Каэлен подошел к поверженному предателю. Он не кричал, не угрожал. Его спокойствие было страшнее любого гнева.

— Кто. И зачем, — произнес он тихо, наступая сапогом на руку магу. Раздался хруст костей.

Финн взвыл от боли, но тут же рассмеялся – безумным, срывающимся смехом.

— Думаешь, я скажу тебе, Вэйр? Скоро… скоро вы все сдохнете! Мой господин придет! Он поглотит силу Камня! Он уничтожит твою ведьму! И ты… ты будешь смотреть на это, беспомощный!

— Он не скажет, — прошептала я, подходя ближе. — Не вам.

Каэлен посмотрел на меня. Я подошла к предателю, который продолжал брызгать слюной и проклятиями. Опустилась перед ним на колени, глядя прямо в его полные ненависти глаза.

— Ты боишься, — сказала я тихо. — Ты служишь тьме, но боишься ее. Боишься того, что запечатано под этим камнем.

Он замолчал, его смех захлебнулся.

Я положила ему руку на лоб, одновременно сжимая в другой ладони свой камешек. Я не стала есть яблоко. Я направила на него всю свою волю, всю свою связь с памятью сада, которую только что обрела. Я не пыталась прочесть его мысли. Я показала ему. Показала то, что видела сама. Не битву Хранителей, нет. Я показала ему ужас Бездны. Бесформенную, голодную тьму, агонию мира, который она пожирает, крики душ, растворяющихся в небытии. Я транслировала ему чистый, концентрированный страх, который хранила память этой земли.

Он закричал. Пронзительно, по-звериному. Его тело выгнулось дугой, глаза закатились. Ментальная защита, выстроенная его темным хозяином, рухнула, как карточный домик.

— Говори! — приказал Каэлен, и его голос был подобен удару молота.

И засланый заговорил. Сломленный, рыдающий, он выложил все. Он – аколит клана Черных Скал, внедренный в гвардию Вэйр много лет назад, способный принимать множество обликов. Его задачей было ждать пробуждения Камня. Он помогал горцам, он передавал Изольде ложные сведения, чтобы стравить ее с Каэленом, создать хаос, отвлечь внимание. Его главная задача…

— Сигнал… — всхлипывал он. — Я должен был дать сигнал, когда девчонка ослабит печать… чтобы Магистр Да'Кхар начал финальный ритуал… сегодня. Ночью. Когда две луны сойдутся в зените. Он уже здесь… он ждет… у подножия горы…

Мы с Каэленом переглянулись. Ужас ледяными тисками сжал мое сердце. Не завтра. Не через неделю. Сегодня. Сейчас. У нас оставались считанные часы.

— Мы будем готовы, — голос Каэлена был тверд, как сталь. Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела не страх, а мрачную, несокрушимую решимость. — Сад поможет нам. Хранители помогут.

— Я не позволю ему прикоснуться к тебе, — сказал он тише, уже только для меня, и в его голосе прозвучала клятва.

— А я не позволю ему уничтожить сердце ваших земель, — ответила я, чувствуя, как его решимость передается мне. — Мы сделаем это. Вместе.

Время сжалось до предела. Паника была непозволительной роскошью. Пока Халворд и Бьорн уводили сломленного мага, мы с Каэленом начали лихорадочную подготовку к битве, от которой зависело все.

Он отдавал приказы своим немногочисленным воинам, расставляя их на ключевых позициях, объясняя, как использовать узкие проходы и колючие барьеры в нашу пользу. А я бросилась к своему домику, к своему арсеналу.

Я достала все. Все, что вырастила, все, что заготовила. «Крепкий Корень» и «Румянец Жизни» – для наших воинов, чтобы дать им силу и выносливость. «Ледяное Око» и новый, не испытанный в бою сорт «Колючая Кожура» – для атаки. Я бежала по саду, касаясь деревьев, шипастых изгородей, древних корней, пробуждая их, прося о помощи. Весь сад превращался в единую, живую ловушку, готовую встретить врага.

Когда я вернулась к Камню Хранителей, Каэлен уже был там. Он ждал меня. Он стоял, положив руку на эфес меча, и смотрел в сторону темного леса, откуда должна была прийти угроза. Я встала рядом с ним, положив свою ладонь на все еще теплый рунический камень. Я чувствовала, как под ним просыпается, гудит древняя сила.

Ночь сгущалась. Две луны – одна серебряная, другая багровая – медленно ползли к зениту.

Каждый удар сердца отдавался в висках гулким набатом. Мы сделали все, что могли. Теперь оставалось только ждать полуночи, когда две луны — серебряная Селена и багровая Ликора — сойдутся в зените, и завеса между мирами истончится до предела.

Я обошла своих немногочисленных воинов. Халворд, Бьорн и еще трое гвардейцев, оставшихся верными Каэлену, молча стояли на своих постах, превратившись в гранитные изваяния. Я протягивала каждому по два яблока из своей корзины.

— «Крепкий Корень» и «Румянец Жизни», — мой голос звучал ровно, почти бесцветно. — Сила земли и искра жизни. Съешьте, когда все начнется. Это поможет вам выстоять.

Они брали яблоки, их огрубевшие пальцы осторожно касались моих. В их глазах не было страха. Только мрачная решимость и… вера. Вера в своего Лорда и в его странную ведьму с волшебными яблоками.

Каэлен заканчивал последние приготовления. Он обходил сад, касаясь стволов деревьев, вкладывая в них частицу своего драконьего огня, превращая наш маленький рай в огненную ловушку, готовую вспыхнуть по его команде. Его лицо было сосредоточенным, жестким, словно высеченным из камня. В нем не осталось и следа того уязвимого мужчины, которого я выхаживала в своем домике. Передо мной снова был Лорд Вэйр, готовящийся к войне.

Наконец, все было готово. Гвардейцы заняли позиции в тени деревьев и за моим колючим барьером. Мы с Каэленом остались одни у рунического камня, в самом сердце сада. Тишина была почти абсолютной. Даже ветер затих, словно затаив дыхание. Две луны, одна — как осколок льда, другая — как кровавая рана, заливали поляну призрачным, пурпурным светом, искажая тени, превращая знакомый сад в чужой, мистический пейзаж.

— Боишься? — его голос прозвучал тихо, почти шепотом, но в этой гулкой тишине он казался оглушительным.

— До смерти, — честно ответила я, не отрывая взгляда от темной кромки леса, откуда должна была прийти угроза. — А ты?

Он помедлил, словно взвешивая слова.

— Я боюсь не за себя. Никогда не боялся, — сказал он, и я почувствовала, как он повернулся ко мне. — Но сегодня… сегодня все иначе.

Я посмотрела на него. В пурпурном свете двух лун его глаза казались фиолетовыми, бездонными.

— Я не должен был втягивать тебя в это, — продолжил он глухо. — Всю эту грязь, предательство, древние проклятия… Твоя единственная вина в том, что магия связала тебя со мной.

— Это не вина, — я покачала головой, чувствуя, как внутри поднимается странная, тихая уверенность. — Теперь я это знаю. Это… судьба. Моя. И я принимаю ее.

Он смотрел на меня, и в его взгляде я видела не только тревогу, но и восхищение. Он медленно расстегнул ножны у своего пояса. Но достал не боевой меч, а другой клинок. Личный кинжал. Короткий, с лезвием из темной, как ночь, стали и рукоятью из полированного драконьего рога, увенчанной гербом клана Вэйр – головой дракона.

Он вложил его мне в руку. Холодный металл и теплая, гладкая рукоять легли в ладонь так, словно были созданы для нее.

— В клане Вэйр есть традиция, — его голос вибрировал, заставляя воздух вокруг дрожать. — Когда дракон идет в свой самый важный бой, он отдает свой первый клинок тому, кто является его вторым сердцем. Его истинной. Я был глупцом, Элара. Слепым, высокомерным эгоистом, который видел в тебе что угодно – функцию, угрозу, проблему, – но не то, чем ты была на самом деле.

Он сделал шаг ко мне, его руки легли мне на плечи.

— Ты – мое сердце. Мой щит. Моя Хранительница. Возьми. Теперь ты не просто моя истинная. Ты – Леди Вэйр, защитница этих земель. Сражайся рядом со мной.

Слезы обожгли глаза, но я не позволила им пролиться. Я лишь крепче сжала рукоять кинжала, чувствуя, как его сила, его история, его вера в меня вливаются в мою кровь. Это была не просто коронация. Это было признание. Полное и безоговорочное.

Слова больше были не нужны. Он притянул меня к себе, и его губы нашли мои.