Иншеры тоже не бездействовали. Их группировка ежедневно пополнялась прибывающими из-за барьера отрядами кораблей-конструктов, и к текущему моменту она ничуть не уступала эскадре генерала Курга по боевой мощи.

Обе стороны держались на почтительном расстоянии друг от друга, следуя давней привычке не доверять потенциальным противникам, но между штабами эскадр шли постоянные переговоры и консультации. Впервые за сто пятьдесят лет обе цивилизации готовились к масштабной совместной операции.

Хагу происходящее совершенно не нравилось. О третьей силе, внезапно проявившей себя в системе аборигенов, ни Республика, ни иншеры не знали практически ничего. Хуже того, её корабли до сих пор оставались невидимыми для сканеров и конструктов наблюдения, а значит, никто в высоких штабах понятия не имел, какая сила на самом деле будет противостоять объединенному флоту, продолжающему концентрироваться у границ закрытой зоны.

Впрочем, полковник видел, что командование не торопится, и это несколько примиряло его с происходящим. Он понимал, что генерал Кург и герцог Ватах чего-то ждут и, скорее всего, это что-то вскоре прибудет в окрестности системы аборигенов. На взгляд Хага, начинать операцию, не решив проблему непробиваемой маскировки кораблей противника, было бы преступной авантюрой, и он надеялся, что командующие эскадрами Державы и Республики ждут прибытия неких новейших систем сканирования и конструктов наблюдения, которые позволят хотя бы частично ликвидировать это преимущество их нового общего врага.

В столицу герцогства мы в этот раз всё-таки не попадаем. Через неделю после инцидента с мостом через Дон граф Волжский оглашает нам новый приказ, поступивший от герцога Клещеева, и мы поворачиваем строго на запад. Положение на фронтах в очередной раз резко осложнилось, и теперь нам предстоит присоединиться к армиям графств, принявших на себя удар нового противника — объединенных сил балканских княжеств. Османы пока держат нейтралитет, но почти все остальные юго-западные соседи Русской Империи решили присоединиться к шляхтичам и северянам, поддержанным бритами и франками. В общем-то, вполне ожидаемо. У меня и не было особых сомнений в том, что они захотят поучаствовать в разграблении земель восточного соседа, дела которого откровенно плохи.

Продвигаемся мы довольно медленно. Увы, предотвращенная нами диверсия оказалась далеко не единственной подготовленной противником операцией, направленной на уничтожение критически важной инфраструктуры Русской Империи. Через две реки нам всё же пришлось переправляться с помощью плотов и собранных по всем ближайшим окрестностям крестьянских лодок. А с учетом того, что одной из таких водных преград оказалась достаточно широкая в этих местах река Кальмиус, времени на переправах мы потеряли довольно много.

Деревни и поселки сменяют друг друга. Здесь они расположены чаще, чем в наших краях — чувствуется, что мы приближаемся к центральным областям империи, хотя до них ещё, конечно, далеко, да и движемся мы теперь не к центру, а опять к границе, только на этот раз к юго-западной.

Тапар и Кан регулярно снабжают нас информацией о ситуации на фронте. Собственно, непрерывной линии боевого соприкосновения нет. Бои идут за дороги и населенные пункты. Картины нашим воздушным разведчикам открываются довольно мрачные. Более или менее неплохо у армии Русской Империи дела обстоят только на северо-западе, где продвижение противника удалось практически полностью остановить примерно в сотне километров от границы. Правда, и этот относительный успех, скорее всего, лишь временный. Неудачи в центре и на юге заставляют императора перебрасывать войска с севера на направления, где положение становится всё более угрожающим.

Понятно, что графы, виконты и бароны северо-западных земель отдают своих бойцов очень неохотно и стараются отправлять в имперскую армию только новобранцев во главе с наименее опытными офицерами, оставляя лучших бойцов себе. Такое пополнение зачастую не может даже нормально выдержать длительный марш в условиях плохой погоды, теряя значительную часть личного состава заболевшими.

У нас, к слову, происходит то же самое. Погода, правда, заметно теплее, чем на севере, но ветры и постоянные дожди тоже не способствуют хорошему самочувствию бойцов армии графа Волжского. Накапливается усталость, заболевают люди, ломается техника, а приказы из столицы герцогства продолжают гнать нас вперед.

Ещё через два дня из штаба приходит совсем уж истеричное распоряжение. Казимиру Волжскому приказано разделить армию на две неравные части. На основе наиболее мобильных подразделений создать боевую группу численностью не менее двадцати процентов всех войск и отправить её ускоренным маршем к Днепру, куда вот-вот выйдут передовые части балканских княжеств, усиленные бронетехникой и отдельными частями франков.

— Франки — это очень плохо, — мрачно сообщает нам граф Волжский, огласив приказ герцога. В данный момент Королевство франков — самое могущественное государство бывшей Европы. Они подмяли под себя все территории к западу от границ Королевства Польского и балканских княжеств и почти до Пиренейского полуострова. Даже Апеннины уже под ними с недавних пор. Если они впишутся в эту войну по-настоящему, нам будет очень непросто.

Насчет «очень непросто», это граф предельно корректно выразился. По лицам присутствующих на совещании баронов и виконтов я вижу, что они нашли бы для описания возможных последствий совсем другие слова.

— В общем так, — подводит итог граф. — Приказ герцога я обязан выполнить, хотя подразделений, способных совершить быстрый марш, у нас немного. Передовую группу возглавит виконт Владимир Волжский. Его заместителем назначаю барона Караева. Кроме них в боевую группу войдут войска баронов Быкова и Белова, а также третий батальон моей гвардии. Отряд барона Белова получает статус подразделения, остающегося в моем прямом подчинении. Господа, к выполнению полученного приказа вам следует приступить немедленно. Все свободны.

Вассалы графа Волжского поднимаются с мест и, тихо переговариваясь между собой, направляются к выходу из штабной палатки.

— Барон Белов, задержитесь, — негромко бросает граф.

Подхожу к Волжскому, но он молчит, дожидаясь, когда мы останемся в палатке одни.

— Поясню, что означает ваш особый статус, Барон, — наконец говорит граф, указывая мне жестом на раскладное походное кресло. — Вы в моем войске человек особенный, чего уж тут скрывать. Все ваши возможности не известны даже мне, но не переживайте, я попросил вас задержаться не для того, чтобы выпытывать ваши секреты. Используйте их сами. Всё, что вы делали до сих пор, шло на пользу моему графству, а также герцогству и империи в целом. Так что продолжайте в том же духе, и я не стану задавать вам лишних вопросов и, при необходимости, прикрою от излишнего внимания герцога и императора. В пределах моих скромных возможностей, естественно.

— Благодарю за доверие, ваше сиятельство.

— Заслужили, барон, заслужили, — улыбается уголками губ Волжский. — Итак, почему особый статус и прямое подчинение мне? Ответ прост. Владимиру я доверяю, как себе, но он, как я уже говорил, не знает всех возможностей вашего подразделения. Кроме того, он, как мой наследник, привык, что все его приказы исполняются беспрекословно и без малейшего промедления. Буду откровенен, я не исключаю возникновения ситуаций, в которых его приказы могут привести к неоптимальному использованию вашей техники и личного состава. Именно на этот случай я даю вам право обращаться напрямую ко мне, однако надеюсь, что вы не станете этим правом злоупотреблять и сделаете всё для того, чтобы не подрывать авторитет виконта Волжского, как командира боевой группы.

— Можете не сомневаться, ваше сиятельство, я всё понимаю.

— А я и не сомневаюсь. И вот ещё что, барон. У вас совсем нет пехотного прикрытия, если не считать отряда, выделенного вам бароном Самаровым. Однако люди Самарова не смогут передвигаться с вашей скоростью. Поэтому в качестве усиления я передам вам одно отделение особого штурмового взвода капитана Сабиева. Насколько я помню, вы с ним уже вполне сработались. Кстати, кто командовал частью его людей во время отражения нападения на мост через Дон?