Роберт Джексон Беннетт

Запятнанный Кубок

Тень Левиафана – 1

Перевод Александра Вироховского

Карты

Легенда к карте

BEKINIS — БЕКИНИС

EASNERN SEAS — ВОСТОЧНЫЕ МОРЯ

Daretana — Даретана

FIRST RING WALLS — ПЕРВОЕ КОЛЬЦО СТЕН

Great River Asigis — Великая река Асигис

Imperial Sanctum — Императорское Святилище

JULDIS — ДЖУЛДИС

KAMIS — КАМИС

Lake of Khanum — Озеро Ханум

MITRAL — МИТРАЛЬ

PITHIAN HILLS — ПИФИАНСКИЕ ХОЛМЫ

PLAINS OF KURMIN — РАВНИНЫ КУРМИНА

PLAINS OF TALA — РАВНИНЫ ТАЛЫ

PLAINS OF THE PATH — РАВНИНЫ ПУТИ

QABIRGA — ГАБИРГА

QANJAR MTS. — ГОРНЫЙ МАССИВ КАНДЖАР

RATHRAS — РАТРАС

RATHRAS DESERTS — ПУСТЫНИ РАТРАСА

River Agin — Река Агин

River Muz — Река Муз

Ruins of Oypat — Руины Ойпата

SEAS OF SABIRLI — МОРЯ САБИРЛИ

SEAS OF SARISAV — МОРЯ САРИСАВА

SEA WALLS — МОРСКИЕ СТЕНЫ

SECOND RING WALLS — ВТОРОЕ КОЛЬЦО СТЕН

TALA — ТАЛА

Talagray — Талагрей

The Great Canals — Великие Каналы

The Titan's Path — Путь Титанов

THIRD RING WALLS — ТРЕТЬЕ КОЛЬЦО СТЕН

VALLEY OF KHANUM — ДОЛИНА ХАНУМ

YARROW SEAS — МОРЯ ЯРРОУ

Military Ranks OF THE Great and Holy Empire of Khanum (from highest to lowest)

Воинские звания Великой и Священной Империи Ханум (от высших к нижним)

CONZULATE — КОНСУЛАТ

PRIFICTO — ПРЕФЕКТО

COMMANDER-PRIFICTO — КОММАНДЕР-ПРЕФЕКТО

COMMANDER — КОММАНДЕР

IMMUNIS — ИММУНИС

CAPTAIN — КАПИТАН

SIGNUM — СИГНУМ

PRINCEPS — ПРИНЦЕПС

MILITIS — МИЛИТИС

| | |

СТЕНЫ УСАДЬБЫ ПРОСТУПИЛИ передо мной из утреннего тумана, длинные, темные и округлые, как кожа какого-то морского существа, выброшенного на берег. Я шел вдоль них, стараясь не обращать внимания на учащенное сердцебиение и струйки пота, стекающие по шее. Впереди в тумане замерцал слабый голубой огонек. С каждым шагом он концентрировался, превращаясь в мей-фонарь, висящий над воротами для прислуги; и там, прислонившись к стене рядом с воротами, меня ждала фигура человека в форме и сверкающем стальном шлеме.

Принцепс наблюдал за моим приближением. Он приподнял бровь, и чем ближе я подходил к нему, тем выше она поднималась у него на лбу. К тому времени, когда я, наконец, остановился перед ним, она почти коснулась его волос на макушке.

Я прочистил горло — как я надеялся, в авторитетной манере — и сказал:

— Сигнум Диниос Кол, помощник расследователя. Я здесь по поводу тела.

Принцепс моргнул, затем оглядел меня с ног до головы. Поскольку я был почти на голову выше его, это заняло у него некоторое время. «Я вижу, сэр», — сказал он. Он отвесил мне короткий поклон — четверть полного поклона, может быть, треть, — но не двинулся с места.

— У вас же есть тело, да? — спросил я.

— Что ж, есть, сэр, — медленно произнес он. Он посмотрел через мое плечо на затянутую туманом дорогу позади меня.

— Тогда в чем дело?

— Ну, а... — Снова взгляд на дорогу позади меня. — Простите, сэр, но... где та, другая?

— Прошу прощения? — спросил я. — Другая?

— Расследователь? Когда она приедет?

Я подавил вспышку беспокойства. Я уже сталкивался с этим вопросом, когда работал над другими делами для своей хозяйки, но делать это, когда речь шла о мертвом теле, было совсем другим делом.

— Расследователь не может присутствовать, — сказал я. — Я здесь, чтобы осмотреть место происшествия, опросить персонал и свидетелей и доложить ей о результатах.

— Расследователь решила расследовать... не присутствуя? — спросил он. — Могу я спросить почему, сэр?

Я внимательно оглядел его. Короткая кольчужная рубашка поблескивала в тусклом свете, на каждом колечке блестели крошечные жемчужинки сгущенной влаги. Очень нарядно. На талии у него был богато украшенный пояс, над пряжкой нависал небольшой живот — следствие раннего среднего возраста. То же самое можно было сказать и о седине в его бороде. Черные ботинки, начищенные до блеска, отделаны кожей, имитирующей водоросли. Единственными стандартными предметами на его теле были длинный меч в ножнах и темно-красный плащ, указывающие на то, что он был апотекалем: имперским офицером, ответственным за многочисленные органические изменения в Империи. Все остальное он, должно быть, купил сам, вероятно, за кругленькую сумму.

Все это говорило мне о том, что, как сигнум, я технически превосходил его по рангу; однако этот человек был не только старше и богаче меня, но и, вероятно, повидал за свою карьеру больше, чем я мог себе представить. Я не мог винить его за то, что он недоумевал, почему расследователь отправила этого двадцатилетнего парня в потрепанных ботинках на место смерти в одиночку.

— Обычно расследователь не присутствует при расследованиях, принцепс, — сказал я. — Она посылает меня оценить ситуацию и использует мой отчет, чтобы сделать соответствующие выводы.

— Соответствующие выводы, — эхом отозвался принцепс.

— Верно, — сказал я.

Я ждал, пока он впустит меня внутрь. Он просто стоял там. Я подумал, не придется ли мне приказать ему впустить меня в усадьбу. Я никогда раньше не отдавал прямых приказов офицеру другой имперской администрации и не совсем понимал, как это делается.

К моему облегчению, он, наконец, сказал: «Хорошо, сэр...» и полез в карман. Он достал маленький бронзовый диск с крошечным стеклянным флаконом в центре, в котором плескалась черная жидкость. «Вам нужно быть внимательным, сэр. Эти ворота немного устарели. Иногда они могут быть капризными».

Он повернулся лицом к воротам для прислуги: округлому отверстию в гладкой черной поверхности стен поместья. С другой стороны отверстия свисала завеса из вьющихся, мохнатых виноградных лоз зеленовато-желтого цвета. Они задрожали при приближении принцепса — тревожный, судорожный тремор — и расступились, позволяя нам войти.

Когда мы проходили через ворота, я держался поближе к принцепсу, наклонившись, чтобы не поцарапать макушку. Виноградные лозы пахли сладко и приторно, щекоча мне затылок. Вероятно, измененные, чтобы искали плоть, и, если бы принцепс не держал в руке свой «ключ» — флакон с реагентами, — то мы оба были бы парализованы или того хуже.

Мы оказались во внутренних дворах усадьбы. Впереди в утреннем сумраке мерцали дюжины мей-фонарей, свисавших с остроконечной крыши огромного дома, стоящего высоко на холме. Дом был окружен верандой, и веревочные сетки, заросшие ярким декоративным мхом, защищали окна от утреннего солнца. Доски пола широкие и гладкие, дерево отполировано до блеска. В восточном конце располагалась секция с мягкими подушками — что-то вроде миниатюрного чайного павильона, но вместо чайного столика там стоял выравненный череп какого-то массивного животного. Довольно омерзительное украшение для такого прекрасного места — а это было прекрасное место, пожалуй, самый красивый дом, который я когда-либо видел.

Я посмотрел на принцепса. Он заметил мое удивление и ухмыльнулся.

Я поправил на плечах пальто Юдекса[1]. Они не смогли найти одежду моего размера, и я вдруг почувствовал, что выгляжу ужасно глупо в этой обтягивающей синей ткани. «Как вас зовут, принцепс»? — спросил я.