МЫ С МИЛЬДЖИНОМ стояли в холле крыла медиккеров и молча размышляли, пока вокруг нас роились санитары.

— Итак, — сказал он.

— Итак, сэр, — сказал я.

— У нас есть таинственные встречи инженеров, которые обсуждали... что-то. Пока не знаю, что именно. Но во всем этом был замешан коммандер Блас.

— Точно, сэр.

— И теперь у нас есть апот, которая может быть причастна к этому, — сказал он. — Вот только ее имени нет в списке погибших.

— Да, сэр.

— Надо схватить ее как можно быстрее, — сказал он. — И прижать, заставив рассказать нам, что, черт возьми, происходило на этих долбаных собраниях. Я скажу ребятам из Легиона, чтобы они начали ее искать. Но, возможно, она тоже мертва. Проткнута деревом посреди какого-то гребаного поля, а мы ее до сих пор не нашли. — Он вздохнул и потер затылок. — Тем временем, по Даретане бродят ассасины в черных одеждах.

— Да, сэр.

— Это наряду с тем, что люди выращивают деревья изнутри самих себя, и со всем, что к этому приводит.

— Да, сэр.

Он фыркнул и сплюнул на пол.

— Гребаный ад. Что за бардак. — Затем он прикусил губу, размышляя. — Знаешь, если бы у меня была какая-нибудь волшебная монета, которая позволяла бы мне посещать тайные встречи, ну...

— ...вы бы не взяли его с собой на морские стены, сэр? — предположил я.

— Черт меня побери, конечно, не взял бы. Я бы спрятал ее в надежном месте.

— Согласен, сэр.

Мы стояли в задумчивом молчании. Затем двое санитаров вкатили деревянную тележку, одно колесо которой дико скрипело. Тележка везла большой стеклянный резервуар, похожий на аквариум, но, когда она проезжала перед нами, мы увидели, что в нем нет обычных рыб. Массивная, покрытая рябью пурпурная морская звезда цеплялась за дно резервуара, а из ее спины росла человеческая кисть.

Пальцы кисти очень медленно сгибались и разгибались, когда она проезжала перед нами, словно наслаждаясь течением воды. В этом было что-то женственное. В ногтях и костяшках пальцев было что-то нежное.

Мы молча наблюдали, как резервуар проезжал мимо, одно колесо протестующе скрипело.

— Похоже, для Топирак подыскали замену, — сказал Мильджин.

Я прочистил горло. «Похоже на то, сэр», — хрипло произнес я.

Мильджин подождал, прежде чем заговорить снова, пока скрип не растаял вдали. Затем он хмыкнул.

— Давай проверим, нет ли в жилище Ловех этой гребаной монеты, — сказал он, — пока кто-нибудь не подкатил к нам морскую звезду с торчащим из спины членом, а я не потерял сознание, не разбил себе голову и не оказался в одной из этих чертовых ванн.

МЫ НАШЛИ ЖИЛИЩЕ Ловех в западной части здания. Это была небольшая комната с односпальной кроватью, сундуком, шкафом для одежды, книжной полкой — но, если присмотреться, повсюду можно было увидеть признаки богатства. Простыни были тонкими и шелковыми. На подоконнике стояла банка с мыльным порошком, пенистым и ароматным. Шкаф был до отказа набит одеждой, которую не выдавали местные иялеты.

Я прошелся по полу, осматривая комнату.

— Такая мелкая монета, — сказал я, — действительно может быть где угодно...

Затем в руке Мильджина появился меч с зеленым лезвием, и он принялся за работу.

Его меч пронзал кровать, одежду, стены комнаты, прогрызал фретвайн, деревянные доски, кромсая все, что попадалось на глаза.

— Сэр? — встревоженно спросил я. — Что вы делаете?

— Ищу, — проворчал он. Его меч вскрыл замок сундука, и он вывалил из него одежду. — Что же еще?

— Мы не можем уничтожать собственность других офицеров, сэр, — сказал я. — Только не без уважительной причины, когда...

— Она мертва! — рявкнул он. — И эти чертовы стены были разрушены! И ты, кажется, не жаловался, когда я чуть не всадил свой клинок в яйца Вартаса! Клянусь Жнецом, ребенок, подними голову от твоих книг и начинай жить в настоящем мире!

Затем Мильджин остановился и наклонился над дырой, которую он вырезал в полу. Взмахом меча он превратил дыру в квадрат шириной примерно в три спана. Затем он присел над ним на корточки, просунул руку в отверстие и вытащил бронзовую коробочку.

— Вот так, — сказал он. — Вот так, вот так, вот так... — Он изучил ее. — Ни замка, ни прививочной ловушки...

— Прививочной ловушки? — спросил я.

— В трещине растет грибок или что-то в этом роде, поэтому, когда ее неправильно открывают, выделяется токсин... — Он постучал по ней. — Но нет. Это просто коробка. И что в ней...

Он открыл ее одним движением. Внутри была подстилка из мха, а на ней — очень странное приспособление.

Это была маленькая круглая бронзовая пластинка с замысловатой гравировкой, в которую были вмонтированы пять крошечных стеклянных флаконов, в каждом из которых содержались жидкости самых разных цветов. Мильджин нахмурился, потом понюхал его и проворчал:

— Ну, чтоб меня трахнули.

— Что это, сэр?

— Реагент-ключ.

У меня защипало в глазах. Я вспомнил, как принцепс Отириос в Даретане доставал маленький стеклянный флакон, наполненный черной жидкостью, и говорил: Вам нужно быть внимательным, сэр. Эти ворота немного устарели. Иногда они могут быть капризными.

— Для ворот из виноградных лоз или чего-то в этом роде? — спросил я.

— Да... но я никогда раньше не видел ничего подобного. Пять разных реагентов? Для чего бы ни предназначался этот портал или тропа, это, должно быть, одно из самых безопасных мест на земле. — Он встал, скорчив гримасу. — Давай проверим другую комнату.

Мы отправились в жилище сигнум Джилки, возлюбленной Топирак. И снова мерцание зеленого меча. Еще одна бронзовая шкатулка — на этот раз спрятанная в стене — и внутри еще один реагент-ключ, такой же, как у Ловех.

— Еще один, — пробормотал Мильджин. — Еще один. — Он покосился на запад через плечо, словно мог видеть стены Талагрея прямо за собой. — Что, черт возьми, — медленно произнес он, — происходило в моем городе?

Я ждал, наблюдая, как он хмурится. Затем он сжал руку в кулак, костяшки пальцев снова хрустнули, и прорычал:

— Ты оставляешь себе один, а я оставляю себе другой. Понятно? Тогда давай убираться отсюда.

Он ушел, а я остался, размышляя о показаниях Топирак. Я прошелся по гардеробу Джилки, принюхиваясь к ее одежде, гадая, смогу ли уловить тот странный аромат, который описывала Топирак.

Затем я уловил что-то, очень слабое, но присутствующее на маленьком шарфике: аромат листьев апельсина и каких-то специй.

Мои глаза затрепетали, когда я сопоставил запах с воспоминаниями. Внезапно я снова оказалась в Даретане, склонившись над изуродованным трупом Тактасы Бласа, подвешенным на дереве. Я держал в руках горшочек с маслом, нюхая его — и уловил аромат специй, листьев апельсина, вина и, возможно, ладана.

Он. Шарф Джилки пах точно так же, как горшочек с маслом Бласа. Точно так же.

Затем голос Мильджина у меня за плечом:

— Кол... Ты нюхаешь одежду той мертвой женщины?

Я уронил шарф.

— Иду, сэр.

| | |

МЫ ЕХАЛИ ОБРАТНО в Талагрей в молчании. Грубоватая бравада Мильджина исчезла. Теперь он сидел, ссутулившись, на коне, сердито глядя вперед, ножны болтались у него на боку. Только когда мы увидели впереди укрепления и бомбарды — все, направленные на нас, — он, наконец, заговорил.

— Раньше меня так не использовали, — сказал он.

— Прошу прощения, сэр? — спросил я. — Например, как?

— Все эти тайные дела и обман, — сказал он. — Поддержание порядка здесь раньше означало использование этого... — Он снова похлопал по своему мечу. — Пока все не приходило в порядок. Я имею в виду, это чертов военный город. Но потом Империя научилась делать деньги, а потом они пошли и добились этого во всем, даже здесь. Стали большими, усложнились. Теперь нам нужны такие парни, как ты, с мозгами, наполненными... черт, я понятия не имею, что у тебя в черепушке, сынок.