— Тогда почему вы этого не сделали? — спросила Ана.

— Потому что, как я уже сказала, нам нужно было одобрение. Одобрение всех Советов по охране природы. Первое правило инженеров и апотов — за пределами Талагрея, конечно — не навредить. Если вы хотите вмешаться в дела Империи, вы должны сначала доказать, что ваши действия не нанесут ущерба чему-либо еще в Империи. Вот тут-то и вступают в дело Советы по охране природы, гарантирующие, что статус-кво никогда не будет под угрозой.

— И... что сделали Советы по охране природы в отношении Ойпата?

— Они действовали быстро. Или... они пытались это сделать. Но кантоны, которые должны были бы выращивать реагенты для лечения… Что ж, они высказали много опасений. Они протестовали против того, что создание этих новых реагентов может привести к экологическим проблемам со всеми остальными их реагентами и сельским хозяйством. Они потребовали проведения анализов и исследований, желая убедиться, что нет возможности смешивания или мутагенных эффектов.

— Понятно... — тихо сказала Ана. — Что произошло потом?

— Процесс просто занял слишком много времени. Яблонетрава достигла критической точки. Она поглотила слишком много земли. Граница была слишком длинной, чтобы его можно было должным образом нейтрализовать. Как опухоль, поражающая кости или ткани сердца, было слишком поздно. Итак, мы эвакуировали кантон, а затем... затем мы применили ожог пальмовым маслом.

— Обычно используется для уничтожения титанов, верно?

— Для уничтожения их останков, верно, — сказала Нусис. — Огонь достаточно сильный, чтобы уничтожить все органическое. Мы сожгли все в радиусе полумили от стен кантона Ойпат. Все деревья, поля, дома... все. И... затем мы запечатали его. Как гробницу. И оставили лежать. — Она сглотнула. — И на этом все. Империя была спасена. А плодородных полей и маленьких городков Ойпата больше нет.

Повисло неловкое молчание.

— Это могло случиться в любом случае, — призналась Нусис. — Спустя годы после Ойпата я лично возглавила команду, которая повторно протестировала двадцать маленьких флакончиков с лекарством, которые мы изготовили, — на случай, если яблонетрава когда-нибудь заразит другую часть Империи. За это время три флакона деградировали, в них не осталось почти ничего, кроме воды. Так что, возможно, лекарство в конечном итоге оказалось бы неэффективным. К сожалению, мы никогда этого не узнаем.

Ана склонила голову набок:

— Странно… Был ли коммандер Блас когда-нибудь вовлечен в Ойпат? Помогал ли он когда-нибудь сдерживать распространение инфекции там или, возможно, исследовал этот вопрос в Совете охраны природы?

— Блас? — спросила Нусис. Она казалась удивленной. — Нет. Нет, насколько я знаю, нет. Почему?

— Просто вопрос, — сказала Ана. Она устало улыбнулась. — И все же есть еще кое-что, что меня интересует… Вы упомянули, что в нескольких кантонах были высказаны любопытные протесты по поводу лекарства от яблонетравы.

— Да? — сказала Нусис.

— Не могли бы вы вспомнить, какие именно?

— О! Хм. Навскидку... — Нусис задумалась. — Я полагаю, это были кантоны Джулдиз, Бекинис, Габирга и Митраль.

Последовало долгое молчание.

— Вы уверены? — спросила Ана. — Вы уверены, что это были те четверо?

— Да, я полагаю, что так.

— Понятно, — тихо сказала Ана. — Тогда вы можете идти, иммунис Нусис. Пожалуйста, держите меня в курсе насчет реагент-ключа.

Я ПОДОЖДАЛ, ПОКА закроется дверь.

— Эти кантоны, — сказал я. — Опять те же четыре кантона.

— Да, — тихо сказала Ана.

— Те, куда секретарша Бласа ездила с деньгами. И те, куда Кайги Хаза посылал своих письмо-ястребов.

— Да.

— Но... что все это значит, мэм?

— Я еще не совсем уверена, Дин, — сказала Ана. Она мечтательно улыбнулась. — Но это очень интересно, так? Действительно, очень интересно.

| | |

КОГДА ПОЛДЕНЬ ПЕРЕШЕЛ в вечер, Ана, капитан Мильджин и я бездельничали во внутреннем дворе башни Юдекса, потягивая чай и слушая, как войска входят в город и выходят из него. Мильджин принес Ане список легионеров, измененных для усиления, и, пока она читала, я пересказывал ему опросы, один за другим.

Когда я закончил, он покачал головой.

— Бедный старина Ухад… Его следовало перевести отсюда много лет назад. Запечатлители не переносят слишком много дождливых сезонов. Они плохо стареют. Но я не могу найти в том, что ты мне рассказал, ничего такого, что помогло бы мне разобраться в происходящем.

— Да, все это очень запутанно, — тихо сказала Ана. Она откинулась на спинку стула и подняла лицо к затянутому облаками небу. — Я думаю, сейчас мы расследуем три разных преступления. — Она подняла палец. — Есть отравление — Блас, Кайги Хаза и десять инженеров. Для этого преступления у нас есть вероятный кандидат — Джолгалган, — и, хотя она, возможно, привлекла к своим работам больше сообщников, мы сейчас ближе всего к ее поимке.

— Мы? — удивленно спросил я.

Ее палец повернулся ко мне.

— Подожди! Подожди. Я еще не закончила. — Она подняла второй палец. — Есть еще Кайги Хаза. Он совершил какое-то гнусное деяние, что-то связанное с Бласом и Ойпатом. Но я пока не вижу ни формы, ни причины этого. У меня есть только подозрения и очень мало доказательств. Нам не помогает то, что эти события произошли более десяти лет назад.

— Мы же не думаем, что Хаза... ну... занесли инфекцию в Ойпат? — спросил я. — Что они отравили кантон, как могли бы отравить человека?

Мильджин покачал головой.

— Дерьмо с Ойпатом хорошо задокументировано. Идиот, который сварил яблонетраву для изготовления бумаги, был выгнан из иялета апотов и чуть не угодил в тюрьму. Хаза тут ни при чем.

— Да, — сказала Ана. — Но есть что-то. Что-то, что они хотят скрыть, и оно касается всех этих убийств. — Затем она вытянула третий бледный палец. — А еще есть мельник папоротниковой бумаги Суберек и секретарша Бласа Рона Аристан. У обоих дырки в голове, и все больше доказательств, которые связывают их с кланом Хаза. — Она опустила пальцы. — По иронии судьбы, в этих убийствах я больше всего уверена в мотиве и характере убийцы. Но, к сожалению, я думаю, что у нас меньше всего шансов поймать этого преступника.

Я переводил взгляд с Мильджина на Ану и обратно. Мильджин совсем не выглядел удивленным, и, хотя они оба выглядели обеспокоенными, они больше ничего не сказали.

— Вы что? — сказал я. — Вы знаете, кто убил Суберека и Аристан, мэм?

— В некоторой степени. Как и капитан Мильджин, я полагаю.

Я взглянул на Мильджина, у которого было мрачное выражение лица.

— И… кто это? — спросил я.

— Это сложный ответ, — вздохнула она. — И прежде, чем мы перейдем к нему, я хотела бы проверить одну теорию, которая у меня есть...

— О чем, мэм?

— О тебе, Дин. — Она повернулась к Мильджину. — Вы готовы, капитан?

Мильджин выглядел удивленным. Затем он вздохнул:

— Вы уверены в этом, мэм?

— На сто процентов, — сказала Ана. — Мне очень любопытно. Вы готовы, капитан?

— Ад меня побери. Конечно. Встань, мальчик, — сказал он и начал отстегивать ножны на боку. — И возьми мой меч. Он протянул мне клинок в ножнах.

Ана склонила голову набок:

— Я думала, вы собираетесь посмотреть, на что он способен в бою?

— Решил, что так будет безопаснее, мэм, — сказал Мильджин. — Меньше шансов, что мы случайно отрежем себе головы. Возьми это, парень.

Я посмотрел на ножны.

— Для... для чего, сэр?

— Для пробы. Посмотрим, насколько легко тебе будет запомнить, как доставать этот меч.

Я нерешительно взял у него ножны. Я был потрясен тем, насколько легкими они казались. Клинок внутри, должно быть, весил не больше перышка.