Он почти не сомневался, что она бодрствует. По лунному свету из окна спальни он видел, как она дышит, лежа рядом, — но ответа не последовало. По правде говоря, почти ни слова она не сказала и за многие часы с тех пор, как, увидев мерзость в «джемовой» корзине, отшатнулась к кухонной стене.

Когда приехали полицейские штата, отвечал на все вопросы он. А когда уходили Джерри, Кайл и Ким — он уверил их, что с ним и Мадлен всё будет в порядке; нет, помочь ничем нельзя; да, он обязательно сообщит новости.

Оставшись вдвоём, она, не произнося ни слова, с маниакальной сосредоточенностью принялась за уборку. Начала с кухонного буфета, где открывали «подарок», потом с губкой вымыла кухонный пол и коридор до подсобки. Наконец, с ведром мыльной воды и щёткой, стоя на коленях, вычистила крыльцо, где курьер оставил коробку. Всё — с такой яростью, что о посторонней помощи не могло быть и речи. Он смотрел с тревогой, надеясь, что усилия размоют её застывший шок.

Когда мыть было больше нечего, она ушла в гостиную в дальнем конце комнаты, завернулась в плед, который месяцами висел без дела на кресле, и села лицом к камину. Дневной огонь давно угас, оставив холодный пепел. Он несколько раз спрашивал, чем помочь — она будто не слышала. В конце концов она поднялась и ушла спать.

Теперь, лежа рядом, он почувствовал первые приступы паники.

— Ты не спишь? — спросил он ещё раз.

Она не ответила.

— Ты меня пугаешь.

И снова тишина.

Его хотелось что-то сделать. Но что делать? Везти её в ближайшую скорую? Поможет ли? Или это лишь глубже ввергнет её в пережитое? Или она просто откажется?

Вдруг где-то на высокогорном выпасе завыли койоты — хором. И так же внезапно смолкли.

Голова Мадлен едва заметно дёрнулась на подушке.

— Они знают, где живёт моя сестра.

Её голос — чуть громче шёпота — прозвучал настолько неожиданно, что Гурни вздрогнул.

— Люди, которые прислали нам эту гадость.

Он не нашёл, что ответить.

— Что должно случиться, чтобы ты остановился? Кому-то из нас нужно умереть?

— Я как раз пытаюсь этого не допустить.

— Ты? — это прозвучало не вопросом, а уставшим сомнением.

Тишину нарушал лишь шорох ветра в промёрзших кустах сирени за окном.

Мадлен в конце концов уснула. Гурни — нет.

С первыми серыми отблесками он поднялся, принял душ, оделся, взял с тумбочки «Глок» и наплечную кобуру, прошёл на кухню и запустил кофеварку. Пока та гудела, пристегнул «Глок», взял куртку в подсобке и вышел на улицу.

За ночь резко похолодало. Иней серебрил поникшие спаржевые метёлки — самое короткое бабье лето в его памяти закончилось. Он сделал несколько долгих глубоких вдохов, надеясь, что бодрящий холод выстроит мысли в линию.

Скоро его пробрал озноб. Мороз и глубокое дыхание усилили головную боль. Он вернулся в дом, снял куртку, поставил капсулу тёмной обжарки в кофеварку. Наполнив кружку, прошёл в кабинет, открыл ноутбук и нашёл компанию «Northeast Expedited Delivery» — ту самую из надписи на фургоне со змеёй.

Не удивился, что такой компании не существует — ещё одно подтверждение: противник тщательно планирует и имеет ресурсы. Он на миг подумал сообщить об этом в «Бюро по уголовным расследованиям», но отказался по двум причинам. Во-первых, они сами проверят. Во-вторых, им не понравится, что он ведёт параллельное расследование.

Он переключился на материалы по делу Лермана—Слэйда. Листая папки, остановился на распечатке от Кайры Барстоу — маршрут Ленни от Каллиоп-Спрингс до домика Слэйда, с GPS-временем. Это та самая основа, которую Страйкер упростила для суда.

В той же папке — распечатка двух транзакций по кредитке Ленни: 14:57 на заправке и 16:19 в автомагазине. Он сверил время — автозапчасти были за шесть минут до заправки.

Вспомнив «Google Street View» станции, Гурни подумал, что 14:57 — многовато для чего-нибудь из крохотного облезлого ларька за колонками. Зато для бензина — слишком мало. Он глянул средние цены на топливо на ноябрь прошлого года для севера штата: обычный, каким заправлялась бы «Королла» Лермана, — 3,19 за галлон. На такую сумму — примерно четыре с половиной галлона. Маловато для автомобиля, но в самый раз для пятиигаллонной канистры.

Он вернулся к распечатке поездки с временными кодами. Всё совпадало с картой, которую Страйкер показала присяжным. И тут зацепился взгляд — остановка в миле от частной дороги Слэйда. Очень короткая, всего минута. Страйкер её на карте не отметила. Ещё одна странность в деле, которое всё более складывалось из странностей.

Он откинулся в кресле, смотря в окно кабинета на высокогорный выпас. Рассвет, казалось, ещё больше охлаждал иней на бежевых травах. Тишина — тягучая, мёртвая — усиливала гнетущее чувство. Вдруг он решил: нужно действовать. Любое действие лучше попыток складывать смысл из мелочей годичной давности за сто пятьдесят миль отсюда. Время не перепишешь — но места можно увидеть. Он давно знал: действие — лучший путь из ментального тупика. Проверил «Глок» в кобуре, надел куртку.

Он писал записку Мадлен, когда услышал, как открылась дверь спальни. Через секунды она вошла на кухню — плотно кутаясь в халат, волосы растрёпаны. Наморщила лоб, глядя на его куртку:

— Куда ты?

Он смял ползаписки и объяснил, что его тревожит кое-что в поездке Ленни к домику Слэйда, и он хочет проверить это на месте. Потом добавил:

— Знаю, тебе не нравится, что я влезаю в это дело, но, Мэдди, я не вижу, что ещё можно сделать. Я не верю, что Кэм Страйкер, или криминалисты, или полиция Рекстона докопаются до сути. Просто не верю…

Она перебила, повышая голос:

— Значит, ты будешь копать. И копать. И копать. Несмотря на последствия. Так?

— Я не вижу альтернативы.

— Альтернатива — остановиться. Просто остановиться!

— Отключиться сейчас — опаснейшее, что я мог бы сделать.

Она медленно кивнула — жестом, больше выражавшим ярость, чем согласие, — и резко ушла в спальню.

В 9:55 того же утра Гурни остановился у входа в «Cory’s Auto Supply».

Поскольку платёж Лермана в 16,19 включал 8% налога, он быстро прикинул цену покупки. Получилось 14,99.

Выйдя из машины, он опёрся о дверь — и вдруг резкая боль прострелила от основания черепа к плечу — красноречивое напоминание носить шейный корсет. Когда боль поутихла, он вошёл. Между стойками с маслом, антифризом, дворниками, ковриками, наборами инструментов, присадками и восками он дошёл до прилавка. За ним — крупный седой мужчина с застывшей улыбкой священника, приветствующего прихожанина:

— Чем помочь в столь славный день?

— Канистры для бензина есть?

Мужчина показал:

— У дальней стены.

Гурни увидел два вида — старомодные круглые металлические и популярные теперь красные пластиковые, обе на пять галлонов. Он взял пластиковую, глянул на наклейку — и с тихим удовлетворением увидел 14,99.

Он принёс её к стойке:

— Давно их по этой цене продаёте?

— Годами.

— Всегда по такой?

— По цене крупных поставщиков. На этом не заработаешь, но иначе не выжить. Где-то мы свернули не туда, как страна. Уже и непонятно, кто тут рулит. Китайцы? Кто его знает?

Гурни заплатил, отнёс канистру к машине — и позвонил Кайре Барстоу.

— Дэвид?

Он не удивился застать её на работе на следующий день после праздника:

— Короткий вопрос. У тебя есть цифровые файлы, с которых Страйкер распечатывала фотки, что показывала в суде по делу Слэйда?

— У меня нет, но доступ получу. Зачем?

— Среди распечаток, что прислал Торн, была фотка карьера, где сгорела «Королла». В углу — красная пластиковая канистра. Думаю, ваши её привезли для эксперимента?

— Конечно. Но отпечатков не было — Страйкер потеряла интерес.

— Помнишь, вы её сохранили или передали полиции Рекстона?

— Надо проверить. К чему клонишь?

— Если она у тебя — можешь сделать несколько снимков со всех сторон и скинуть мне на телефон?