Слуги, присланные помочь, смотрели на меня с нескрываемым любопытством и, кажется, жалостью. Наверное, в их глазах я была безумицей, добровольно отправляющейся в изгнание на проклятый пустырь. Я не обращала на них внимания. Мысленно я уже была там, впереди – неизвестность, но моя собственная.

***

Меня везли на простой, тряской телеге, запряженной выносливой горной лошадкой. Два хмурых воина в кожаных доспехах клана Вэйр ехали рядом верхом, молчаливые и непроницаемые, как скалы вокруг.

Постепенно величественная громада крепости осталась позади. Ландшафт менялся. Острые, голые пики уступали место более пологим склонам, покрытым жесткой травой и редкими, корявыми деревьями, цепляющимися корнями за камни.

Чем ближе мы подъезжали к Западному Пику, тем гуще становился воздух. Он пах влажной землей, прелой листвой, дикими травами и чем-то еще – терпким, древним, забытым. Мой камешек в кармане ощутимо потеплел, словно отзываясь на зов этого места.

Наконец, телега остановилась. Передо мной предстала картина еще более удручающая, чем я ожидала.

Старый домик смотрителя – полуразрушенная каменная хибара с провалившейся крышей и пустыми глазницами окон. За ним – то, что когда-то было садом. Теперь это были дикие заросли бурьяна выше человеческого роста, сквозь которые едва угадывались ряды древних, скрюченных деревьев. Сломанная каменная ограда тонула в цепких объятиях дикого плюща. Полное запустение.

Стражники молча сгрузили мой скудный узел у порога домика и, кивнув мне – не то с сочувствием, не то с недоумением, – отъехали к началу тропы, ведущей сюда. Они встали на пост, всем своим видом показывая, что их миссия – не пускать никого ко мне и меня – отсюда, а не помогать обустраиваться.

Я осталась одна. Огляделась. Ветер шелестел в сухой траве, где-то в камнях проползла змея. Солнце клонилось к закату, окрашивая суровые пики в багровые тона. На мгновение меня охватило уныние. Зачем я это сделала? Здесь же невозможно жить! Это хуже, чем золотая клетка во дворце!

Но потом мой взгляд упал на них. Несколько старых, почти мертвых на вид яблонь, чудом уцелевших среди буйства дикой природы. Их стволы были покрыты мхом и лишайником, ветви – иссохшие и поломанные. Но что-то в них было… живое.

Я подошла к ближайшей, самой крупной яблоне. Ее кора была шершавой и теплой под пальцами. Я прислонилась лбом к древнему стволу, закрыла глаза. И снова почувствовала это. Глубокую, дремлющую силу земли. Магию, не похожую на ту, что я видела во дворце – не яркую и стихийную, как у Каэлена, а тихую, корневую, жизненную. Она резонировала с моим камешком, который теперь горел в кармане мягким теплом.

Здесь была жизнь. Скрытая, забытая, но настоящая. Здесь был потенциал. Здесь можно было что-то вырастить. Что-то свое.

Я достала камешек. В сумерках он слабо засветился зеленоватым светом, когда я поднесла его к коре яблони.

Я останусь здесь. Я возрожу это место. Это будет мой сад. Моя крепость. Мой ответ этому жестокому миру и ледяному дракону, который думал, что сломал меня.

Я выпрямилась, чувствуя, как по жилам разливается не отчаяние, а упрямая, злая решимость. Работа предстояла огромная, но я была готова. Здесь, среди камней и семян, начиналась моя новая жизнь.

Первая ночь в моем новом «доме» была проверкой на прочность. Домик смотрителя оказался даже хуже, чем выглядел при свете дня.

Сквозь дыры в крыше на каменный пол накрапывал остаток вчерашнего дождя, а ветер гулял по единственной комнате, задувая в щели и заставляя пламя в полуразрушенном очаге нервно метаться.

Роскошные покои дворца Каэлена Вэйра с их непробиваемыми стенами и вечно горящими магическими жаровнями казались теперь сном из другой жизни.

Я расчистила угол от паутины и какого-то мусора, похожего на старые птичьи гнезда. Разжечь огонь удалось не сразу – дрова были отсыревшими, а мои навыки обращения с кремнем и кресалом, найденными в углу, оставляли желать лучшего.

Наконец, несколько сухих веток занялись робким пламенем. Тепла от него было немного, но сам вид огня успокаивал.

Расстелив на полу свой единственный теплый плащ, я села, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Съела последний кусок твердого сыра и лепешку, оставшиеся от дорожного пайка. Желудок недовольно заурчал, требуя нормальной еды. Холод пробирал до костей. Снаружи выли волки – или мне это только казалось? Шорохи, скрипы, уханье ночных птиц – все звуки дикой природы, которые раньше казались бы мне романтичными, теперь внушали первобытный страх.

«Справлюсь ли я?» Мысль билась под черепом испуганной птицей. «Зачем я выбрала это? Не проще ли было смириться, стать тенью, функцией, но жить в тепле и безопасности?» Вспомнился ледяной взгляд Каэлена, презрительная усмешка Изольды… Нет. Не проще.

Я достала из потайного кармана свой камешек. Он был гладким, чуть продолговатым, теплого медового цвета с зеленоватыми прожилками. Мой билет в этот мир. И, как я чувствовала, мой единственный настоящий инструмент здесь.

Сжав его в ладони, я ощутила знакомое, едва уловимое тепло. Оно расползалось по руке, успокаивая дрожь, прогоняя панику. С этим теплом в руке я наконец забылась тревожным сном.

***

Утро встретило меня серым светом и ломотой во всем теле. Спать на камнях, даже под плащом, было не лучшей идеей. Но вчерашняя решимость никуда не делась. Я вышла из домика, поеживаясь от утренней прохлады, и принялась за дело – осмотр владений.

Сад был огромным и диким. Колючие кустарники переплелись так плотно, что местами образовали непроходимые стены. Земля под ногами была твердой, каменистой, но в низинах, ближе к ручью, который я обнаружила у дальней границы участка, она становилась темнее и мягче. Ручей! Это была удача. Значит, проблема с водой решена.

Я узнавала некоторые растения – аналоги земных сорняков, но были и совершенно незнакомые, с причудливыми листьями и странного оттенка цветами. Старые яблони, те самые, что привлекли мое внимание, выглядели больными. Их стволы покрывал толстый слой мха, ветви были сухими и ломкими, многие – обломаны ветром или временем. Но они были живы.

«Нужно расчистить землю вокруг них, дать им воздух и свет», — подумала я, вспоминая основы садоводства с Земли. «Обрезать сухие ветви. Подкормить почву, если найду чем. Здесь должна быть компостная куча, если раньше тут жил смотритель…»

Я направилась к границе участка, где маячили две фигуры моих «охранников». Они стояли у старых, покосившихся ворот, служивших когда-то входом в сад, и явно скучали.

— Доброе утро, — поздоровалась я как можно приветливее. Они коротко кивнули, не сводя с меня настороженных взглядов. — Не могли бы вы… — я запнулась, увидев их лица. Нет, просить бесполезно. — Не подскажете, где здесь можно найти старые инструменты? Лопату, секатор?

Старший, кряжистый воин с сединой на висках, хмуро указал подбородком на полуразвалившийся сарай у домика.

— Там посмотрите, леди. Нам приказано охранять периметр. Не работать.

Понятно. Полагаться можно только на себя. Я кивнула и пошла к сараю. Там действительно нашлось кое-что – ржавая лопата с треснувшим черенком, тяжеленные вилы и секатор, лезвия которого слиплись от ржавчины. Не густо, но хоть что-то.

Я выбрала самую крепкую на вид яблоню, ту, что вчера откликнулась на мой камешек. С трудом, отдирая цепкие корни бурьяна и выкорчевывая камни, я начала расчищать землю вокруг нее. Работа была адски тяжелой. Руки мгновенно покрылись волдырями, спина ныла, пот заливал глаза. Солнце поднялось выше, стало жарко.

Через час я едва дышала, а расчистила лишь крошечный пятачок. Отчаяние снова начало подкрадываться. Тогда я достала свой камешек. Села на землю, приложила его к теплой, чуть влажной почве. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, вспомнить то чувство единения с землей, которое испытала вчера. Я представила, как сила камня перетекает в почву, пробуждая ее, наполняя жизнью.