— Но я также спрашиваю себя, сэр... — спросил Отириос, когда мы проходили через лозы.

— Да, принцепс? — сказал я. — Что бы вы могли посоветовать на этот раз?

— Может быть, было бы проще, если бы пришла сама расследователь?

Я снова остановился и злобно посмотрел на него.

— Нет, — сказал я. — Я могу сказать с абсолютной честностью, принцепс, что нет, это было бы не легче. — Я вернулся на дорогу, пробормотав: — Тебе придется поверить мне.

| | |

КАНТОН ДАРЕТАНА НЕ имел настоящего города в обычном смысле этого слова; его место занимало скопление зданий императорских иялетов, прилепившихся к главному перекрестку, а также бесчисленные загоны, склады и амбары для хранения всех материалов и скота, которые постоянно доставлялись к морским стенам. В тот день там было обычное месиво из грязи, людей и лошадей. Я протанцевал на юг по городским улицам, останавливаясь у повозок и фургонов, и увидел знакомые зрелища: лошади, по брюхо покрытые медно-красной грязью; ползающие стаи жужжащих мух; мокрые от пота офицеры Легиона, инженеры и офицеры других иялетов, выкрикивающие имена и приказы, не обращая внимания на то, слушают их или нет. Я кланялся и кивал, кланялся и кивал, и кивал, и кивал, пока не выбрался из толпы и не углубился в джунгли.

В лесу было темно и жарко. Солнце клонилось к закату, и лучи его золотисто-коричневого света проникали сквозь кроны деревьев. Я нашел узкую тропинку в джунглях, ведущую к дому моей хозяйки, и зашагал по ней, встреченный знакомым щебетанием лягушек и жуков. Затем пропитанные паром листья раздвинулись, и я увидел ее маленькое жилище из фретвайна, ожидавшее в тени.

Я прошел между пнями деревьев. Инженеры срубили все эти деревья, когда мою хозяйку впервые назначили расследователем Юдекса в этом кантоне, около четырех месяцев назад, а затем они построили для нее дом из фретвайна — особой, измененной лозы, которую апотекали приручили, чтобы она принимала любую форму. В то время как я столько раз проходил по этой тропинке, что практически шел по своим собственным следам, она не покидала это место с тех пор, как переехала сюда. Ни разу.

Я поднялся по ступенькам к ее входной двери и увидел стопку книг, перевязанных бечевкой. Я догадался, что их доставили с почтовой станции Даретаны. Я присел на корточки и раскрыл несколько книг, чтобы прочитать названия. Как всегда, буквы дрожали и плясали у меня перед глазами, из-за чего мне было трудно сложить их воедино — меняющийся свет в джунглях не помогал, — но я разобрал Сводка о передаче земельных владений в кантоне Габирга в 1100-1120 годах и Теории, связанные с увеличением массы восточного бегкраба с 800 года.

— Что за хрень? — пробормотал я.

Затем я остановился, прислушиваясь. Я услышал чириканье брослягушки и негромкий крик мика-жаворонка; но потом я понял, что слышал кое-что еще: бормотание мужчины, из дома.

Я прижался ухом к входной двери. Я услышал внутри один голос — моей хозяйки — и второй, мужской. Голос, который звучал встревоженно, даже нервно.

— О, черт, — сказал я. — Она поймала еще одного...

Я распахнул дверь и ворвался внутрь.

САМОЙ ПРИМЕЧАТЕЛЬНОЙ ОСОБЕННОСТЬЮ интерьера маленького дома из фретвайна, как всегда, было огромное количество книг: стены, стеллажи и настоящие каньоны томов на самые разные малоизвестные темы. Моя хозяйка буквально жила между книгами, часто используя их как письменный стол и тумбочку. Ей даже пришлось вырезать в них небольшую нишу для своей кровати.

Я выглянул из-за стеллажей с томами и подошел к комнате для переговоров в задней части маленького домика. Я уже мог разглядеть ноги человека, сидящего на стуле в глубине, — офицерские ботинки, черные и блестящие — и поморщился. Я пригладил волосы и вошел в комнату для переговоров.

Со вчерашнего дня обстановка в комнате для переговоров стала еще хуже: теперь комната была до краев заставлена растениями в горшках, множеством экзотических и полуувядших растений, а также струнными музыкальными инструментами на разных стадиях разрушения. В левой части комнаты стояло маленькое мягкое кресло, и сегодня его занимал капитан Инженерного иялета, худой мужчина средних лет, который выглядел совершенно перепуганным.

Причина его ужаса была очевидна, поскольку большинство людей боялись находиться в одной комнате с моей хозяйкой: иммунис Анагоса Долабра, расследователь Юдекса кантона Даретана, сидела на полу, отвернувшись от капитана, и работала над очередным своим проектом. Это было какое-то хитроумное сооружение из проводов и струн, в котором я не мог разобраться. Я предположил, что она разобрала одну из своих многочисленных ситурских арф — она была заядлой, хотя и невнимательной музыкантшей — и делала из струн что-то вроде ткацкого станка.

— Я же говорила тебе, Дин, — сказала Ана, — стучать. Всегда.

Я встал по стойке смирно, руки за спиной, пятки на ширине плеч, колени прямые.

— Мне показалось, я услышал голоса, мэм, — сказал я. — Пришел проверить.

— О, беспокоиться не о чем. — Она оглянулась на меня через плечо, улыбаясь. Прядь ее белоснежных волос упала ей на щеку, словно перышко какой-то экзотической птицы. Я продолжал стоять, но она не могла меня видеть, потому что на ее глазах была широкая полоска малиновой ткани, заменявшая повязку. — У нас с капитаном, — сказала она, — состоялся восхитительный разговор.

Капитан уставился на меня с неприкрытым ужасом.

— Он здесь, мэм, — сказал я.

— О, да, — сказала она. Она вернулась к своему проекту. — Этот капитан отвечает за обслуживание ирригационных сетей в Даретане. Во время своих работ они обнаружили руины, которым сотни лет, построенные кем-то из тех, кто жил здесь до прихода Империи. Не так ли, капитан Тиште?

Капитан посмотрел на меня и одними губами произнес: Помогите!

— Самое любопытное, — продолжила Ана, — что, по-видимому, некоторые из руин были построены с использованием сложной кирпичной кладки в елочку, для чего требовалось меньше раствора! Разве это не удивительно?

Капитан отчаянно жестикулировал и указывал мне на дверь.

— Очень удивительно, мэм, — сказал я.

— Особенно потому, — сказала она, — что я давно вынашиваю теорию о том, что многие курмини, живущие в третьем кольце Империи, изначально мигрировали из этих земель еще до основания Империи. И это стало бы некоторым подтверждением этого, поскольку кирпичный узор в елочку чрезвычайно распространен в кантоне Курмин! Очевидно, люди мигрировали вглубь страны, потому что... — Она махнула рукой на восток. — Я имею в виду, что если ты хотел выжить, то именно это ты и делал.

Капитан перестал жестикулировать, заметив белую салфетку на подносе рядом с собой. Прежде чем я успел остановить его, он поднял салфетку и в ужасе уставился на то, что лежало под ней: маленького воробья-джипти, которого Ана поймала несколько недель назад, затем убила, расчленила и сохранила в стеклянной банке. Капитан уронил салфетку, его рука дрожала.

Я поспешил придумать историю.

— На самом деле, мэм, — сказал я, прочистив горло, — по дороге сюда я случайно встретил нескольких офицеров из Инженерного иялета.

— Неужели?

— Да, мэм. Они упомянули, что им срочно нужен капитан Тиште.

Ана застыла перед своим изобретением, затем склонила голову набок.

— Хм. Нет. Это ложь, Дин. Ты очень плохой лжец, и я слышу это по твоему голосу. Но! Признаюсь, кроме обсуждения елочки, капитан Тиште не сказал ничего интересного, и он мне уже порядком надоел. — Она повернулась к нему, все еще с завязанными глазами, все еще улыбаясь. — Вы можете идти, капитан. Я ценю, что вы уделили мне время.

Капитан Тиште вскочил на ноги, выглядя шокированным. Он поклонился, произнес единственное хриплое «М-мадам» и направился к двери.