С этими мыслями я, чертыхаясь, толкал ублюдочную, скрипучую тележку по раздолбанному полу штрека. Она была наполнена доверху, и казалось, что я везу килограммов двести, хотя на вид там было не больше сотни. Каждое колесо норовило застрять в выбоине или наехать на камень. Проще было бы сначала выровнять эту дорогу. Или возить по полтележки — так было бы быстрее. Наверное, так и поступлю в следующий раз.

Через два часа после начала работы первая тележка была выгружена в огромный дощатый короб у стены главного зала. Я обновил факел, выслушал очередную порцию недовольства от Гнильца и вернулся в свой забой.

Очевидно, что мы не будем заниматься этим весь день? А что потом? Я размышлял об этом, методично вбивая клинья в очередную трещину, когда меня окликнули. Из темноты тоннеля вышли Альфред и один из его людей.

— О, сэр Саян из дома Ланнистеров! — начал Альфред на английском, в своей обычной пафосно-вычурной манере. — Вы весьма мужественно переносите невзгоды. Сказал бы даже, куда лучше, чем мы в наши первые дни. Верную тактику избрали — лучше с самого начала показать этим дикарям свою покорность. Я пришел, ибо мы не все успели обсудить. Свою норму мы уже выполнили.

— Уже? — я удивленно посмотрел на них. — Ваша скорость втрое выше моей!

— Не удивляйся, мы уже привыкли. К тому же, мы тут, по общему сговору, немного растягиваем работу, создаем видимость бурной деятельности примерно до полудня. Но запомни, если Бьорн спросит, говори, что мы помогаем друг другу. У нас тут коллективная ответственность, это считается нормальным. Так что сейчас у нас есть время поговорить, а мы заодно поможем тебе с мелочами. Но забой узкий…

Он с сомнением посмотрел на тесное пространство.

— Да, здесь не развернуться, — согласился я. — Так что не стоит. Я буду рад, если вы просто поможете откатить тележку, когда я ее наполню. Дорога назад — сущий ад. А пока… давайте поговорим.

— Прекрасно! — обрадовался Альфред. — Ну, как тебе твой первый день? Отбивает всякое желание оставаться здесь надолго, не так ли?

— Еще как. Но, как я понимаю, в шахте мы работаем только первую половину дня. А что потом?

— Не думай, что мы заняты только добычей руды, Саян. Наша работа на этом не заканчивается. После полудня Бьорн или другой надсмотрщик собирает нас и ведет обратно в деревню. И там начинается другая работа.

— Например?

Пока слушал, я продолжал работать, обтесывая отколовшийся кусок породы, отделяя ценную руду. Выходило не настолько громко, чтобы не слышать собеседников. Да и им это не мешало говорить.

— О, работы хватает, — продолжил Альфред. — Чаще всего нас отправляют на самые грязные и тяжелые дела. Чинить крыши домов, пробитые драконами. Таскать бревна из леса для постройки новых укреплений. Разделывать туши тех же драконов — отделять шкуры, мясо, кости. Это мерзкая работа, скажу я тебе. Иногда, если повезет, могут отправить в кузницу к старому. Там, по крайней мере, тепло, да и работа полезная. Мы раздуваем меха, таскаем уголь, работаем молотами, если нужно выковать что-то простое, вроде гвоздей или скоб. Пару раз нас даже брали на починку их кораблей — драили палубы, смолили щели. Любая работа, для которой не нужно особого умения, но требуется грубая сила — наша.

Закончив это, он движением руки чуть обозначил своего компаньона. Это был крепкий, молчаливый мужчина лет сорока с густыми усами. На лицо тоже какой-то англичанин.

— Позволь представить тебе моего верного оруженосца, Клинт из Йоркшира, — сказал Альфред. — Он со мной с самого детства.

Клинт коротко кивнул мне, не проронив ни слова.

— Нас здесь трое, — продолжил Альфред. — Есть еще Артур, мой знаменосец. Он сейчас помогает другим бедолагам в дальнем забое. Как судьба, конечно, наградила меня и моих людей, что мы втроем остались живы, да еще и в одном месте. И видит Бог, оказались мы тут не случайно — мои цели не изменились. Будем ждать помощи до конца лета. Если к началу осени за нами не придут, мы возьмем дело в свои руки.

— И что вы собираетесь делать?

— Бежать, — просто ответил он. — Осенью ветра меняют направление, и большая часть их драккаров уходит в море — на торговлю или грабеж, кто их разберет. Но нам и не нужен большой корабль для побега, хватит и небольшого карви или ладьи. Осень — лучшее время. Большая часть воинов уходит в плавание, в деревне остается лишь гарнизон для защиты.

— Нас не могут взять с собой? В качестве гребцов, например?

Я отложил молот и начал грузить обтесанные куски руды в тележку, тут же на помощь мне пришел и Клинт.

— Ха, ты, видно, не знаком с нравами этих дикарей. Они ценят на своих кораблях только воинов. Они скорее сами будут грести до кровавых мозолей, чем возьмут на борт пару лишних рабов в ущерб боевой мощи. Мы уже узнавали. Нет, рабов в походы они не берут.

— Хорошо, но… каков план побега? А наличие драконов в воде вас не смущает? И сколько человек собирается бежать?

Сплошные вопросы возникают от его плана, будто сам еще толком не понимает, как планирует это сделать. Но есть много интересной информации о передвижении дикарей, интересно.

— Нас будет… семеро, вместе с тобой, — он пристально посмотрел на меня. — Остальные, вроде местных, осужденных раннее за что-то, не идут. Но и рот на замке держать будут, все обговорено.

Инициативу в ответе взял на себя Клинт, кивнув Альфреду.

— Мы поговорили с другими пленниками, с теми, кому можно доверять. Они рассказали, что каждую осень, когда флот уходит, на остров случаются набеги драконов. Всегда. Небольшие, две-три стаи, голов по десять, но ведь мы можем сбежать под шумок этого сражения. Оставшиеся рабы, чтобы выслужиться, бросятся помогать викингам в защите. Вот они и спишут наше исчезновение на гибель в пасти драконов. Нет тела — нет дела, ха-ха-ха. Да и в такой суматохе пропажу одного карви никто и не заметит.

— А драконы в море? — все-таки этот вопрос меня волнует больше, чем сам побег. Убежать от крупных и сильных воинов я смогу, но от драконов, да еще и в воде — нет.

— А вот это самая рискованная часть, — признал Альфред, возвращая себе ведущую роль. — Но и тут у нас есть план. В деревне есть люди, недовольные нынешним вождем. Они обещали помочь. Оставят нам оружие и припасы в условленном месте, рядом с карви. Мы сможем отбиться… В любом случае, это лучше, чем сдохнуть здесь от обвала или до старости бить камень. Тем более что своими силами мы уже убили Левиафана. А он не в пример опаснее летающих здесь ящериц. Ты как считаешь?

Он смотрел на меня в упор. Явно ждал моего ответа, и от этого ответа зависело, стану ли я частью их заговора.

Нда… выбор так себе. Либо каждый день задыхаться в пыли, но с высокой вероятностью остаться в живых, либо пойти ва-банк, рискнуть всем ради призрачного шанса на свободу.

— Мне… Честно, нужно подумать, — осторожно ответил я, поднимая очередной тяжелый камень. — Но я точно не хочу оставаться здесь до конца своих дней, Альфред. Однако ситуация может измениться. Я все обдумаю. Можете не переживать, я никому не скажу о вашем плане. Не стану отнимать у вас надежду и право на свободу.

— Ты здесь еще недолго, — продолжил Альфред, заметив мои колебания. Его голос стал заметно жестче. Дяденька, видимо, ждал полного повиновения и интереса к авантюре. — Скоро ты в полной мере оценишь вкус рабской жизни. Отсутствие свободы — это лишь полбеды. Дело в чести. В гордости за свое имя. Я не могу допустить, чтобы на моей родине стало известно, что Альфред Йоркшир добровольно махал киркой на потеху дикарям. Подумай и об этом, Саян де Ланнистер. Смерть в бою с чудовищем куда почетнее, чем медленное угасание в этой грязной дыре.

М-да. После этих слов я, Клинт и Альфред вместе поднатужились и закинули в тележку последний большой кусок руды. Затем, ухватившись за края, втроем покатили тяжелую тележку по ухабистому полу штрека.