— Прошу, не плачь, — шепчет он, поглаживая меня по волосам. — Твои слезы делают мне больно.

Я всхлипываю, уткнувшись в его шею, чувствуя, как тело дрожит от рыданий.

— Все позади, малыш. Ну что ты… — его голос ласковый, теплый.

— Я просто… я не могу поверить, что все закончилось, — шепчу я, поднимая голову и смотря ему в глаза.

Моя рука касается его щеки, щетина колет пальцы. Он смотрит на меня с таким выражением, словно я его спасение, а затем медленно тянется и целует меня.

Его губы слабые, движения осторожные, словно каждый поцелуй — долгожданный подарок. Я чувствую, как мое сердце тает от их тепла.

— А я уже почти забыл это ощущение, — шепчет он, отстранившись.

— Какое? — спрашиваю, глядя на него сквозь слезы.

— Тебя рядом.

На мгновение у меня перехватывает дух и время будто застывает в воздухе. Я опускаю голову на его плечо, а его рука ложится на мой живот, продолжая гладить, согревать. Мы лежим так, в этом тихом, трепетном моменте, и в этот миг мне кажется, что никакая боль больше не сможет нас разлучить.

В палате тихо. Слышен лишь монотонный писк устройства рядом с кроватью и слабое шуршание страниц — на тумбочке лежал журнал, который оставила Элайна. Я лениво листаю его, опершись поясницей о кровать, почти не вникая в содержание. Голова ещё слегка кружится от лекарств, но мысли становятся всё яснее. Да и я уже могу стоять на ногах, хоть и самочувствие все еще оставляет желать лучшего.

Из коридора доносится шум, прерывающий привычный больничный покой. Голос — нет, крик — я узнаю мгновенно.

— Папа!

На лице появляется невольная ухмылка. Я кладу журнал на кровать, выпрямляюсь, и через пару секунд дверь распахивается. Сара врывается в палату, ее щеки раскраснелись, а глаза сверкают то ли от злости, то ли от волнения.

— Папа! — повторяет она, подбегая ко мне и осторожно обнимая. — Ты почему ничего не сказал?!

— Спокойно, малышка, я в порядке, — говорю с улыбкой.

Сара отстраняется, оглядывает меня с головы до ног, и ее брови хмурятся.

— В порядке? Ты хоть видел, как выглядишь?

Я смеюсь, хотя каждое движение всё ещё отдаётся лёгкой болью.

— Ну, я же жив. Это главное, не так ли?

В этот момент в дверях появляется Элайна. Она не торопилась войти, лишь наблюдала за нами, ее лицо светилось мягкой улыбкой. Я киваю ей, приглашая войти, и она, немного колеблясь, заходит в палату.

Сара оборачивается и тут же улыбается.

— Элайна! — говорит она радостно.

Я замечаю, как Элайна кладет руку на живот, слегка поглаживая его, в ее глазах мелькает секундная растерянность, как если бы она не ожидала такого теплого приема.

— Привет, Сара, — отвечает она, подходя ближе.

— Спасибо, что присмотрела за папой, пока меня не было, — заявила Сара.

— Ты знаешь, он упрямый. Сложно заставить его послушаться, — с лёгкой усмешкой отвечает Элайна.

Я лишь фыркаю, закатив глаза.

Сара смеётся, а потом снова становится серьёзной. Ее взгляд перемещается между мной и Элайной, в следующий миг она прищуривается и в ее глазах мелькает странный быстротечный блеск.

- Это значит, что вы снова вместе? - с плохо скрываемой хитрой улыбкой спрашивает дочь.

- Нет.

- Да.

Мы с Элайной отвечаем синхронно, и я распахнув глаза, бросил на Элайну взгляд. Думаю, не стоит говорить, что "нет" сорвалось именно с ее губ. В палате повисает тишина. Элайна чуть краснеет, быстро отводя смущенный взгляд, я же тяжело вздыхаю, покачав головой.

Сара бегает взглядом между нами, и в следующий миг кивает, словно принимая какое-то решение.

— Ладно, я выйду. Вы поговорите. Но потом обещай, что всё мне расскажешь, папа.

— Обещаю, — отвечаю я, и она выходит из палаты.

Дверь закрывается, и между нами повисает неловкая тишина. Элайна стоит неподвижно, слегка кусая губу, а я наблюдаю за ней, чувствуя, как напряжение нарастает. Я делаю шаг ближе, отрываясь от кровати, из-з чего стоять становится чуть труднее.

— Элайна, — начинаю я мягко, — насчёт твоего "нет"... это было так категорично.

Она поднимает на меня взгляд, в котором читается смесь смущения и боли.

— Я просто... — она запинается, — я растерялась.

Её голос звучит тихо, но я вижу, что за этими словами скрывается нечто большее. Я пытаюсь улыбнуться, но выходит лишь грустная улыбка.

— Я причинил тебе боль, понимаю. Как бы я ни хотел это изменить, к сожалению, это правда. Но я все же надеюсь на большее, — говорю честно. - Да и Сара будет безгранично счастлива, поверь... В последнее время она только и щебетала о том, как было бы здорово, если бы ты вернулась. Нам не хватает тебя... Я ужасно соскучился, Элайна.

Элайна резко переводит взгляд в сторону, словно мои слова её задели. Несколько секунд она молчит, потом заговорила, глядя куда-то в пол.

— Блейк, ты не понимаешь, каково это... снова чувствовать, что тебя предают. Каждый раз, когда я начинаю кому-то доверять... меня снова предают, — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Марк...

Я осторожно кладу руку ей на плечо, затем мягко обнимаю. Она не отталкивает, и я чувствую, как её напряжённые плечи понемногу расслабляются.

— Элайна, — начинаю я, — я хочу рассказать тебе правду о Марке.

Она смотрит на меня настороженно, но молчит, давая мне возможность продолжить.

— Всё это время он манипулировал тобой. Его план был прост: втереться к тебе в доверие, изобразить влюбленность, чтобы потом незаметно подставить тебе на подпись бумаги. Бумаги, в которых ты просила бы закрыть дело об аварии, где погиб твой отец. Ты понимаешь, что это значило бы? — спрашиваю я.

Она медленно качает головой, её лицо бледнеет.

— Это значило бы, что ты признаёшь его невиновным, как и то, что это был несчастный случай.

— Зачем? — шепчет она.

— Чтобы спасти себя. Он всё просчитал.

Я делаю паузу, позволяя ей осмыслить сказанное, прежде чем продолжить:

— Элайна, я не сразу начал его подозревать. Сначала я просто дико ревновал, — признаюсь с кривой усмешкой. — Видеть его рядом с тобой... Это сводило меня с ума. Я не знал, как мне действовать, как убедить тебя и вернуть твое доверие. Признаюсь, в какой-то момент я почти смирился с тем, что ты выбрала его. Как бы там ни было, а признать, что ты действительно полюбила другого, оказалось настоящей каторгой... А я так и буду до конца жалеть о собственных ошибках, из-за которых тебя потерял.

Она чуть приподнимает бровь, но ничего не говорит, позволяя мне говорить дальше.

— Но потом я начал копать. Всё началось еще до моего визита к твоему начальнику. Я хотел понять, с кем Марк раньше работал, какие у него были связи. Оказалось, у него далеко не кристально чистое прошлое.

— И что ты узнал? — её голос едва слышен, но я вижу, что она слушает внимательно.

— Почти ничего конкретного, — признаюсь. — Сабрина бывший айтишник, поэтому я попросил ее об одном деле, естественно не бесплатно. Она нашла кое-какие данные о его махинациях в бизнесе, но это было не то. Всё изменилось только вчера.

Элайна удивлённо поднимает глаза.

— Вчера?

— Да, — киваю я. — Я получил окончательное подтверждение того, что Марк виновен в гибели твоего отца. Поэтому меня не было так долго и поэтому я приехал так поздно. Я знал, что ты придешь на этот день рождения, но единственный мой промах в том, что я настолько нырнул в это дело, что не успел вовремя обо всем рассказать Кейну и позволил Марку тебя увезти.

Элайна сглатывает и на миг прикрывает глаза, ее лицом пробегает гримаска ужаса, так словно она заново переживает события вчерашнего вечера.

- Как ты узнал, где меня искать? - шепчет она.

- Я не знал. У меня были только два предположения, поэтому я разделился с Кейном. Я поехал в разрушенный мотель, который раньше принадлежал Марку, а Кейн направился к нему домой. Он запаниковал, я это понимал, поэтому его действия можно было предвидеть. Это был риск, но я нашёл тебя.