Я ничего не отвечаю и просто останавливаюсь. Тапар тоже сразу прекращает движение. До идущего к какой-то своей цели робота остается около двухсот метров. По идее нам стоило бы устроить засаду на его пути, но он действительно крадется к условной границе ничейной зоны, и если следовать исходному плану, нам придется тоже опасно приблизиться к укрепрайону тайкунов.

— Тапар, вы можете чем-нибудь привлечь его внимание? — спрашиваю тайкуна, почти не сомневаясь, что такая возможность у него есть. — Желательно так, чтобы он не начал сразу стрелять, а отправился посмотреть, что это там ему почудилось.

— Можно попробовать, но точно предсказать реакцию этого механизма я не могу.

— Не страшно, он нас всё равно не видит. В худшем случае пальнет раз-другой по кустам для профилактики и даст дёру, не дожидаясь, когда ему прилетит ответка из укрепрайона противника. Но мне кажется, не станет он стрелять без четкого захвата цели. Именно потому, что враг рядом и, обнаружив себя, можно нарваться на совершенно ненужные неприятности.

Пару секунд Тапар раздумывает, а потом делает почти неуловимое движение рукой с зажатым в ней ключом артефактора, и метрах в пятидесяти от нас появляется медленно скользящий над землей призрак небольшого летающего голема тайкунов. Призрак выглядит размытым пятном, иногда на мгновение обретающим более четкие формы. Со стороны это выглядит так, будто у него сбоит генератор маскировочного поля, ну или что там вместо него бывает у големов.

Робот-разведчик на появившийся раздражитель никак не реагирует, и Тапар начинает постепенно снижать качество маскировки приманки, а точнее, чуть увеличивать периоды, на которые у неё частично слетает поле скрытности.

Через пару секунд наша цель замирает на месте и медленно разворачивается в сторону фантома. Тапар перестает повышать заметность призрака, но ускоряет его движение. Робот кибов медленно и как-то неуверенно выдвигает из корпуса одну из пушек и начинает сопровождать фантом стволом. Очень похоже, что фиксирует он его на пределе чувствительности своих сканеров, и судя по дерганым движениям ствола пушки, регулярно теряет и без того неуверенный захват цели.

Стрелять робот действительно не решается, по крайней мере, пока. Видимо, вероятность попадания его вычислитель оценивает, как весьма невысокую, а демаскировать себя открытием огня он не хочет. Эта странная игра продолжается секунд пять, а потом робот всё-таки принимает решение и направляется в сторону болтающегося туда-сюда фантома. Сократить дистанцию Тапар ему не позволяет, постепенно отводя призрак вглубь леса куда-то за наши спины.

— Занимаем позиции, — я отдаю приказ негромко, хоть в этом и нет необходимости.

Мы с Тапаром расходимся в стороны, освобождая роботу проход, и останавливаемся примерно в сотне метров друг от друга, найдя удобные естественные укрытия. Тайкуна прикрывает полусгнивший ствол упавшего дерева, а я наблюдаю за перемещениями цели из-за довольно крупного валуна, густо поросшего зелёным мхом. Сверху камень слегка припорошен снегом, хотя на земле его почти нигде не видно.

Робот кибов приближается к нам не слишком быстро. Он как будто сомневается, правильно ли поступает. Это замечаю не только я.

— Судя по всему, его вычислитель пытается решить, что важнее — продолжение выполнения предыдущей задачи или необходимость отследить непонятную цель, возможно, несущую угрозу укрепрайону, — комментирует происходящее Шела.

— Так и есть, — соглашается Ло. — Использовать связь ему почти наверняка запрещено из соображений скрытности, а собственных мозгов у этих моделей на анализ нестандартных ситуаций не хватает.

— Цель в оптимальной точке, — звучит на общем канале голос Кана.

— Тапар, ваша задача помочь мне снести ему щит, — напоминаю изначальный план излишне напрягшемуся тайкуну, — а дальше я уже сам.

— Принято.

— Начали!

Огонь мы с Тапаром открываем одновременно. Вал с тихим шелестом выдает короткую очередь, а боевой жезл тайкуна выбрасывает три параллельные струи инфернального пламени. Тапар — книжник школы Шторма, и конструкты у него соответствующие. Его конёк — стихия огня, одна из базовых и самых изученных, но от этого не менее смертоносная.

Совершаю короткий бросок в сторону, меняя позицию, и спустя мгновение после моих выстрелов, в том месте, где я только что находился, возникает из воздуха довольно крупный шестиногий ящер, подернутый тонкой пленкой маскировочного поля. Выглядит он слегка размазанным в пространстве, но нет сомнений, что такую маскировку сканеры противника пробить вполне в состоянии. Фантом прыгает вперед и вправо, тоже имитируя смену позиции. В сотне метров от меня аналогичный прыжок исполняет соткавшийся из ничего его брат-близнец. Обоих призрачных големов наверняка уже засекли сканеры укрепрайона кибов, и его вычислитель должен связать их появление с внезапной атакой на своего робота-разведчика. По крайней мере, наш план предполагает именно такой расклад.

Защитное поле атакованного нами робота сносит практически в ноль. Оно вспыхивает и тут же гаснет, а в корпус боевой машины времен Чужой войны бьют остатки непогашенной щитом энергии. Выдвинутая из-под брони пушка, похоже, повреждена, но у противника есть ещё одна, да и об ударно-разведывательном дроне на его спине забывать тоже не стоит. Я понимаю, что терять нельзя ни секунды. Стрелять по фантомам роботу лучше не позволять. Вернее, стреляет-то он пусть сколько влезет, но вот давать ему в них попадать точно не следует, иначе вычислитель укрепрайона быстро разберется, что атаковали робота не призраки, а кто-то другой, гораздо более опасный.

От пропущенного удара робот останавливается и отшатывается назад, но пружинит на четырех конечностях и быстро восстанавливает равновесие. Одновременно с этим из его корпуса выдвигается уцелевшая пушка, а со спины срывается диск летающего дрона. Этот момент упускать нельзя, и я бью по противнику серпом пустоты, стремясь рассечь его сверху вниз ровно пополам.

Это мое первое боевое применение конструкта стихии вакуума. Выглядит жезл необычно. Вместо одного или нескольких крупных прозрачных камней в навершии, к чему я уже успел привыкнуть, здесь рукоять заканчивается довольно толстым плоским диском темно-фиолетового, почти черного цвета. Во время работы артефакта внутри диска проскакивают быстрые змеящиеся разряды, но за его пределы они не выходят. Зато впереди, около цели, формируется нечто, действительно напоминающее формой серп. Это зона абсолютной пустоты, и она обрушивается на объект атаки под тем же углом, под которым повернут диск жезла. В данном случае его плоскость я сориентировал перпендикулярно земле, и серп бьет робота точно сверху. Что может сделать пустота броне робота? Обычная — ничего, но стихия вакуума — очень коварная штука. Соприкасаясь с преградой, серп не пытается её пробить. В месте удара он превращает в пустоту её саму. Как именно это происходит, мне не смог объяснить даже Тапар, но жезл работает безотказно, в чём я немедленно убеждаюсь.

Пытающийся взлететь диск разваливает ударом серпа пополам, и он исчезает во вспышке взрыва. Рукой, сжимающей рукоять жезла, я чувствую отдачу и легкое сопротивление, но продолжаю атаку. Серп, уже растративший часть своей энергии, падает на спину роботу. Сопротивление возрастает, но на пробитие брони запаса скрытой силы, вложенного в виртуальное лезвие, всё-таки хватает, а дальше оно безнадежно вязнет в туше робота кибов. В этот раз режим обостренного восприятия активироваться почему-то не желает, и я жалею, что так и не спросил о нем Тапара, хотя уже не раз собирался. Что-то меня каждый раз останавливало.

Все четыре конечности робота подкашиваются, он делает пару неуверенных шагов и валится набок. Видимо, повреждения, нанесенные серпом, всё же оказались критическими. Этот противник больше не боец, однако дело пока не сделано, мы ведь пришли сюда за конкретным трофеем, а его ещё нужно добыть.