Само собой, император произнес торжественную речь, причем, на удивление, она оказалась не пустым сотрясанием воздуха, а вполне содержательным обращением к высшей аристократии, из которого стало понятно, за что, собственно, нас только что наградили. После завершения нашей операции по захвату моста через Днепр и созданию плацдарма на его западном берегу даже до самых упертых сторонников продолжения войны в стане противника наконец дошло, что так недолго и до безоговорочной капитуляции доиграться. В итоге лидеры вражеской коалиции через нейтральных посредников передали Богдану Первому предложение начать переговоры о мире, выразив готовность немедленно начать отвод войск с оккупированных территорий. Посредниками, кстати, выступили представители США, отправленные в Европу президентом Бараком Пятым для установления дипломатических отношений с Русской Империей.

В общем, всё сложилось одно к одному, и теперь императору, и его дипломатам предстоят очень непростые и довольно продолжительные переговоры, а мы, наконец, сможем сосредоточиться на том, что меня волнует куда больше усыпанных драгоценными камнями орденов и военных побед над нашими беспокойными соседями.

Вроде бы на всю эту столичную суету потрачено не так уж много времени, но к нашему возвращению на базу Кан и Тапар успевают приготовить очень приятный сюрприз. Грузовой бот, который артефактор предпочитает называть внутрисистемным челноком, уже почти готов. Нам остается лишь провести работы по модификации и накачке скрытой силой некоторых его узлов и многочисленных каркасов-посредников, соединяющих устройства кибов и конструкты тайкунов. Понятно, что без нас сделать это было некому, но зато инженер и артефактор выполнили всю подготовительную работу, так что теперь нам остается лишь окончательно довести аппарат до необходимых кондиций и заставить его работать, как единое целое.

Мы с Шелой и Ло впрягаемся в это занятие с большим энтузиазмом. Даже десантница, не всегда охотно тратящая время на всяческую рутину вроде модификации снарядов, сейчас выглядит полностью мобилизованной на скорейшее достижение результата. Впрочем, Шела в этом вопросе от нее не отстает, да и Кан с Тапаром всё время крутятся вокруг челнока, снимая элементы обшивки и по десятому разу проверяя все узлы, механизмы и конструкты, соединенные между собой кабелями, полупрозрачными энерговодами и какими-то чужеродно смотрящимися здесь гибкими лозами, на вид откровенно растительного происхождения.

Наверное, только сейчас мы начинаем понимать, насколько сильно всё это время на нас давила неизвестность и бессилие что-либо противопоставить безмолвно висящим на высоких орбитах кораблям третьей силы. Мы устали постоянно ждать внезапной атаки, на которую нам будет абсолютно нечем ответить. И теперь, когда появился реальный шанс сделать первый значимый шаг к изменению сложившейся ситуации, мы готовы не вылезать из ангара хоть несколько суток к ряду, лишь бы приблизить этот момент.

Просыпаюсь я от легкого прикосновения Шелы.

- Вставай, граф, нас уже ждут, - улыбается она и выскальзывает из-под одеяла, неторопливо направляясь к висящей на спинке кресла одежде.

Пытаюсь поймать её за руку и утащить обратно в постель, но она ловко уворачивается и шутливо грозит мне пальцем.

- Мы и так заспались сегодня. Кан и Тапар уже заканчивают с челноком, а мы тут бездельничаем.

- Так заслужили, - полусерьезно ворчу я, вспоминая, сколько сил выкачала из нас вчера модификация многочисленных устройств и конструктов грузового бота. В какой-то момент мне даже показалось, что этот процесс никогда не закончится, но мы всё же справились, уже буквально падая с ног.

- Не бухти, - на лице Шелы появляется хитрая улыбка. – Силы, я смотрю, ты уже вполне восстановил, так что соберись и направь их на созидательные цели. Ло, кстати, уже в ангаре вместе с Тапаром и Каном. Это она мне сообщила, что и нам пора к ним присоединиться, так что ждут только нас.

- А кейр Гуш и полковник?

- Их позже позовем, когда всё будет готово. Незачем им знать все подробности нашей внутренней кухни.

В ангаре мы появляемся минут через пятнадцать и к этому времени инженер и артефактор уже завершают необходимые тесты и возвращают на место последние элементы обшивки бота.

- Всё, готов аппарат, - со сложной интонацией произносит Кан. Вроде бы он и рад завершению работы, но, если бы не наше общее желание как можно быстрее ввести челнок в строй, наверняка проверил бы всё что можно ещё пару раз.

- Отпустим его полетать над базой? – предлагает Шела.

- Для начала – да, - кивает инженер. – Потом разведка в атмосфере и на низких орбитах с испытанием внутрисистемного двигателя в разных режимах. И только после этого попытка прорыва блокады.

- Гуша и Хага на каком этапе привлекать будем? – Спрашивает Ло, задумчиво глядя на тактическую голограмму, где медленно вращается полупрозрачная объемная модель челнока.

- На финальном, - отвечает Шела. – Они должны загрузить в память вычислителя бота свои доклады в штабы Республики и Державы. Что именно они там написали – их личное дело. А мы свое предложение составили ещё несколько дней назад. И образцы модифицированных устройств и конструктов тоже уже лежат в грузовом отсеке, так что можем начинать предварительные испытания хоть прямо сейчас.

***

Полковник Хаг вошел в ангар вместе с кейром Гушем. Так уж получилось, что сейчас он доверял иншеру куда больше, чем Ло, Шеле и Кану, не говоря уже о Сергее Белове и Тапаре. Врагами он их, конечно, не считал, но и союзниками мог назвать лишь с большой натяжкой. На его взгляд, все они, кроме Белова, стали если и не предателями, то чем-то очень близким к этому определению. Прежде всего по той причине, что интересы Республики, а в случае Тапара – Державы, ставились ими теперь далеко не на первое место.

Правда, признаков перехода на сторону противника в их действиях тоже не просматривалось, поскольку жители Земли врагами Республики и Державы не считались. Наоборот, Белов собирался предложить им союз в борьбе с третьей силой, и, пожалуй, это единственное, что примиряло Хага со сложившейся ситуацией. Тем не менее их с Гушем статус на этой подземной базе оставался неопределенным. Вроде и не пленники, но и однозначно не свои. Уважаемые и даже где-то желанные гости. Возможно, даже будущие союзники, которым здесь рады, но слишком глубоко совать свои носы в дела хозяев вежливо не позволяют.

Впрочем, сейчас ситуация как раз обратная. Их с Гушем пригласили в этот ангар именно для того, чтобы они приняли непосредственное участие в операции, которую Белов и остальные достаточно долго и тщательно готовили. Понятно, что участвовать они будут почти исключительно в качестве зрителей, но разрешение отправить руководству зашифрованные доклады – это, несомненно, очень серьезный жест доброй воли и знак доверия. Не первый, кстати. Им с Гушем вообще очень многое показали, включая и то, что сам Хаг тем же иншерам показывать бы не стал, хоть они теперь и официальные союзники Республики. Не всё, само собой, но действительно многое.

Внутрисистемный челнок, предназначенный для скрытного прорыва орбитальной блокады, оказался небольшим, однако выглядел он более чем внушительно. Вытянутый сигарообразный аппарат достигал в длину пяти метров. Два утолщения разной формы придавали ему очень необычный вид. Судя по всему, в утолщениях располагались грузовой отсек и внутрисистемный двигатель. Правда, внушительность аппарату придавала не его форма, а сочетание материалов, из которых он был изготовлен. Обшивка челнока местами матово отблескивала металлом, но встречались и другие материалы, абсолютно не вязавшиеся в голове полковника с космическими технологиями. Ровная, но шероховатая керамика, крупные кристаллы сложной формы и даже очень плотное на вид темное дерево.

В понимании Хага такая конструкция функционировать просто не могла, однако, чем внимательнее он всматривался в этот экзотический летательный аппарат, тем больше верил в то, что он не просто взлетит и сможет вырваться из гравитационного колодца планеты, но и имеет все шансы проскользнуть незамеченным через строй кораблей третьей силы. На чем основывалась эта уверенность, полковник не смог бы объяснить даже самому себе, но всё равно испытывал некую иррациональную уверенность в успехе.