Я сидела так несколько минут, не зная точно, что делаю, просто следуя интуиции. Потом открыла глаза.

И ахнула. Земля вокруг яблони, там, где я ее касалась камнем, словно… вздохнула. Она стала чуть темнее, мягче на вид. И на одной из самых сухих, безжизненных веток яблони, прямо у меня на глазах, набухли две крошечные почки и лопнули, выпустив два нежно-зеленых, бархатистых листочка!

Это было почти незаметно. Случайный прохожий и не обратил бы внимания. Но я видела. Я знала. Магия. Она здесь есть. И она откликается на меня, на мой артефакт.

Восторг захлестнул меня. Я вскочила, забыв об усталости и боли в руках. Появился азарт. Это работает! Мои земные знания, помноженные на эту древнюю магию земли – это может дать что-то невероятное!

Я снова взялась за лопату, работая с удвоенной энергией. Расчистила приствольный круг полностью, разрыхлила землю, насколько смогла. К вечеру я выбилась из сил окончательно, но чувствовала огромное удовлетворение.

Когда я, шатаясь от усталости, брела к домику, то заметила, что стражники снова наблюдают за мной. На этот раз в их взглядах было не только недоумение, но и что-то еще… может быть, легкий страх?

Я решила рискнуть. Подошла к ним.

— Простите, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал от усталости. — Не знаете, какие из этих ягод съедобные? — я кивнула на куст с мелкими темными ягодами неподалеку.

Старший стражник промолчал, но второй, помоложе, с рыжеватыми усами, хмыкнул:

— Эти не стоит, леди. Живот скрутит. А вон те, красные, — он мотнул головой в другую сторону, — можно. Кисловаты, но жажду утоляют. И змей тут много, под ноги смотрите внимательнее. Особенно у ручья.

Это было немного. Но это был диалог. Маленький шаг из полной изоляции. Я поблагодарила его кивком и пошла к домику.

Вечером, сидя у огня, который теперь горел чуть веселее в расчищенном очаге, я чувствовала себя измотанной, но странно счастливой. Я достала уголек из очага и на куске коры, найденном в сарае, начала набрасывать план сада. Отметила старые яблони, ручей, место для компостной кучи, которую нужно будет организовать.

Мысли о Каэлене, Изольде, унижении прошлой ночи отошли на второй план. Сейчас были дела поважнее. Выжить. Обустроиться. Возродить этот сад. Превратить эту тюрьму в свой дом.

Я заснула почти мгновенно, едва голова коснулась плаща, сжимая в руке свой теплый, живой камешек. Завтра будет новый день. И новая работа. Здесь, на моей земле. Под этим чужим, но уже не таким враждебным небом. Я пустила первые корни.

Пролетели недели, похожие одна на другую в своей монотонной череде труда и выживания. Поздняя осень вступила в свои права, окрасив склоны Багровых Пиков охрой и багрянцем, а ночи сделав по-настоящему ледяными. Я научилась ценить каждый луч скупого горного солнца и каждую сухую ветку для очага.

Домик смотрителя все еще был далек от уюта, но уже не казался безнадежной руиной. Я заделала самые большие дыры в крыше мхом и найденными кусками коры – примитивно, но хотя бы не капало на голову. Расчистила пол, вымела многолетнюю пыль и мусор. Из старых досок и камней соорудила подобие стола и лежанки у очага. Это было не сравнить с дворцовой роскошью, но это было мое.

Сад тоже преображался. Медленно, с огромным трудом, но он оживал. Я расчистила тропинки, выкорчевала самые злостные сорняки вокруг моих избранных яблонь, безжалостно обрезала сухие, мертвые ветви, формируя кроны по всем правилам земного садоводства. Нашла за сараем остатки старой компостной кучи – настоящее сокровище! – и удобрила землю вокруг самых слабых деревьев.

Работа была изнуряющей. Руки огрубели, покрылись мозолями, которые то и дело лопались. Мышцы, непривычные к такому труду, ныли постоянно.

Но каждый вечер, падая без сил на свою импровизированную лежанку, я чувствовала не только усталость, но и глубокое удовлетворение. Я видела плоды своих усилий. Сад отвечал мне. Листья на моих яблонях стали гуще и зеленее, на некоторых даже появились новые, молодые побеги.

Мои стражники, Халворд (старший, кряжистый) и Бьорн (молодой, с рыжими усами), поначалу держались отстраненно, наблюдая за моей возней с плохо скрываемым недоумением. Но постепенно лед начал таять. Возможно, дело было в том, что я однажды поделилась с ними горячим травяным отваром (нашла в саду аналоги ромашки и мяты) в особенно промозглую ночь. Или когда помогла Бьорну промыть и перевязать руку, которую он рассек при рубке дров, используя не только чистую воду из ручья, но и растертые листья подорожника – старый земной рецепт, который здесь, видимо, был неизвестен.

Они все еще не лезли с разговорами, но уже не шарахались от меня. Иногда Халворд мог буркнуть, проходя мимо, что «вон тот корень горький, но съедобный», а Бьорн – предупредить, что видел свежие следы горного кота у ручья. Маленькие знаки внимания, которые в моей изоляции ценились на вес золота.

А потом пришло время первого урожая. На тех самых яблонях, которые я «лечила» своим камешком и заботой, созрели плоды. И они были… странными. Не похожими на обычные дички, которых было полно вокруг. Некоторые были неестественно яркими – алыми с золотыми искрами, словно закатное солнце запуталось в ветвях. Другие – почти черными, с матовой кожурой. Третьи – нежно-зелеными, но источали тонкий, пряный аромат, которого я никогда раньше не встречала.

Мое сердце исследователя забилось чаще. Я аккуратно сорвала одно из алых яблок. Оно было теплым на ощупь, тяжелым. Пахло корицей, медом и… грозой? Я поднесла его к губам, помедлила и решительно откусила.

Вкус был невероятным – сладкий, терпкий, с огненным послевкусием. Но дело было не во вкусе. Через секунду по телу пробежала волна бодрящего тепла. Усталость, накопившаяся за утро, исчезла без следа. Мир вокруг стал ярче, звуки – отчетливее. Я чувствовала себя так, словно выпила чашку крепчайшего кофе и хорошенько выспалась. Эффект продлился недолго, минут двадцать, но он был неоспорим.

Магия. Эти яблоки впитывали магию земли, усиленную моим артефактом, и могли передавать ее съевшему.

Следующие дни превратились в увлекательный эксперимент. Я ходила по саду, срывая по одному яблоку с разных деревьев, пробовала, записывала ощущения на кусках коры угольком из очага. Мой домик превратился в подобие лаборатории.

Скоро у меня появился свой каталог:

«Румянец Жизни» : те самые алые яблоки. Давали мощный заряд бодрости, снимали усталость, ускоряли заживление мелких царапин. Незаменимы после тяжелой работы.

«Ясный Взор» : небольшие, зеленоватые, с неожиданно терпким вкусом. На полчаса обостряли зрение и слух до невероятной четкости. Я могла различить белку на верхушке самого дальнего дерева и услышать журчание ручья так, словно он был у меня под ухом.

«Тихий Шаг» : странные, почти черные яблоки, почти безвкусные. После них мои шаги становились абсолютно бесшумными минут на десять. Идеально для… шпионажа? Или просто чтобы незаметно подобраться к пугливой дичи.

«Крепкий Корень» : невзрачные, желтоватые, с твердой кожурой. Давали временное ощущение небывалой выносливости и силы.

Я назвала свой сад «Садами Зари» – ведь именно здесь для меня начинался рассвет новой жизни. Я была так увлечена своими открытиями, что почти забыла о Каэлене и дворцовых интригах. Мой мир сузился до этого клочка земли, старых яблонь и их волшебных плодов.

А потом случился инцидент, который изменил все. Однажды утром Бьорн подошел ко мне сам. Он выглядел встревоженным.

— Леди Элара, — начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Халворд… он совсем плох. Ночью его трясло, жар сильный. Травы не помогают. Я слышал… вы говорили, что некоторые ваши яблоки… бодрят? Может, дадите одно? Хуже ведь не будет?