— И что это?

— Сказать ей, что кто-то собирается убить Файязи Хаза, — просто сказала Ана.

— УГРОЗА ЖИЗНИ ФАЙЯСИ Хаза? — в ужасе спросила Вашта. — Снова? Правда?

— Боюсь, что так, мэм, — сказала Ана. — Есть третий ассасин, и сегодня ночью он нанес новый удар. Я убеждена, что они желает ей зла.

Вашта расхаживала по атриуму башни Юдекса с потрясенным лицом, ее черная форма Легиона тихо позвякивала, когда все геральды сталкивались друг с другом.

— И... и это тот, кто убил бедную Нусис?

— Я все еще не уверена в этом, мэм, — сказала Ана. — Но, думаю, я смогу его опознать. Для этого мне нужно посоветоваться с мадам Хаза и ее запечатлителем, поскольку он, вероятно, запечатлел много воспоминаний, которые могут пригодиться нам в наших поисках. Можем ли мы вызвать их сюда, в башню Юдекса, завтра утром? Чем быстрее мы будем действовать, тем больше шансов, что сможем обеспечить ее безопасность.

— Я... я, конечно, могу, — сказала Вашта. — Но, Долабра, сейчас не время для этого… Приближается левиафан. По мере его приближения кантон, скорее всего, погрузится в хаос.

— И это было бы лучшее время для нападения ассасина. Мы должны решить это быстро. И, если она согласится прийти, я бы рекомендовала обеспечить мадам Хаза максимальную защиту. Любой легионер, которого вы можете выделить, должен присутствовать, мэм, вместе с капитаном Мильджином.

— Конечно. Но больше вы ничего не можете мне сказать? Я имею в виду, кто этот убийца? И какова природа угрозы в адрес Файязи Хаза?

— Я не могу сказать вам ничего определенного, мэм. Но я верю, что показания ее запечатлителя могут пролить на это свет. А теперь, с вашего позволения, мэм, мы с Дином должны подготовиться к нашему завтрашнему опросу.

Она кивнула:

— Конечно. Конечно...

Я повел Ану вверх по лестнице, вся башня скрипела под нами на ночном ветру.

— Просто хотел сказать, мэм, — сказал я, — что, э-э, я вообще понятия не имею, что происходит.

— Мы готовим ловушку, Дин, — сказала Ана. — Вашта как-то сказала: только одно могло бы заставить Файязи подпрыгнуть — если бы мы сказали, что ее жизни угрожает другая опасность. — Она усмехнулась. — И это то, что я только что ей сказала.

— Вы солгали ей, мэм?

— О, я так и сделала, — сказала Ана. — Но не об этом. Жизни Файязи угрожает опасность, но не та, которую кто-либо ожидает.

— Тогда… о чем вы ей солгали?

— Ну, для начала, я знаю, кто был третьим отравителем, Дин. И теперь я знаю, как погибли те десять инженеров. И я также знаю, что такое реагент-ключ на самом деле — и где он сейчас. Я действительно чувствую себя немного неловко из-за того, что солгала Ваште обо всем этом, но… в этом кантоне так много коррупции, что, боюсь, одно ее неверное слово может разрушить мою ловушку.

Мы подошли к ее двери. Я открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но она подняла палец.

— Нет времени объяснять, Дин, — сказала она. — Я должна подготовить свои комнаты к завтрашнему дню, потому что боюсь, что все это может пойти наперекосяк. Но послушай, мальчик... — Она крепко сжала мою руку. — Я войду в эту дверь, и после этого ты никогда больше не должен ее открывать, понял? Только после того, как я скажу, что это безопасно. Это ясно?

— Я... я не понимаю, мэм, — сказал я, теперь уже совершенно сбитый с толку. — Почему?

— Ты понимаешь, что не должен открывать эту дверь, пока я тебе не скажу, дитя? — прошипела она. — Да? Тогда делай, как я говорю! Я бы сказала тебе почему, но уверена, что ты просто попытаешься остановить меня, а это поставит под угрозу многие жизни.

— Я ваш запечатлитель, — возмутился я. — Разве мне не следует знать о ваших планах?

— Ты прав, ты мой запечатлитель. Ты здесь для того, чтобы смотреть и видеть. Так что завтра первым делом приходи в атриум и будь готов смотреть и видеть! И захвати свой меч. Потому что, если мои предположения подтвердятся, мы разоблачим убийцу — и даже больше. Или нам всем перережут глотки. — Она снова усмехнулась. — А теперь спи, мальчик, если сможешь. — Затем она захлопнула дверь.

| | |

УЖЕ СВЕТАЛО, КОГДА я услышал первые шаги у входа в башню. Я поднял взгляд с того места, где стоял перед залом судебных заседаний, держа руку на рукояти меча, и расслабился, когда увидел, как ко мне приближается капитан Мильджин, его длинные ножны болтались у него на боку.

Он кивнул мне. Затем его взгляд скользнул вниз, к моим пальцам, которые все еще сжимали рукоять моего оружия.

— Ты нервничаешь, Кол… Что все это значит? Получил сообщение от Вашты, что должен быть здесь. Я думал, что это будет о бедной Нусис, но... что-то о покушении на жизнь Файязи Хаза?

— Или о том, которое произойдет, сэр, — уточнил я. — Ана, казалось, была в этом уверена. Сама Файязи Хаза скоро будет здесь, чтобы ответить на вопросы Аны.

Он посмотрел на лестницу башни:

— Но Аны еще нет.

— Все еще в своих комнатах. Прежде чем вы спросите, нет, боюсь, она не рассказала мне о своих планах, сэр. Я понятия не имею, во что она играет.

Он фыркнул.

— Возможно, сегодня она, наконец, расскажет нам, что кипит у нее в голове. — Он обернулся, когда в атриум вошли шесть легионеров, и покачал головой. — Это просто должно было случиться именно тогда, когда левиафан оказался в опасной близости. Будем надеяться, что мы все это переживем.

Мы вошли в зал судебных заседаний, легионеры заняли позиции у дверей и окон. Мы ждали в тишине, а затем послышался грохот колес кареты. В комнату вошла коммандер-префекто Вашта, за ней Файязи Хаза, снова облаченная в свои серебристые одежды и изящную вуаль, в сопровождении своих запечатлителя и аксиома. Файязи выглядела почти такой же потрясенной, как и тогда, когда я увидел, как она смотрит на меня сверху вниз, пока карета увозила меня прочь. Выражение лиц ее сублимов, как всегда, было совершенно непроницаемым.

— Где Долабра? — спросила меня Вашта. — Она еще не пришла? Я думала, она будет ждать!

Я открыл рот, чтобы заговорить, но тут услышал, как в башне хлопнула дверь, а затем послышались тихие, осторожные шаги. Я поклонился, извинился и вышел, чтобы увидеть, как Ана медленно, осторожно спускается по лестнице, как всегда, с завязанными глазами, держась одной рукой за стену.

— Они все здесь, Дин? — тихо спросила она, подходя ко мне. — Вашта, Файязи и двое ее сублимов?

— Они здесь, мэм.

— И как они выглядят?

— Немного взволнованны, мэм.

Ухмылка.

— Хорошо. Давай заставим их волноваться еще больше.

Она взяла меня за руку. Я взглянул на винтовую лестницу, гадая, что она оставила в своей комнате и почему мне нельзя туда заходить. Затем я повел ее в зал судебных заседаний.

Легионеры закрыли за нами дверь и заперли ее на замок. Я огляделся, оценивая их позиции: два солдата по обе стороны от Файязи, по одному у каждого из двух окон в этой комнате и двое по обе стороны от двери. Сама Файязи села за стол прокурора, слева от нее была ее аксиом, справа — запечатлитель. Вашта заняла свое обычное место за высоким столом, а Мильджин, положив руку на меч, развалился на скамье позади Файязи. Я подвел Ану к первому ряду скамей напротив Файязи, которая, прищурившись, наблюдала, как она садится.

— Итак, — сказал Файязи. — Мы здесь, как вы и просили, Долабра… Вы утверждаете, что моей жизни снова угрожает опасность?

— Да, я пришла к такому выводу, мэм, — сказала Ана. — И я благодарю вас за то, что вы пришли это обсудить.

— Я думала, что Джолгалган мертва, — сказала Файязи. — И ее креклер. Эта новость передавалась из уст в уста.

— Так и есть. Но, боюсь, заговор против вас выходит за рамки этого. Иммунис апотекалей была убита в своем кабинете прошлой ночью. Угрозы продолжаются.