— У него под курткой целая коллекция конструктов, — немедленно предупреждает Тапар. — Силовой щит, куб наблюдения-скрытности, медальоны-накопители… Ого! Стан-мина направленного действия. Вот это неожиданно. Редкая штука, и опасная. Сергей, не подпускай его близко! Если он активирует мину, твой силовой щит не сможет полностью погасить сфокусированный ментальный удар. Тебя вырубит, причем надолго. И ещё он, похоже, применяет какую-то способность, работающую по площадям. Не могу понять, что это, но, видимо, тоже какое-то ментальное воздействие.

Наверное, Тапар прав, и этот морф действительно задействовал что-то из своего ментального арсенала. Мое чувство опасности продолжает молчать, хотя вокруг явно затевается что-то очень недоброе.

— Готова работать, — лаконично докладывает Ло. Орудие танка по-прежнему смотрит прямо вперед, но довернуть башню — дело недолгое. Кан всё предельно автоматизировал, так что навести оружие на цель десантница сможет буквально за секунду.

Краем глаза слежу за тем, что происходит у броневика Юрьева. Шела уже чем-то задурила головы техникам и неспешно направляется к нашему бронетранспортеру. За ней тащится пара людей советника, отвлекая её разговорами, но силой остановить пока не пытаются — видимо, нет соответствующего приказа.

Непонятный морф, обвешанный артефактами, уже направляется к нам. Подпускать его близко действительно не стоит. На мне подаренный Тапаром Пояс огненного зеркала, способный создавать мощный силовой щит и даже отражать часть энергии атаки обратно в направлении атакующего. Правда, отражение — это опция, которую можно задействовать по желанию. Пока что я ни разу её не использовал.

Пояс — штука хорошая, однако силовые щиты почти любых видов хуже всего защищают именно от ментальной магии, так что не зря Тапар считает, что мне нельзя давать противнику выйти на оптимальную дистанцию применения мины. Значит, придется провоцировать противника на преждевременную агрессию. Начинать первым мне почему-то не хочется — есть всё же некий шанс, что мы ошибаемся, пусть и ничтожно малый.

— Господин советник, — с моего лица резко пропадает выражение благожелательности и расслабленности, и я смотрю на Юрьева в упор, буквально прожигая его взглядом. — Вы действительно хотите познакомить меня с этим человеком? Подумайте хорошенько, ещё не поздно отказаться от этой идеи и отыграть всё назад.

Одновременно с моими словами приходит в движение башня танка, и его орудие, дернувшись влево-вниз, упирается своим зрачком в приближающегося к нам морфа.

— Справа гранатометчик, пятьдесят метров! — предупреждает Тапар. но Ло не обращает на его слова никакого внимания. Мы учли опыт боевого применения бронетранспортера, и теперь на нем и на танке установлены генераторы силовых щитов, взятые в качестве трофеев в разгромленных укрепрайонах кибов и восстановленные в лаборатории Кана. Попадание из ручного гранатомета они точно выдержат.

Судя по всему, к тому, что засада в какой-то момент будет раскрыта, Юрьев и его люди подготовились заранее, и подготовились с умом. Все они до последнего момента отыгрывали роли скучающих вояк, без особого энтузиазма исполняющих свои обязанности во время вынужденной остановки на тракте. Однако при изменении обстановки действовать они начинают немедленно и все одновременно. События мгновенно закручиваются бешеной спиралью.

В борт танка врезается реактивная граната. Защитное поле вспыхивает зеленоватой полусферой, и кумулятивная струя безнадежно вязнет в соткавшемся из ничего щите. Я отмечаю этот факт периферийным зрением, одновременно вгоняя организм в режим обостренного восприятия. Поток энергии, хлынувший через мой источник скрытой силы, почти целиком направляю в Пояс огненного зеркала, и на подпитку собственной способности к противостоянию ментальным атакам. Этот метод уже неплохо показал себя во время дуэли со Станиславом Слуцким, и я не вижу причин что-то в нем менять.

Юрьев нормально отреагировать на происходящее не успевает. Вернее, он пытается что-то сделать, но никаких внешних эффектов его усилий я не наблюдаю. Зато уже успевший пройти половину пути морф понимает, что выйти на нужную дистанцию не успевает и немедленно активирует стан-мину.

— Ментальный импульс, — возникает в моей голове голос демона. — Силовой щит пробит.

Прыгаю в сторону. Увернуться от метальной атаки я не рассчитываю. Это всё-таки не узкий луч, а довольно широкий сектор воздействия. Тем не менее, стоять на месте в подобной ситуации кажется мне не лучшим решением.

Всё-таки противник нанес удар слишком издалека, и импульс, пробив силовой щит, не смог преодолеть мою личную ментальную защиту. Я остаюсь в сознании, но какую-то порцию воздействия организм всё-таки получает, и координация движений у меня явно нарушена, так что мое приземление оказывается не слишком мягким. Впрочем, прямо сейчас это не столь важно — не сломал ничего, и ладно.

Вижу, как мешком оседает на землю Юрьев. У него наверняка тоже есть какая-то защита, но ментальный удар она явно не удержала. Сзади раздается оглушительный выстрел танковой пушки, и атаковавший меня морф исчезает в огненном смерче. Похоже, на столь опасную цель Ло решила потратить модифицированный снаряд. В мой щит бьет пара осколков, но с физическим воздействием Пояс огненного зеркала справляется намного лучше, чем с ментальным.

Поворачиваю голову чуть левее и вижу, что Шела уже исчезает внутри нашего бронетранспортера, а сопровождавшие её люди Юрьева неподвижно лежат на дороге рядом с его ребристыми колесами.

По танку бьет ещё одна граната, но всё с тем же результатом, зато откуда-то справа вылетает огненный шар и расплескивается по тенту грузового фургона, прицепленного к бронетранспортеру. Непростой это шарик, а значит, где-то рядом прячется ещё один морф. Огонь мгновенно растекается по брезенту, и прицеп разом вспыхивает огромным факелом.

Зараза! Фургоны мы к боевым действиям не готовили. Предполагалось, что они будут оставаться в тылу. Конечно, вместо тентов можно было навесить на них броню, но это сильно утяжелило бы всю конструкцию, а это нас не устраивало.

Танковая пушка больше не стреляет, зато пулемет бьет не переставая. В руках Ло — это страшное оружие, и я очень не завидую бойцам Юрьева. Просыпается и пулемет в башне нашего бронетранспортера — это Шела подключается к уничтожению предателей, устроивших нам ловушку.

Я почему-то не вижу морфа, подпалившего наш прицеп, но, видимо Ло и Шела уже получили целеуказание от Тапара и Кана, и ему сейчас не до повторных атак. Во всяком случае больше морф себя никак не проявляет. Либо уже мертв, либо плотно прижат огнем к земле.

В лагере Юрьева царит полный разгром. Все палатки пылают, и тракт уже затягивает плотными клубами дыма. Противник уже почти не стреляет. Последний очаг сопротивления — десяток бойцов, медленно отходящих в лес и хаотично огрызающихся огнем. У Ло они в мертвой зоне, их заслоняет горящий фургон, а Шеле мешает небольшая поросшая кустарником возвышенность.

Мой организм постепенно отходит от последствий ментального удара, и я уже собираюсь заняться этими недобитками, но тут на сцене появляется ещё одно действующее лицо. Из горящего фургона выпрыгивает дымящийся ремонтный робот. Если бы дрон был живым, я бы сказал, что он очень зол. В руках-манипуляторах робот сжимает пулемет MG-3, и намерения у него явно совсем не добрые. Похоже, Кан решил присоединиться к охоте, и теперь в моем участии нет никакой необходимости.

Смешно подпрыгнув, ремдрон бросается в лес, и спустя десяток секунд оттуда доносятся короткие пулеметные очереди и заполошная стрельба из нескольких стволов поскромнее. Теперь о судьбе пытающихся спастись бегством предателей можно не беспокоиться.

Тент на прицепе продолжает пылать. От него отрываются длинные горящие полотнища и, развеваясь на легком ветру, улетают в лес. Тем не менее внутри ничего не вспыхивает и не взрывается, хотя морф противника выбрал в качестве цели именно тот фургон, куда загружено топливо. Судя по всему, не совсем обычные там бочки с горючим. Подробностями я у Кана не интересовался, но, видимо, с тарой инженер тоже как-то поработал.