— Ты невыносима, — проговорил он глухо. — Невыносима и безрассудна. Делай, что хочешь. Но если из-за твоих игр случится беда… пеняй на себя.

Он развернулся и быстрыми шагами пошел прочь, оставив меня дрожащую от пережитых эмоций. Я победила? Или он просто отступил, чтобы дать мне самой навлечь на себя катастрофу?

Я смотрела ему вслед, чувствуя горечь и странное, злое удовлетворение. Он не смог меня сломить. Но его слова об опасности эхом отдавались в голове. Он прав, я играю с огнем. И мне нужна защита. Не его защита, навязанная и контролирующая. А своя собственная.

Вечером, когда последние лучи солнца окрасили снежные шапки на вершинах гор в розовый цвет, я взяла острый нож и пошла к зарослям дикой ежевики, чьи длинные плети с острыми, как иглы, шипами обвивали старую стену. Я срезала несколько самых крепких черенков. Вернувшись к домику, я достала свой камешек.

Сосредоточившись, я направила его энергию и свою волю на черенки, воткнутые в землю у порога и под окнами. Я представляла, как они быстро растут, сплетаются, образуя непроходимый колючий барьер. Я вливала в них не только магию земли, но и частичку своей злости, своей решимости защитить свое пространство. Я даже использовала сок «Ледяного Ока», пытаясь придать шипам дополнительную, парализующую силу.

К тому времени, как окончательно стемнело, вокруг моего домика выросла низкая, но густая и угрожающе колючая изгородь. Мои руки были исцарапаны в кровь, я вымоталась до предела, но на душе было странное спокойствие.

Это были мои шипы. Моя защита. Мой ответ дракону и теням, что сгущались вокруг моего сада. Я была готова к дальнейшей борьбе. И с древней тайной, и с Лордом Багровых Пиков, который никак не мог решить, чего он хочет больше – контролировать меня, наказать или… просто быть рядом.

Утром вышла из домика и оглядела плоды своих ночных трудов. Вокруг моего скромного жилища и прилегающего к нему пятачка земли с самыми ценными яблонями теперь вздымался плотный, непроходимый барьер из переплетенных плетей дикой ежевики.

Острые, как иглы, шипы угрожающе поблескивали в сером утреннем свете. Магия земли, подстегнутая моим артефактом и, чего уж греха таить, моей злостью на Каэлена, сработала на славу – изгородь выросла за ночь, крепкая и злая. Я оставила лишь узкий, почти незаметный проход для себя, который тоже могла затянуть по желанию.

Моя собственная маленькая крепость внутри его сада. Мой колючий ответ на его контроль.

Реакция последовала незамедлительно. Гвардейцы, вышедшие на утренний обход, замерли в изумлении, увидев мой барьер. Они переглядывались, перешептывались, держались на почтительном расстоянии. Даже Халворд и Бьорн, обычно сохранявшие невозмутимость, смотрели на меня с плохо скрываемым шоком и, кажется, новым уровнем опаски.

Теперь я была для них не просто странной леди, а леди, способной за ночь вырастить стену из шипов.

Я старалась не обращать на них внимания, чувствуя себя одновременно и уязвимой под их взглядами, и странно защищенной внутри своего колючего периметра. Я знала – это вызов Каэлену. Открытый и дерзкий. И знала, что его реакция не заставит себя ждать. Но сейчас, впервые за долгое время, я чувствовала, что у меня есть хоть какое-то свое, по-настоящему защищенное пространство.

Он прилетел к полудню. Я услышала яростный рев дракона еще до того, как его тень накрыла сад. Он приземлился у самых ворот, приняв человеческий облик, и стремительно направился к моему домику. Его лицо было темнее грозовой тучи, огненные глаза метали молнии. Он остановился перед стеной из шипов, не пытаясь ее преодолеть, но сам его вид был угрозой.

— Что это значит, Элара?! — его голос был низким и вибрировал от сдерживаемого гнева. Он впился в меня взглядом поверх колючих плетей. — Ты строишь баррикады против меня?! В моем собственном саду?!

Я стояла по другую сторону барьера, и это придавало мне смелости.

— Это защита, лорд Вэйр, — ответила я спокойно, хотя сердце колотилось о ребра. — От тех, кто нападает без предупреждения. И от тех, кто вторгается в чужое пространство без спроса.

Намек был более чем прозрачен. Его скулы напряглись.

— Я обеспечиваю твою защиту! — прорычал он. — Мои люди здесь для этого! А ты занимаешься… дикой, неконтролируемой магией! Создаешь опасные преграды, которые могут навредить моим же воинам!

— Ваша защита – это контроль, — возразила я. — А эта магия – моя. И это – мое пространство. Я имею право его защищать так, как считаю нужным.

Он шагнул к барьеру, его рука вспыхнула огнем. Я инстинктивно отпрянула. Он собирался уничтожить мою изгородь?

Но огонь лишь лизнул колючие плети и отступил – магия земли, которой я напитала их, сопротивлялась, шипы лишь почернели, но не сгорели. Каэлен удивленно выругался сквозь зубы. Он явно не ожидал такого сопротивления от простой ежевики.

Он понял, что силой взять мой барьер будет не так просто, и это лишь усугубит конфликт. Он опустил руку, огонь погас. Но взгляд его стал еще холоднее и жестче.

— Ты пожалеешь об этом, истинная, — прошипел он. — Ты пожалеешь о своем упрямстве.

Он резко развернулся и зашагал прочь, оставив меня стоять внутри моего колючего периметра, дрожащую не то от холода, не то от пережитого напряжения.

Я победила в этой стычке? Или только разожгла пожар еще сильнее?

***

Вечером тревога усилилась. Бьорн, тайком подойдя к проходу в изгороди пока Халворд и остальные гвардейцы были вне пределов слышимости, шепнул:

— Леди, будьте осторожны. Прилетал гонец из крепости. Говорят… Леди Изольда прибыла к Лорду. И очень недовольна… вашим существованием. Она что-то замышляет против вас при дворе. Старейшины ее слушают.

Сердце упало. Изольда. Я почти забыла о ней за своими садовыми заботами. Но она не забыла обо мне. Теперь у меня был враг не только в лице непредсказуемого дракона-истинного, но и в лице влиятельной, ревнивой соперницы. Я оказалась между двух огней.

Чувствуя себя загнанной в угол, я решила действовать. Мне нужна была не только физическая защита шипов, но и информация.

Я снова достала свои «Ледяные Око». Съела одно, чувствуя знакомый холод и обострение чувств до грани боли. Приложила свой камешек к земле внутри моего кокона из шипов, пытаясь настроиться, «услышать» то, что происходит снаружи.

Мир вокруг наполнился чужими мыслями и эмоциями. Скука гвардейцев на постах. Беспокойство Халворда о своем Лорде и этой странной леди. А потом… я почувствовала его. Каэлен.

Он был недалеко, возможно, все еще на том уступе скалы, наблюдая. Его мысли были бурей – гнев на меня, раздражение на Изольду, тревога за сад и камень, и под всем этим – глухая, неосознанная тяга ко мне, которую он отчаянно пытался подавить.

Это было слишком. Слишком много информации, слишком много чужой боли и смятения. Я резко оборвала связь, чувствуя тошноту и головокружение. Яблоко «Ледяное Око» было мощным, но опасным инструментом.

Но я узнала главное. Он все еще здесь. Он не оставил меня на растерзание судьбе или Изольде. Но и не простил моего неповиновения. Шаткое равновесие держалось на волоске.

Я посмотрела на свою колючую изгородь, потом на темнеющий силуэт крепости на вершине горы. Мой барьер – лишь временная мера. Он разозлил Каэлена, возможно, спровоцировал Изольду. Мне нужно было не просто защищаться, а действовать на опережение. Узнать больше о камне, о его силе, о запечатанной угрозе. Возможно, именно в этом знании крылся ключ к моей свободе. Или к окончательной гибели.

Но я точно знала одно: сидеть сложа руки я не собираюсь.

Дни потекли в новом, колючем ритме. Моя самодельная крепость из шипов стала моим миром. Каждое утро я просыпалась под скрип заиндевевших за ночь плетей ежевики и первым делом осматривала свое убежище.

Барьер прижился, укоренился, шипы торчали густо и зло, сплетаясь в почти непроходимую стену вокруг домика и пятачка земли с самыми ценными яблонями. Это было дико, первобытно, но давало странное чувство защищенности.