поглядывали в темноту тоннеля. Они почувствовали наше долгое отсутствие. Альфа, увидев нас, издал короткий, требовательный рокот. «Где были?».

Я просто подошел и почесал его за шипастым загривком.

— Гуляли, — сказал я сам себе. — Искали приключения.

Факел догорал. Я затушил его о каменный пол, сохраняя драгоценный остаток. Затем сел, прислонившись к стене, и достал флакон с синими цветами и… спрятал его обратно — услышал возвращение матери.

Нужно действовать более решительно, и чаще выходить на разведывательные прогулки в разные места! Пещера то была пронизана десятками тоннелей. И где-то среди них должен был быть выход. Или, по крайней мере, что-то полезное.

Поэтому после обеда, даже еще с наличием матери здесь, пошел опять к тоннелям, уволакивая за собой дракона. На этот раз Бету — для налаживания связей и командной работы, хех. Первым делом нужно систематизировать поиски. Я взял острый, светлый камень, похожий на известняк, и начал помечать входы в тоннели. Обычный крест над теми, где я уже был. А перед входом — небольшая пирамидка из трех камней, чтобы уж точно не ошибиться, и не зайти в уже просмотренный.

К слову, следующую цель выбирал уже не наугад. Нужно было искать именно те тоннели, из которых тянуло сквозняком. Авось, через это хитросплетение найдется путь либо к другому, менее заваленному штреку, либо вообще на поверхность!

Как там вообще деревня? Что там происходит? Мысли об этом мире, который был всего в сотне метров камня от меня, казались такими родными, но такими далекими. Думаю, именно эти чувства испытывают космонавты.

Для проверки наличия сквозняка в системе тоннелей, подносил горящий факел к каждому входу. Пламя вело себя по-разному. У большинства нор оно горело ровно, не шелохнувшись. А значит, там тупик. Или слишком большое расстояние для входа свежего воздуха. Но вот у трех, расположенных рядом друг с другом, огонек начинал плясать, вытягиваясь в сторону пещеры. Значит, есть тяга. Значит, есть кислород.

Один из этих тоннелей был точной копией тех, из которых вылетала мать, только в меньшем диаметре. Идеально круглое, гладкое отверстие. Его явно пробурил другой Шепот Смерти. Может, отец этого выводка? Или предыдущий жилец. Туда я и решил сунуться в первую очередь. Причем рискнул пойти туда с Бетой, когда мамка была здесь. На отдаление нас двоих отреагировала спокойно, лишь кивнула башкой, да улеглась обратно спать. Окей, идем.

Шли мы долго. Очень долго. Минут сорок, не меньше. Тоннель вилял, изгибался, но постоянно вел вверх. Сквозняк усиливался, воздух становился свежее, прохладнее. Факел горел все ярче. Бета начал нервно попискивать, тычась мне в ноги, но я не обращал на это внимания, упрямо следуя в конец коридора.

И тут я увидел… да ну нет! Я видел далекий, едва различимый проблеск света!

Или мне показалось? Нет? Я затушил факел. Глаза, привыкшие к темноте, через несколько секунд подтвердили — впереди, в конце тоннеля, был свет. Неяркий, рассеянный, но это точно был дневной свет!

Забыв об осторожности, о драконенке, обо всем на свете, я побежал. Я бежал, спотыкаясь в темноте, к этому призрачному пятну света, которое росло с каждым шагом. Свобода! Вот она!

Я вылетел из узкого тоннеля в еще один грот, больше и выше нашего гнезда. И увидел, как высоко, метрах в трех над головой, зияла трещина в потолке, к которой вел очень уж удобный подъем из упавшего огромного валуна. Через щель пробивались солнечные лучи, освещая столб пыли, танцующей в воздухе. Выход… я смогу! Я выберусь!

И тут, в эйфории, я сделал роковую ошибку. Я забыл, где нахожусь. И с кем.

Справа от меня, из темноты, раздался резкий, незнакомый рокот, а за ним — звук, похожий на вой бензопилы и болгарки, вместе взятых. Я инстинктивно отпрыгнул — и вовремя. В каменную стену позади меня, туда, где я был секунду назад, с оглушительным скрежетом врезалась шипастая голова другого Шепота Смерти!

Твою мать!!!

Я мигом огляделся. Из темноты, из других тоннелей, бесшумно выскользнули еще три. Всего их было четверо. Взрослые, размером, эдак, метров восемь в блинну, в холке так вообще выше меня, метра три! Они окружили меня, их молочно-белые глаза были устремлены в мою сторону, а из приоткрытых пастей, полных вращающихся зубов, доносился низкий, угрожающий гул.

Ну вот куда я так торопился?! На тот свет?!

Быстро обернулся, выискивая путь обратно и ища Бету, но тоннель, из которого мы вышли, был пуст. Умница. Услышал чужих, испугался и сбежал. Хоть одна хорошая новость…

Теперь нужно было выживать мне. Адреналин, смешанный со страхом, ударил по нервам, прогоняя остатки эйфории. Я был в ловушке. В гнезде чужой семейки известного мне вида драконов.

Промахнувшийся Шепот уже разворачивался для новой атаки. Его длинное, змееподобное тело скользило по каменному полу с пугающей скоростью, а голова с огромными зубами шла прямо на меня. Я снова отпрыгнул в сторону, позволяя ему пронестись мимо и с скрежетом врезаться в стену. Но пока я уворачивался от него, двое других уже заходили с флангов.