— Юристы, врачи, инженеры, клиника нарушений сна, финансовый консультант, брокер, пара риелторов.

— Клиника сна?

— Да.

— Вполне возможно. Он жаловался, что просыпается от кошмаров. Для большинства сон — естественное спасение, плюс прочие блага. Но только не для него.

Из её груди вырвался почти беззвучный всхлип.

— Эдриен, ты в порядке?

— Просто… иногда я вижу печальную жизнь отца так ясно, что хочется плакать.

Долгая пауза. Гурни нарушил молчание:

— Ещё одно. В середине октября он провёл пару часов во Францисканском святилище. Он делал так раньше?

— Если и да — я не знала.

— Как думаешь, зачем он мог туда пойти?

— Может, по той же причине, по которой езжу туда я. Чтобы почувствовать себя счастливее.

Практического толку в разговоре с Эдриен было немного, зато эмоциональное эхо оказалось громким.

Всю карьеру она старалась держаться сути — фактов. Полностью удавалось редко. Истерики его не трогали, но слёзы, дрожь в голосе, живые воспоминания пробивали броню слишком часто.

Вместо того чтобы вязнуть в боли Эдриен, он искал, чем заняться сейчас — и вдруг вспомнил о курятнике. Он резко поднялся, поморщился от острого укола в спине, пошёл в подсобку за курткой и перчатками. Чтобы добраться до курятника незаметно, нужно было выйти через спальню. Оказавшись снаружи, он оказался вне поля зрения наблюдателей: курятник и сарай перекрывали им линию обзора. Он взял лопату, очистил загон от снега. Вернув инструмент, притащил мешок корма, пополнил кормушки. Потом широким шпателем соскоблил недельный помёт с жердей. Наконец открыл низкую дверцу между домиком и загоном — куры осторожно пошли по пандусу, во главе — Род-Айленд Ред, кудахтая.

На миг его кольнуло: вруг люди Страйкер услышат кудахтанье и поднимутся проверить? Но потом пришло простое соображение: с закрытыми окнами, работающим двигателем и гудящим отопителем им вряд ли услышать что-то тише выстрела. Он вернул скребок в сарай и захлопнул большую жёлтую дверь на кованую защёлку.

Возвращаясь, он вспомнил, как вместе с Мадлен собирали эту дверь и красили. Совместная работа, дававшая ощущение близости, — совсем не то, что он чувствовал сейчас. Какое чувство точнее описывает их брак? Ответа не было.

Самый быстрый путь в Гарвилл — в основном по межштатному шоссе, с несколькими милями просёлков на подходах. Минус — последствия последнего ремонт шоссе: латки и швы били в уши непрерывным грохотом. Обычно он избегал этой дороги, но важность своевременной встречи с Хардвиком перевесила раздражение.

Сорок минут спустя, когда полотно стало ещё хуже, он решил повернуть на ближайшем съезде и уйти на городские и сельские дороги. Но справа, впритык к съезду, возникла фура — перекрыв манёвр. Он вздохнул, остался на полосе — клянясь больше не выезжать на межштат. Обещание быстро обрело смысл: скорость упала, затем — черепаший ход, затем — стоп.

Впереди не двигалось ничего. Он глянул на часы: 11:30. Не будь пробки — он бы был у Ланки к 11:40. Если Хардвик ехал из Диллвида, то по просёлкам — значит, вовремя. Пунктуальность — его черта, странная для человека, презирающего правила.

Десять минут — и по-прежнему глухо. Он потянулся к телефону — предупредить Хардфика — и выяснил, что связи нет. Линии шоссе разделяла глубокая канава; съездов не видно — только насыпи и лес. Ловушка.

Ровно в полдень пробка потянулась — милю, не больше — и замерла вновь. Он проверил телефон — появилась сеть. Позвонил Хардвику — попал в голосовую. Оставил сообщение: застрял; если не будет к 12:30 — отменить, перенести, возможно, на завтра. В следующие полтора часа безвременья он звонил ещё трижды, оставив ещё два сообщения.

Когда, наконец, причину устранили — перевёрнутая цистерна, — он на ближайшем съезде ушёл и по просёлкам вернулся в Уолнат-Кроссинг, как и следовало с утра.

Спрятав машину в лесу, поднялся к лагерю и оглядел участок. Наблюдателей не видно, но у дома — небольшая красная машина. Именно там, у грядок со спаржей, где всегда стоял его автомобиль.

Скорее интерес, чем тревога. Вероятность, что легавые приедут на маленьком красном кроссовере, — ноль. Он спустился, пересёк поле к задней стороне дома. Изнутри доносились голоса. Он обошёл — взглянуть в длинную комнату. Увидев Мадлен у острова, понял: голоса — из радио.

Он пошел к боковой двери, по пути разглядывая красную машину — Subaru Crosstrek. Прежде чем войти, громко постучал, затем крикнул:

— Это я!

На кухне Мадлен всё ещё промывала в дуршлаге зелень. Бросила взгляд — и промолчала.

— Ты арендовала эту машину? — спросил он.

— Мне не нравится быть в ловушке. И раз уж ты прячешь другую в лесу, — не хочу больше зависеть от Джерри, — ответила она.

После неловкой паузы он спросил:

— Тебе звонил Джек Хардвик?

— С какой стати? — сказала она.

— Я имею в виду — домой, — уточнил он.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Не могу до него достучаться, вот и всё, — ответил он.

Мысль ударила внезапно: может, и Хардвик не добрался до Гарвилла — застрял, поссорился с Эсти, остался дома — и не спешит объяснятся.

Зазвонил телефон. Он выхватил — надеясь увидеть «Дж. Хардвик». На экране — «К. Барстоу».

— Кайра? — поздоровался он.

— Дэвид, хорошо, что поймала! — ответила Кайра. — Слушала новости по одному из каналов Олбани — услышала имя Бруно Ланка. Это ведь тот охотник, что нашёл тело Ленни?

— В каком контексте? — спросил он.

— Говорят, сегодня в Гарвилле была перестрелка. Ланка — среди пострадавших, — сказала она.

— Среди пострадавших? — переспросил он.

— Ещё двое, имена я не разобрала, — пояснила она.

Кровь отхлынула от лица.

— Когда вы говорите «жертвы»…? — спросил он.

— В репортаже — Ланка погиб. По двум другим — не уверена, — ответила Кайра.

Он поблагодарил, оборвал звонок и сел к ноутбуку. Топ-новость радиостанции:

ОДИН ПОГИБ, ДВОЕ ТЯЖЕЛО РАНЕНЫ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ В ГАРВИЛЛЕ

Сегодня в полдень на тихой улице Гарвилла разгорелась перестрелка. Начальник полиции Ллойд Клаггер заявил:

— Мы расследуем насильственный инцидент у «Lanka’s Specialty Foods» на Четвёртой улице. Между мужчиной, идентифицированным как Джек Хардвик, владельцем магазина Бруно Ланка и управляющим Домиником Веско произошла перестрелка. Г-н Ланка скончался на месте. Г-н Хардвик и г-н Веско доставлены в Олбанскую общую больницу. Оба — в критическом состоянии. Причины конфликта уточняются.

Далее — справка о Хардвике, бывшем следователе «Бюро по уголовным расследованиям». Официальных версий, связывающих его прошлое с инцидентом, нет. Источники в больнице: Хардвик перенёс двухчасовую операцию у травматолога, остаётся в реанимации в критическом состоянии. Данных по Доминику Веско нет. Обновления — по мере поступления.

По телу Гурни прошёл ледяной озноб. Он уставился в экран, моля его обновиться: «выкарабкался», «стабилен», «вне опасности». Он нажал «обновить» раз, два, три — пусто.

С четвёртой попытки страницу перерезал мигающий баннер «СРОЧНО» — над статьёй, которую он боялся открывать:

СТУДЕНТЫ-КИНООПЕРАТОРЫ СНЯЛИ СМЕРТОНОСНУЮ ПЕРЕСТРЕЛКУ В ГАРВИЛЛЕ

Питер Флейк и Йоко Кляйн, студенты-кинематографисты колледжа Марлона, оказались «в нужном месте в нужное время» и засняли столкновение на парковке.

Кляйн объяснял: они катались, снимали материал о городках северной части штата, переживающих упадок. Увидели потрясающий красный GTO 60-х; притормозили — снять другой ракурс. В этот момент подъехал огромный чёрный внедорожник и встал позади. Водители «Эскалейда» и GTO сцепились; началась бойня; все трое были ранены — и всё это попало в кадр.

Мы получили доступ к аудио‑видео; ссылка — внизу. Предупреждение:

СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ КРАЙНЕГО НАСИЛИЯ

Рука у Гурни дрожала, когда он нажал.

Видео HD начиналось с сверкающего красного Pontiac GTO 1967, припаркованного на стоянке «Lanka’s Specialty Foods». На водительском сиденье — сутулый Джек Хардвик. Через несколько секунд — чёрный Escalade, останавливается сзади. Водитель — Доминик Веско, его Гурни узнал сразу.