— Прошу прощения, ваше величество, — склонила голову Ирайя. Дишлан поклонился молча. Но я видела, ничего не закончилось. Теперь между этими двумя крепкая размолвка.

— Сделаем так, — приняла я решение. — Мы не можем быть уверенны, что крысы не пойдут за уехавшими, а значит выходить из-под защиты стен небезопасно. Поэтому поступим так, как советовал Дишлан. Соберем всех в центральном доме, забаррикадируем все ходы и выходы, чтобы крысы не прорвались внутрь. Дишлан, на тебе охрана внутри стен. Крыс слишком много, и они определенно прорвутся внутрь. Возьмешь себе половину наемников. И Фиодора, — мой голос дрогнул. Дишлан кивнул. Он все понял без слов. Если у меня не получится удержать брата в безопасности, то я могла доверить его жизнь только Дишлану. — Делай что угодно: ставь мышеловки, развешивай сети, но ни одна крыса не должна попасть внутрь центрального дома. Остальные примут бой на стенах. Ирайя, тут руководство за тобой. — амазонка склонила голову подтверждая, что услышала. — А теперь завтракать. После завтрака я объявлю о предстоящей битве всех. И поторопимся. У нас не так много времени.

Я не стала дожидаться, когда мне ответят. Решение было принято. Осталось воплотить его в жизнь. Если что-то пойдет не так, вина за провал в любом случае будет лежать на мне. Император никогда не простит мне, если с его внуком что-то случится. А я никогда не прощу себе, если пострадают мои дети и внуки, или любые другие дети, которые жили в поселении.

Невольно улыбнулась. А ведь я и, вправду, уже бабушка…

Я вернулась за стол, как ни в чем ни бывало. Хурра ерзала от нетерпения, желая узнать, что случилось. Фиодор приподнял бровь и смотрел вопросительно. В глазах побледневшей Анни я увидела страх. Катрила опустила голову и смотрела в тарелку, как и ее сыновья. И только Виктория была спокойна и безмятежна.

— Все хорошо, — улыбнулась я, стараясь не подавать вида, что мои слова — ложь. — После завтрака прошу всех собраться в гостиной. У меня для вас важное объявление…

— Мам, — не выдержала Хурра…

— На все вопросы я отвечу позже, — отрезала я.

Пока все жители нашего поселения собирались в холле-гостиной на пером этаже, мы с Фиодором обсудили случившееся в кабинете. Моя брат согласился, что мое решение верное, лучше вступить в схватку с измененными тварями здесь, за стенами, чем в открытом поле.

Возможно Ирайя права, и крысы не станут нас преследовать, ведь им явно нужно то, что находится на территории деревни. Но было одно но… А что если нет? Что если мы ошиблись, и крысам нужна не территория? Что если они просто хотят уничтожить людей? И стая разделится, чтобы преследовать и наш обоз тоже. Тогда нам не пережить ночь на краю пустоши.

— Мам, — Фиодор улыбнулся. Мы сидели в кабинете друг напротив друга. Я на кресле для посетителей, а мой брат примостился прямо на стол. — Я не согласен с тобой только в одном… Мое место на стене, мам. И не потому, — предупреждающе поднял он руку, останавливая готовую разразиться взволнованной тирадой, меня, — что я самый лучший воин из всех…. Ты ведь помнишь, что именно в этом мои способности, мам? А потому, что мои способности позволяют мне предвидеть атаки противника и направлять людей в нужное место. Если я буду видеть всю картину боя, то у крыс не будет ни единого шанса.

— Я беспокоюсь за тебя, — не стала врать я. — Будь моя воля, ты бы спрятался вместе с остальными. Ты король. И я должна защитить тебя. Но я понимаю, что тебя не остановить, поэтому и предлагаю такой компромисс…

Фиодор запрокинул голову и расхохотался. Как раньше. Сейчас он был так похож на прежнего Лушку, что сердце защемило. Наверное, мой сын что-то заметил. Он спрыгнул со стола и присел на корточки рядом с моим креслом. Обхватил ладони крошечными ручками, которые теперь были раза в два больше моих, заглянул в глаза и со всей убежденностью произнес:

— Мам, со мной все будет хорошо. Клянусь. Я уже не маленький мальчик, которого надо защищать. Я уже взрослый мужчина. К тому же в моей крови наследство Древнего Бога Грилора, который был непревзойденным воином и талантливым полководцем. Поверь, бешеные крысы ничего мне не сделают. Позволь мне взять общее руководство на себя и защитить тебя и сестер?

Я кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел, что моих глаза навернулись слезы. Я часто-часто заморгала, чтобы высушить их. Но мне не удалось скрыть свое состояние от сына.

Он тихо рассмеялся. Ткнулся мне в колени головой и промычал:

— Ы-ы-ы!

— Лушка, — всхлипнула я, — я так боюсь за вас.

— Все будет хорошо, мам. — тряхнул он головой. — Поверь…

И помолчав немного добавил:

— Я только не понимаю, почему Анни ничего не видит. Пусть даже «дикая» магия создает помехи, но подобная стычка не может остаться без серьезных последствий. Если то, что ты говоришь про этих тварей, правда, нам не удастся избежать жертв. А гибель людей должна вызвать серьезные изменения в матрице вероятностей. Анни не может не заметить такое…

Я пожала плечами. Меня тоже смущал этот момент, но с другой стороны я не так хорошо разбиралась во всех этих божественных штучках, чтобы надеяться исключительно на них. А еще я помнила страх, который мелькнул в глазах моей дочери.

О том, как опасны измененные «дикой» магией твари в нашем поселении знали все от мала до велика. Поэтому после моей речи, в которой я кратко рассказала о предстоящей битве, присмирели даже самые капризные дети. А их у нас, помимо двух принцесс, на самом деле было немало: трое Дишлана, двое Южина, четверо Кейрима и две внучки Прохома. Его сын погиб полтора года назад, неудачно упав со строительных лесов, а невестка оказалась такой непутевой, что здесь, в Южной пустоши с дедом, девочкам было гораздо безопаснее, чем дома.

Они сгрудились вокруг Тайки, присматривающей за всем нашим детским садом, и смотрели на меня, испуганно тараща глазенки. Только старший сын Дишлана, которому недавно исполнилось тринадцать застыл чуть в стороне от «малышни» и презрительно кривил губы в улыбке. Как и все подростки, он считал, что взрослые всегда паникуют почем зря.

Характер у Рошки был непростой. Ему было почти одиннадцать, когда умерла его мать. Он уже все прекрасно понимал и винил Дишлана в ее смерти. Меня же он просто ненавидел самой лютой ненавистью.

Мы пытались найти ему занятия по интересам, предлагая учиться быть телохранителем, как отец, или присоединиться к амазонкам на тренировках, как Хурра, или выбрать любое другое занятие. Уж учителей я с собой привезла достаточно, чтобы можно было выучиться хоть на астронома. Но мальчишка предпочитал тратить свои силы только на ненависть. За три года мы так и не смогли найти к нему подход. Я даже велела всем взрослым в поселении следить за ним особенно тщательно, Дишлан боялся, что сын сбежит в Ясноград.

— Дишлан, — шепнула я, не поворачивая головы, когда мой брат, которого я назначила главным в предстоящем сражении, объяснял, что именно требуется от каждого. Он снабжал речь щедрой порцией магии, поэтому я не переживала, что кто-то его не послушается. Но тем не менее хотела подстраховаться, — мне кажется, Рошка что-то задумал. Присмотри за ним сам. Я справлюсь без тебя.

Дишлан тихо угукнул, давая понять, что услышал меня. И с тихим шорохом переместился ближе к Рошке, чтоб не упустить пацана, когда все начнут расходится.

— Мам, — Анни, стоявшая рядом со мной была совсем бледной. Она подтвердила, что не видит ничего похожего на предстоящий бой ни в одной из вероятностей. Везде опять были белые пятна. И это тревожило ее гораздо сильнее, чем сами крысы, — это всегда так страшно? Когда не знаешь, что будет впереди? — она обернулась ко мне, и я увидела в ее глаз приближение паники. — Как же вы все живете в неизвестности? Я готова сломя голову бежать куда глаза глядят, если бы я была уверена, что там безопасно… А ты, и остальные, даже не напуганы.

Я протянула руку и обхватила ледяную ладонь Анни. Тяжело, наверное, впервые в жизни потерять возможность видеть будущее. Но если не иметь ее никогда, то все становится проще.