— Все дети туда ходят?

— Все, у кого есть хоть капля воинской крови. Тех, кто слаб или труслив, отправляют помогать рыбакам или кузнецу. Это… не очень почетно. Вот поэтому Фишлегс отстойная головешка дохлой рыбы! Он, пока его родаки не дохли в пасти Ужасного Чудовища, вообще не хотел ничем заниматься! Все твердил: «Я буду рыбу ловить» или «Я буду камни изучать». Фу! Вот и стал как рыбья башка — глаза большие, а мозгов нет.

Ага, детская вражда, замешанная на местных понятиях о чести и доблести. Фишлегс, судя по всему, до трагедии был кем-то вроде местного ботаника-пацифиста. Не хотел быть воином, почему? Здесь это равносильно признанию в собственной неполноценности. Интересно. Значит, смерть родителей, помимо травмы, кардинально изменила его мировоззрение, заставила пойти по пути, который он раньше отвергал. Но пока и эта информация кроме любопытства ничего не несла.

Мы подходили к Большому Залу. Это было самое огромное здание в деревне. Из его распахнутых дверей лился теплый свет и доносился гул, казалось, сотен голосов!

— Слушай, — я чуть замедлил шаг. — А какие острова есть рядом? Вы торгуете с кем-то?

— Острова? — он удивленно посмотрел на меня. — Ну… есть Остров Берсерков. Но с ними мы не торгуем. Мы их убиваем. Есть еще Остров Изгнанников, там живут… ну кто-то там и живет. Есть еще на западе три острова, но они так близко друг к другу, что поселение там всего одно, вроде Кирерог зовется. За ним еще парочка, чуть севернее и южнее, но тоже на пути к западу — Нуригари и Лохимор. Да и много других маленьких, да безымянных. Тут в центр архипелага плыть надо, там всякого, говорят, навалом. Но и драконов тьма! Но далеко мы не плаваем, эх. Ну, не мы, а родители да воины. Тут везде гребок влево, гребок вправо — столкнешься с чудовищем.

— А торговцы? — спросил я. — Они приплывают сюда? С других островов.

Сигурд задумался. — Редко. Иногда приплывает к нам один, его зовут Йохан. Он привозит всякие диковинные штуки: новые точильные камни, ткани, которые не из овечьей шерсти, иногда даже оружие странное. Но он приплывает раз в год, а то и реже. Говорит, опасно. Многие его боятся, думают, он колдун, раз может плавать по морям и его драконы не трогают.

— А он… человек?

— Ну да. Похож на нас. Только говорит смешно.

Йохан. Единственная ниточка, связывающая этот остров с внешним миром. Если он существует, значит, мореходство возможно. Значит, есть безопасные маршруты. Но пережить бы мне разговор с вождем, а то чувства у меня… неважные.

— Слушай, а бывало такое раньше? Чтобы к вождю приводили людей, как меня?

Сигурд пожал плечами.

— Не, при мне не было. Рабы у нас в основном — это либо свои, провинившиеся, как Гнилец, либо те, кого наши воины привозят из набегов. Ну, кто еще так, будто с неба сваливается. Странные они такие, ускоглазые, да еще и с детьми говорят, да кур лечат — ага, жирный намек на меня. — А чтобы вот так, чужаков из-за моря, да еще говорящих на другом языке… ты один такой чудной. Старики говорят, раньше бывало, но очень редко. Море мало кого сюда пропускает.

Я кивнул, решая перевести тему.

— А чего ты с другими пацанами не играешь? — спросил я, кивнув в сторону площади, где несколько мальчишек его возраста, закончив работу, теперь боролись, поднимая клубы пыли. — Вас тут вообще много, твоего возраста?

Он презрительно фыркнул.

— Играть? Ты на небо смотрел? Солнце садится, скоро зима. Дел по горло! Сети чинить, дрова рубить, оружие точить. Я что, на малыша похож, херней страдать? Вот зимой, когда все в снегу будет и в море не выйдешь, — вот тогда и отдохнем. И то… — он зло пнул камень, — …я свое уже наотдыхался! Сколько ночей в постели с этой хворью провалялся, пока остальные тренировались! Теперь догонять всех надо!

Его досада была почти осязаемой. Для него, как для будущего воина, пропущенные тренировки и потеря формы были настоящей трагедией.

— Понятно, — сказал я, решив сменить тему на более насущную и полезную для моего нынешнего положения. — Сигурд, а… Ты ведь знаешь, что твоя болезнь, и мор у кур… это все можно было предотвратить.

— Как?

— Чистота, — просто сказал я. — И правильный уход. Если вы будете содержать животных в чистоте, они не будут болеть. И люди от них не будут заражаться. Если вы будете правильно обрабатывать раны, они не будут гноиться, и не придется отрубать руки и ноги. Я могу этому научить. Я могу помочь, чтобы у вас не только куры и свиньи меньше дохли, но и люди.

Сигурд смотрел на меня широко раскрытыми глазами. От изумления или недоверия?

— Ты… правда можешь?

— Могу. Но для этого… мне нужно, чтобы меня слушали. И мне нужно знать больше. Обо всем. О драконах, о травах, которые здесь растут, чем лечит вас шаманка… да обо всем.

Прежде чем он успел ответить, двери Большого Зала распахнулись еще шире, и оттуда донесся громогласный рев Бьорна:

— Чужак! А ну-ка, тащи свою задницу сюда! Вождь желает на тебя посмотреть.

Сигурд вздрогнул и отступил в тень. А я, сделав глубокий вдох, шагнул через порог.

Большой Зал был огромен и полон людей. Вдоль стен горели факелы, их свет выхватывал из полумрака длинные столы, за которыми сидели, ели и громко разговаривали десятки викингов. В центре зала ревел огромный очаг, на вертеле над которым жарилась целая туша местного кабана. Надеюсь, здорового.

Мое появление вызвало минутное затишье. Все головы повернулись в мою сторону. Я чувствовал на себе сотни любопытных, насмешливых, а порой и враждебных взглядов. Прошел через весь зал, стараясь держаться прямо и не смотреть в пол, к главному столу, который стоял на небольшом возвышении.

За ним, в большом резном кресле, сидел рыжий вождь. Ульв Чернорукий.

Он был огромен, каким и помню его в первые минуты встречи. Густая рыжая борода спускалась на широкую грудь, заплетенная в несколько кос с вплетенными в них металлическими кольцами. На руках, толстых, как стволы молодых деревьев, виднелись многочисленные шрамы. Но больше всего поражали его глаза. А смотрели они на меня в упор, без тени улыбки, пронизывая насквозь. Рядом с ним сидел Бьорн, который и указал мне, где встать.

— Так это ты, — его голос был низким и рокочущим, как камнепад. — Лекарь для животных.

— Да, вождь, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.

— Бьорн и Хельга говорят, ты спас моих кур и свиней. Говорят, ты знаешь, как лечить их хвори. Это правда?

— Я делаю то, что умею, вождь, — осторожно ответил я. Фильтруй базар, Саян. — Чистота, правильный корм и некоторые травы могут помочь животным быть здоровее.

— Хм. Альма говорит, это все ее заговоры помогли, — он усмехнулся, но глаза его остались холодными. — А ты говоришь — чистота. Интересно. — Он наклонился вперед, опираясь локтями на стол. — А что еще ты умеешь? Кроме как убирать навоз и варить траву? Можешь принять роды у коровы? Вылечить ягненка от хромоты? Кастрировать быка?

Он задавал конкретные, профессиональные вопросы, за которые я ну прям шарю!!!

— Могу, — твердо ответил я. — Принять роды, вправить вывих, наложить шину, остановить кровь. Даже разрезать и зашить, если понадобится.

Ульв удивленно поднял бровь.

— Разрезать и зашить? Как шкуру?

— Почти. Только нужно, чтобы все было чисто. Очень чисто.

— А драконов? — внезапно спросил он. — Их можешь разделывать?

О-па, нежданчик.

— Драконы — те же животные, — осторожно ответил я. — У них есть сердце, легкие, кости. Также могу узнать их слабые места в теле. Если буду знать, будет проще убить их.

В зале наступила тишина. Ульв откинулся на спинку кресла и долго смотрел на меня. — Ты поймал одного. Голыми руками, — констатировал он.

— Он был маленький, — уточнил я.

— Но он был драконом. — Ульв усмехнулся. — Хорошо. Мне нравятся люди, которые не боятся драконов. Ты узнаешь их слабые места, говоришь? Значит, сможешь их и разделывать.