Когда я уверен, что она не заметила, я подхожу к ее тумбе, несмотря на мои тяжелые ботинки. Я снял шлем, и меня обдает ее запах. Я дышу так, словно только что вынырнул из воды.

Горячий и сладкий.

Как обычно, мой член шевелится в джинсах от безумного желания прикоснуться к ней. Слишком рискованно. Она может проснуться в любой момент. Тем не менее, я снимаю перчатки. Кончиками пальцев я убираю волосы с ее лица. Мое сердце учащенно бьется в груди, когда я наконец вижу ее.

Свет полной луны проникал сквозь жалюзи и освещал спальню тусклым светом, позволяя мне различать черты ее лица и очертания тела под одеялом. Мой большой палец коснулся ее скулы, прежде чем проследить контур ее подбородка. Она вздыхает, и я решительно убираю руку. Адреналин проникает мне в кишки, а сердце стучит в ушах. Я потерпел неудачу. Мне не хватало ее мягкой и теплой кожи. Мне не хватало прикосновений...

Я должен уйти, я иду впереди, чтобы тоже дать нежность, ту, которая могла бы разбудить ее. Но этого недостаточно. Я хочу большего. Когда я уверен, что она все еще спит, я стаскиваю одеяло. Ее кожа мгновенно покрывает озноб, соски твердеют и заостряются под футболкой. Мой взгляд притягивает пирсинг в пупке, сияющий под лучами луны.

Как обычно, когда она спит, она не слишком одета. Так, должно быть, бывает летом? Я улыбаюсь в углу, представляя ее обнаженной и потеющей под дешевым вентилятором. Моя рука опускается на ее бедро, и я ощущаю ее мягкость и тепло кожи. Я возвращаюсь к промежности, и мои пальцы касаются лобка, направляясь к пупку. Моя кровь полностью прилила к кончику члена, и я слепо отдаюсь волне желания, которая захлестывает меня целиком при соприкосновении с ее кожей. Я позволяю своим пальцам скользнуть по ее животу и слегка потянуть за пирсинг, мне это нравится.

Я чувствую, как мой живот скручивает, просто представив, что она влажная от моего прикосновения. Но у меня нет времени наслаждаться этим, потому что она начинает опасно шевелиться и стонать. Для моих ушей это как мелодия, которую я мог бы слушать всю ночь. Но я отпускаю руку.

Я закрываю глаза и стискиваю зубы, как будто это помогает мне разобраться в своих мыслях. Я беру свой шлем из рабочего стола и поспешно выхожу.

Скайлар

Утром я чувствую себя так, будто упала с нескольких этажей. Сердце бьётся болезненно и тяжело, когда я вскакиваю с кровати, запутываясь в одеяле, сброшенном на пол. Я уставилась на пустое место на письменном столе. Там, где должен был лежать его шлем — как каждое утро, когда я просыпаюсь, и каждый вечер, когда ложусь спать.

Я не понимаю, почему во мне поднимается паника.

Это ведь просто шлем.

Но он был единственным, что осталось у меня от него. Единственным, что всё ещё связывало нас. Сердце сжимается.

— Нет… Нет, нет, нет…

Он вернулся. Был здесь, пока я спала — и не ради меня. Мне хочется схватить телефон и потребовать, чтобы он принёс шлем обратно. Но я беру себя в руки.

Меня душит рыдание, когда осознаю: он действительно ушёл. На этот раз — окончательно. Я потеряла его. Совсем. И не знаю, что теперь делать. Все силы ушли.

Придя сюда только ради того, чтобы забрать своё, он как будто вонзил последний нож, чтобы добить меня.

Я обещала Хелисс, что пойду с ней в бассейн сегодня днём. Но сейчас я даже не уверена, что хочу идти. Они так радовались, когда я согласилась... Я безуспешно вытираю лицо, по которому текут крупные слёзы, и иду в ванную.

Горячая вода немного утешает, и я погружаюсь в мысли. Почему он дождался, пока я усну, чтобы забрать шлем? Чтобы не столкнуться со мной? Чтобы не разбудить?

Я ведь только недавно начала хоть как-то засыпать... И он воспользовался этим. Но значит ли это, что он знал, как я не спала все эти ночи? Он следил за мной?

Я распахиваю глаза, глубоко вдыхаю — сердце снова бьётся слишком быстро. А вдруг он всё ещё рядом? Что, если он до сих пор наблюдает за мной?

Но если так, почему не забрал шлем, когда меня не было дома? Значит, хотел увидеть меня?

Теплая искра надежды появляется внутри, я прикусываю губу, сдерживая улыбку.

Нет. Не смей радоваться. Он не может так злиться на меня только из-за того, что я видела его лицо. Это глупо. Может, он даже не осознаёт, насколько его поведение за гранью. Он не мог перечеркнуть всё между нами из-за одной детали. Я ведь всё ещё где-то в его голове. Именно поэтому он приходил вчера ночью.

Я должна убедиться. Он всегда был охотником. Он преследует, защищает то, что считает своим. И как любой охотник — он держится за добычу. Она принадлежит ему. Даже если ему больше не интересно — трофей ведь не выбрасывают, пусть пылится, но остаётся. А значит, он не отступит.

Я должна его выманить. Если он продолжает за мной следить, нужно приманить его. Найти что-то, что его заденет, заставит проявиться. Другой охотник. Мужчина, который будет рядом со мной. Увидеть меня с кем-то — этого должно хватить, чтобы он сорвался.

Он не сможет остаться в тени, появится, чтобы отогнать соперника. Тогда я узнаю, что он всё ещё где-то рядом.

Но у меня нет ни желания, ни сил знакомиться с кем-то новым.

Фальшивая связь ради ревности — слишком долго, слишком тяжело. Мне нужен кто-то, кто не потребует ничего взамен. С кем можно будет просто порвать потом — без объяснений, без последствий.

И в голову приходит только одно имя. Он хотел меня увидеть. Что ж, его день настал. Пусть хоть кому-то будет польза от этой идеи. Мой отец подойдёт идеально.

Делко ведь не узнает, кто он.

Ни малейшего шанса догадаться, что это мой родной отец.

Если ревность его поглотит, он легко поверит, что это свидание.

Для него он будет просто мужчина, с которым я встречаюсь — и этого хватит, чтобы его задело.

Я надеюсь.

Если нет — придумаю что-то другое. Пойду ещё дальше, если понадобится. Даже если для этого придётся стать такой же безумной, как он.

Во мне снова просыпается решимость. Я перекрываю воду и начинаю собирать вещи для бассейна. Быстро съедаю миску хлопьев, листаю переписку на Фейсбуке. Руки немного дрожат, когда я пишу сообщение отцу:

«Здравствуй. Может, встретимся за чашкой кофе?»

Сердце бьётся так сильно, что больно. Я не собираюсь извиняться за годы молчания. В конце концов, он ведь тоже не извинялся за эти двадцать лет…

***

Я прихожу в бассейн почти за десять минут до начала и присоединяюсь к Хелисс в раздевалке.

— Привет!

Она как раз переодевается и оборачивается ко мне.

— О, привет. Надеюсь, после прошлой тренировки ты не валялась без сил? — поддразнивает она.

Она снимает нижнее бельё, чтобы надеть купальник, и я отвожу взгляд, чтобы дать ей немного личного пространства, одновременно начинаю раздеваться сама.

— Немного болят мышцы, но в целом всё отлично.

На самом деле мне очень понравилось. Это пошло мне на пользу. Ничего общего с моей первой тренировкой здесь. Меня передёргивает от воспоминания о Нейте…

Хелисс предложила мне настоящее профессиональное занятие, только адаптированное под мой уровень, конечно. Я закрываю шкафчик и оборачиваюсь к ней — ловлю её взгляд на своей груди. Прикусываю губу, чтобы не расхохотаться. Когда наши глаза встречаются, она резко отводит взгляд, будто её поймали с поличным. Её тёмная кожа вдруг краснеет на лице. Она выпрямляется:

— Идём?

Голос у неё звучит слишком резко, чтобы быть естественным, и я едва сдерживаю смешок.

У края бассейна мы начинаем разминку. Хелисс показывает движения, я повторяю за ней. Через пару минут к нам присоединяется группа пловцов, которые толкаются и смеются, заходя в воду. Наши взгляды встречаются — и у меня всё внутри замирает. Я узнаю его. Он — один из друзей Нейта.

Его глаза сверкают злобой.

Он ненавидит меня.

Мне становится не по себе при одной мысли, что он может что-то знать.

Его светлые волосы и голубые глаза сейчас совсем не кажутся ангельскими. Я отворачиваюсь, чувствуя себя неловко.