— Обработаем, — коротко бросает Марк, и я вздрагиваю от его тона.

Он улыбается, но это не улыбка — скорее оскал. Нехороший, хищный. Что-то в этой усмешке ледяным комом прокатывается по моему позвоночнику. Слова, сказанные им, звучат слишком низко, угрожающе, будто из другой реальности. Моя интуиция кричит, как сирена, но разум еще не успевает уловить весь ужас.

Внезапно машина резко сворачивает на дорогу, ведущую в сторону моего дома, но не останавливается. Он проезжает мимо, продолжая набирать скорость. Сердце вновь сжимается, легкие отказываются дышать.

— Марк, что ты делаешь? — спрашиваю, чувствуя, как паника накрывает меня волной.

Он молчит.

— Марк! — голос срывается. — Куда ты едешь? Останови машину!

Его молчание словно холодный поток воды, оглушающий и смывающий остатки здравого смысла. А потом он смеется. Низко, хрипло, как-то особенно мерзко. Его голова чуть откидывается назад, и этот смех обжигает меня страхом.

— Останови! — кричу, хватаясь за ручку двери, пытаясь ее открыть. Но ничего не происходит.

— Мы мчимся на скорости, — жестко бросает Марк, даже не глядя на меня. — Не дури. Выпрыгнешь — в лучшем случае покалечишься, в худшем — умрешь.

Ужас накрывает меня с головой. Моя рука инстинктивно тянется к животу, словно защищая то, что там растет. Марк замечает этот жест. Конечно, замечает.

— Ах, да... Ты же беременна, — ухмыляется он, словно вспомнил что-то неважное, и голос его полон грязи. - Неужели ты правда думала, что мне нужен твой выблюдок?

Слова ранят, как острые ножи, кровь стынет в жилах. Ужас проходит сквозь мой позвоночник, холодным дыханием проникая в каждую клеточку. Как??? Как я не поняла сразу?! Боже мой. Господи, это сон. Это просто сон и я скоро проснусь! Образ Блейка вновь отчаянно врывается в сознание. Его глаза, его голос, полные мольбы. Он просил меня, умолял не ехать с Марком. Я проигнорировала. Я не послушала.

— Останови машину! — почти выкрикиваю, голос сорванный, полный отчаяния. Во мне будто что-то рвется и я ахаю, хватаясь за живот. Ребенок. О Господи, только не это.

На этот раз он останавливается. Резко, с визгом шин. Перед нами старый, полуразрушенный мотель, окна которого темны. Ни единого признака жизни. Марк выходит из машины, и у меня перехватывает дыхание.

Я лихорадочно хватаюсь за ремень безопасности, кривясь от ноющей боли внизу живота, но пальцы трясутся, не слушаются. Дыхание сбивается и слезы сами собой текут по щекам.

Я успеваю снять ремень только в самый последний момент, как дверца с моей стороны распахивается. Марк грубо тянет меня за руку, выволакивая наружу.

— Пусти меня! — я сопротивляюсь, изо всех сил пытаясь вырваться. Мне страшно, и я почти на грани срыва в истерику.

— Кричать не вздумай, — бросает он сквозь зубы. - Тебе же хуже будет.

Его пальцы впиваются в мою руку, больно. Он тащит меня к мотелю, его шаги решительны, а я почти спотыкаюсь, цепляясь за все, что могу.

Мотель окутан темнотой, окна выбиты, входная дверь скрипит, когда он распахивает ее. Марк грубо толкает меня вперед, и я падаю, чувствуя, как страх сковывает всё мое тело.

В секунду мир передо мной размывается, и я понимаю, что сейчас случится что-то очень страшное.

Комната встречает меня глухим, тяжелым молчанием, словно затянувшимся на годами неиспользуемые стены. Марк включает тусклый свет, которого едва хватает, чтобы очертить разрушенную обстановку вокруг. Я вижу расколотый стол, обшарпанные стены, вижу перевернутые стулья, как будто здесь не раз бушевала буря. Или что-то хуже.

Я инстинктивно забиваюсь в угол, изо всех сил прижимаясь спиной к стене. Марк расхаживает передо мной, его движения — как у хищника, готовящегося к нападению. Избитое лицо с кровоподтеками делает его еще более зловещим, а яркий блеск в глазах до ужаса пугает своей опасностью. Сердце глухо стучит в груди, я все больше жмусь назад, инстинктивно прикрывая живот руками.

— Элайна, Элайна... — тянет он, голос холодный, как лезвие ножа. — Что же ты не послушала своего благоверного?

Кривая усмешка растягивает его губы. Меня словно пробирает током. Перед глазами всплывает образ Блейка — его лицо, перекошенное гневом и отчаянием, когда он просил меня остаться. Он пытался меня уберечь и эта мысль ударяет больнее любого слова.

— Ты ведь говорил... Ты говорил, что у тебя ко мне чувства, — выдавливаю я, хотя слова застревают в горле, а колени подгибаются от страха.

Марк резко оборачивается. Лицо его на мгновение перекосилось от жалостливой гримасы, прежде чем оно превратилось в маску ярости. Он подходит ко мне, заставляя меня вжаться в стену.

— Чувства? — он наклоняет голову, почти нежно проводя пальцем по моей щеке. Я резко отстраняюсь, чувствуя жгучее отвращение. Марк смеется, но в его смехе нет ничего человеческого. — Бедная, бедная Элайна. Ты и правда поверила, что нужна мне? Да еще и с чужим ребенком?

От этих слов у меня перехватывает дыхание. Ноющая боль в животе словно подпитывает ужас, разливающийся по венам. Я не могу поверить, что так слепо могла доверять ему.

— Зачем ты это делаешь? — шепчу я, не узнавая собственного голоса.

— Ты видела, с каким рвением он пытался тебя удержать? — вместо ответа Марк смеется, но его смех больше похож на рык. — Потому что он узнал. Он знает всё.

— Знает что? — голос мой дрожит, и я ненавижу свою слабость.

— О том, что произошло в ту ночь, — Марк оборачивается ко мне. — О том, как твой отец оказался под колесами моей машины.

Мир перед глазами дрожит, как мираж в пустыне.

— Что ты… что ты сказал? — едва слышно спрашиваю я, чувствуя, как слова Марка забивают гвозди в моё сознание.

— Ты всё правильно услышала, Элайна, — говорит он с горькой насмешкой. — Это был несчастный случай, понимаешь? Твой отец оказался не в том месте, не в то время. Но знаешь, что хуже всего? Это то, что я почти замял дело. Немного связей, много денег, и постепенно всё бы вернулось на круги своя. И если бы твой Морис не совал свой нос куда не надо, всем было бы хорошо! И ты бы сейчас не оказалась здесь, жила бы себе спокойно дальше, ни о чем не подозревая. Этот гаденыш все испортил, - с ненавистью цедит он сквозь зубы.

— Ты убил его? — пораженно шепчу я, голос обрывается на полуслове.

— Я никого не убивал! — Марк резко разворачивается, его голос режет, как нож. — Это была случайность! Но теперь, благодаря твоему "идеальному" Блейку, правда снова всплывает.

Я не могу осмыслить его слова. Всё, что я могу делать, — это дышать, чтобы не потерять сознание.

— Зачем ты это говоришь мне? — спрашиваю я, чувствуя, как каждое слово царапает горло.

— Потому что мне нужна твоя помощь, — отвечает он, голос вдруг становится почти ласковым. — Ты можешь это остановить, Элайна. Всё, что нужно, — это твоя подпись. Пара бумаг, ничего особенного. И я исчезну из твоей жизни. Из вашей жизни.

Я молчу, разглядывая его лицо, в котором смешались отчаяние и злоба.

— Какие бумаги? — голос звучит холоднее, чем я ожидала.

Марк ухмыляется, его взгляд становится торжествующим.

— Это мое алиби. Понимаешь? Никто не пострадает. Всё останется, как есть.

— Ты сошел с ума, — шепчу я, не веря своим ушам.

— Это твой шанс исправить всё, — Марк наклоняется ближе. — Разве твой ребенок не заслуживает спокойной жизни? Ты ведь понимаешь, что Блейк только усугубит ситуацию. Он не остановится, пока не уничтожит меня, а я не позволю этому случиться.

Я чувствую, как внутри разливается ледяной страх, но вместе с ним рождается ярость и боль. И тут меня озаряет. Так вот почему Марк так ненавидел Блейка. Не из-за ревности. Вот почему его глаза вспыхивали свирепой ненавистью каждый раз, стоило ему только увидеть Блейка. Потому что Блейк все узнал. Все это время он расследовал дело моего отца! И хотел ему помешать. От этой мысли в сердце резко щемит и грудь наполняется трепетной тоской и сожалением.