Кажется, и до Богдана Первого постепенно начинает доходить странность ситуации. Он сам и его штаб почти неделю ждали моего прибытия, не задействуя в боях свои элитные резервы, и теперь я стою здесь, как мебель и терпеливо выслушиваю речи командующего гвардией, ожидая возможности высказаться, которую мне никак не могут предоставить. Спасает положение, если можно так выразиться, генерал Бубнов.

- Ваше величество, - почтительно обращается к императору глава тайной службы, - не стоит ли нам выслушать мнение барона Белова? Оценки его роли в том, что мир оказался столь хрупким и непродолжительным, весьма противоречивы, однако барон вызван в столицу вашим приказом именно для участия в решении той проблемы, которую, по мнению многих ваших верных слуг, он сам же и создал.

Выслушав Бубнова, Богдан Первый на пару секунд задумывается, а потом медленно кивает генералу и переводит взгляд на меня.

- Барон, глава моей тайной службы прав, - выражение лица императора сложно назвать приветливым, да и его тон ничего хорошего мне не обещает. – Прочный мир, о котором вы нам так много рассказывали, на деле оказался фикцией. Мы потратили время и немалые ресурсы, выделенные вам на создание мифического «чудо-оружия», которое должно было повергнуть наших врагов в трепет. В результате ваш план не сработал, и вместо мира мы получили войну, причем на гораздо худших условиях, чем сложились до вашей авантюры с захватом лидеров вражеской коалиции. Авантюры, на которую вы пошли вопреки приказу вашего сюзерена!

Голос императора дрожит от праведного гнева, а на лицах большинства его приближенных я вижу злорадные ухмылки. Мне становится искренне интересно, о чем думают эти люди в преддверии надвигающейся на империю катастрофы. Им что, станет легче, если меня прямо сейчас отправят в застенки тайной службы? А дальше-то что? Фронт рушится, и не через месяц, так через два в Москву войдут механизированные колонны франков, бритов и шляхтичей. Что-то здесь не так. Обвинения в мой адрес уже прозвучали, но угроз жестоко покарать меня за содеянное, я что-то пока не слышу. Даже интересно, дойдет ли до них дело.

- Нехорошие слова говорит, - комментирует речь императора Ло. – Но вокруг нашего расположения пока всё спокойно. Обычные гвардейские посты и никакой подозрительной активности. Не похоже, что против нас что-то затевается. Впрочем, если у тебя возникнут проблемы, Крокодил на позиции, да и мы не так уж далеко.

- Я бы мог ещё долго продолжать в том же духе, - чуть сбавив тон, заявляет император. – Но мы не для этого здесь собрались. К решению вопроса о том, что с вами делать, барон, мы вернемся несколько позже, когда кризис на фронте будет преодолен. А сейчас я хочу услышать, что вы думаете по поводу того, как нам выйти из критической ситуации, в которой мы оказались благодаря вашим необдуманным действиям и излишней самонадеянности.

- План, предложенный его сиятельством графом Боргиным, представляется мне достаточно разумным, - я сходу повергаю собравшихся в некоторое недоумение. От меня явно ждут других слов. Впрочем, разочаровывать аудиторию я не собираюсь и продолжаю уже в совершенно ином ключе. – Тем не менее некоторые его детали, на мой взгляд, нуждаются в корректировке. Во-первых, включать мой отряд в один из батальонов первого гвардейского полка мне представляется нецелесообразным. Мы не проходили боевое слаживание с гвардейцами и плохо знаем возможности друг друга, не говоря уже о разнице в применяемой тактике. Как следствие, в реальном бою возможны очень неприятные эксцессы, вплоть до дружественного огня, чего допускать ни в коем случае нельзя. Во-вторых, при всей привлекательности идеи с приманкой, уважаемый генерал-аншеф упускает из виду тот факт, что основными сильными сторонами моей бронегруппы являются высокая мобильность, хорошая скрытность и мощные системы сканирования, позволяющие заблаговременно обнаруживать врага. Если добавить к этому огневую мощь шагающих танков, напрашивается вывод, что именно мой отряд имеет смысл использовать для обнаружения боевых групп коалиции и нанесения по ним внезапных ударов во время их выдвижения к целям. Если же мы будем находиться в колонне или в расположении гвардейского полка, использовать наши преимущества будет весьма затруднительно. Поэтому я предлагаю поменяться ролями. Гвардия и армейские части смогут более чем достоверно изобразить сосредоточение сил для нанесения контрудара и привлечь этим внимание противника, в то время как мой отряд возьмет на себя обнаружение и уничтожение его боевых групп.

- Возражаю! Это глупость и очередная авантюра! – лицо графа Боргина искажается от праведного гнева.

Командующий гвардией, похоже, возмущен вполне искренне и действительно до глубины души оскорблен моей наглостью, но при этом продолжает тщательно отыгрывать свой спектакль перед императором и его братом, причем с немалым актерским мастерством.

- У вас, барон, совершенно недостаточно людей и техники для решения такой задачи, - резко разворачивается ко мне Боргин, - а значит, для победы над столь опасным и хорошо оснащенным врагом вам просто не хватит сил. К тому же ещё не факт, что вам удастся первыми обнаружить противника. Или вы считаете, что ваши подчиненные справятся с этим успешнее лучших боевых морфов империи, состоящих на службе в гвардии?

Граф явно уверен, что выложил на стол совершенно неубиваемый козырь, но я лишь мысленно говорю ему за это спасибо.

- Да, ваше сиятельство, именно так я и считаю, - мой ответ звучит спокойно и даже равнодушно, и это бесит Боргина ещё сильнее.

- Это неслыханно! – восклицает он, вновь переводя взгляд на императора. – Ваше величество, как мы можем ставить успех столь важной операции в зависимость от участия в ней настолько самонадеянного человека, совсем недавно бывшего простолюдином и обычным деревенским охотником? Неужели мы, высшие аристократы империи, должны слушать этот бред от выскочки, уже не раз доказавшего, что его слова – не более чем сотрясание воздуха?!

- Рейд в тыл противника и захват лидеров вражеской коалиции – это, на ваш взгляд, сотрясание воздуха? – негромкий голос генерала Бубнова разрывает тишину, повисшую в зале после эмоциональной речи графа. – Да, последствия этого поступка неоднозначны, но сам факт – прямое доказательство того, что барон Белов умеет не только говорить, но и действовать, причем иногда с просто запредельной эффективностью.

- У вас есть какое-то конкретное предложение, генерал? – в голосе императора слышится глухое раздражение, но направлено оно не на главу тайной службы. Богдана Первого откровенно бесит тот балаган, в который стремительно превращается заседание главного штаба.

- Да, ваше величество, - медленно кивает Бубнов. – Раз уж ваши военачальники не могут на словах выяснить, чьи люди лучше справятся с решением поставленной задачи, нам следует провести практическое испытание. Много времени это не займет, зато мы точно будем знать, кого в предстоящей операции стоит сделать главным действующим лицом, а кому отвести роль приманки.

- Как вы себе это представляете? – раздражение в тоне императора слегка разбавляется нотками интереса.

- С организационной точки зрения это несложно, - уверенно отвечает Бубнов. – На территории одного из полигонов в окрестностях Москвы мы обозначим условный район сосредоточения войск. Реальных частей там не будет – только независимые наблюдатели. Испытание проведем в два этапа. Сначала боевая группа, составленная из лучших гвардейцев графа Боргина попытается скрытно проникнуть на эту территорию, а людям барона Белова будет поставлена задача их обнаружить и нейтрализовать. Тоже условно, само собой. На втором этапе стороны поменяются местами и задачами. Полагаю, по итогам испытания у нас не останется сомнений, чей вариант плана следует принять.

- Сколько на это потребуется времени?

- Подготовка займет несколько часов, - без долгих раздумий отвечает Бубнов. Никаких особенных сложностей я не предвижу. Мои люди смогут организовать всё необходимое в максимально сжатые сроки.